Adam Saffa - Хроники Илияса Бэка. Дэвид Нарли: начало

– Мерген, возьми это, – сказала старушка и протянула маленький бумажный свёрток. – Будешь сыпать эту соль в воду, которой будешь ополаскиваться, и соли ею свою пищу в течение недели.

– Хорошо, – покорно ответил он и положил свёрток себе в карман рубашки.

Женщина рассыпала перед собой соль на белом платке и принялась тщательно рассматривать что-то в ней, проводя время от времени по поверхности соли, будто счищая верхний слой. Она подняла голову и посмотрела на Мергена, затем вновь опустила глаза и заговорила:

– Скоро ты встретишься с человеком, который принесёт тебе хорошую весть. Он молодой, у него тёмные волосы. Вырисовывается буква «Д» это начальная буква его имени.

Было видно что, женщина занервничала и даже вспотела. С ней явно происходило, что-то не то. Она поднялась и стремительно ушла прочь из комнаты. Тут же вернулась, села на своё место и вновь уставилась на соль.

– Ты придёшь к нему с какой-то просьбой, – уже спокойнее произнесла, провидица и устремила свой пронзительный взгляд на нас. – Нет, я не могу дальше смотреть! У меня слезятся глаза, и вообще я себя плохо чувствую.

И без слов было видно, что с ней что-то неладное.

– Мерген, приходи через неделю. Делай, как я сказала и не забывай сыпать соль в пищу, – добавила она и указала нам на дверь. – Вам пора.

Мы, молча, поднялись и я выдохнул: «Наконец-то мы уберёмся отсюда!» Женщина не стала нас провожать и продолжила разглядывать соль. Мы сами добрались до ворот, и когда вышли на улицу, тут же за нами закрылась тяжелая железная дверь. Я точно помню, что за нами никто не шёл, а Гунча осталась сидеть на месте! Кто закрыл дверь за нами? В этом доме не было никого кроме неё!? Да, вопросов было много, но вскоре я узнал кое-что интересное по этому поводу. Спустя неделю, во время нашего второго сеанса, я заметил кое-что, что упустил из виду в первый раз. В доме всё-таки присутствовали люди – её дети. Это объясняло всю «чертовщину», происходившую в этом доме.

Встречу Мергена с неким загадочным персонажем, предсказанным старушкой, остаётся только ждать. Как много мы ещё не знаем! Я слишком далёк от мира целителей и провидцев. Порой у меня возникает желание узнать больше об этой стороне жизни, которая имеет существенное влияние на нас. В случае с Гунчой я узнал, что её «духи» это её дети, которые таились по тёмным углам дома и закрывали за нами двери. С другой стороны то, что она «прочла мои страхи» это остаётся загадкой. Наверное, понятие «входить в транс», реальное состояние присущее некоторым людям, а может и всем.

Во время второго посещения, предсказания коснулись и меня. Женщина сказала, что события, которые будут происходить в жизни моего друга, позже затронут и меня самого. Я не могу придавать этому предсказанию особого значения только потому, что я и так имею отношение к жизни своего лучшего друга. В любом случае, время всё покажет.

Утро было пасмурным. Летом подобная погода – крайняя редкость. Больше всех суетилась мать: приготовила мне завтрак, погладила одежду и стала говорить добрые напутствия. Отец, как всегда, был спокоен и проводил меня до автомобиля. Он договорился с дядей Таймазом, что тот довезёт меня до Байрам-Али. Дорога была не долгой, около пятнадцати минут. Добравшись до места, я с лёгкостью нашёл то здание, которое мне описывал Дмитрий. Типичный кирпичный дом в местном стиле отличался лишь небольшой вывеской над дверью и флагом с символикой ЮНЕСКО. Если внешний фасад дома не отличался ничем от других домов этого маленького городишка, то внутри уже была другая история. В интерьере с мебелью, бытовым оборудованием и в декоре проглядывался европейский стиль. Единственное, что выдавало местный колорит это узкие туркменские коврики-дорожки в коридорах.

Пока я разглядывал всё, Дмитрий, заметил меня с другого конца коридора, и направился в мою сторону. Он предложил мне присесть на диван в холле и подождать его минут десять, пока не закончиться важное совещание. Я принялся рассматривать журналы, лежащие на столике перед диваном. Людей в здании было не мало. Суетясь, они передвигались по холлу и коридорам, что-то громко обсуждали. Было видно, что люди были погружены в какие-то важные дела. Мне не часто приходилось находиться в такой обстановке. Я переключил своё внимание на стенды и вывески. На них были изображены руины Древнего Мерва и всевозможные схемы. Должно быть, некоторые из плакатов, были понятны только археологам. Мне всё это было не совсем интересно, так как я всю свою жизнь наблюдал развалины этого города, и не придавал им особого значения. Для меня Мерв был так же обычен для глаз, как и сам город Байрам-Али, в который я приезжал с отцом каждое воскресенье.

Судя по всему, совещание закончилось, и Дмитрий помахал мне рукой, стоя перед дверью своего кабинета. Я понял это, как призыв и поспешил в его сторону. Мы вошли в кабинет, который напоминал мне класс географии в нашей школе. Повсюду висели всевозможные карты и схемы, стоял небольшой глобус на рабочем столе, и в обязательной форме – портрет Ленина на стене. Посредине кабинета стоял стол с макетом древнего городища, который был не готов, видимо он достраивался по мере продвижения раскопок археологами. На макете было изображено одно здание кубической формы с куполом, которое возвышалось над всеми другими элементами миниатюрной копии Мерва. Оно было обозначено табличкой, на которой было написано: «Султан Санджар». Он подвёл меня к макету и начал вдохновлёно рассказывать мне о значении Маргианы в древнейшей истории Средней Азии.

В тот же день я приступил к работе. Мне выдали униформу и лопату, это всё, что было нужно. В течение месяца я помогал археологам в их раскопках, снимая верхние слои земли, недалеко от мавзолея султана. Рядом со мной всегда стоял один из специалистов и внимательно наблюдал за местом, которое я вскапывал. В его обязанности входило не упустить ни малейшего намёка на любого рода древнюю находку, пусть это будет старинный булыжник либо мелкий кусочек амфоры. Ничто не должно было пройти мимо его глаз. Порой он просил меня копать аккуратнее, почуяв «запах старины». Не было ни дня, чтобы не нашлось хоть чего-то, что представляло собой артефакт. Археологи искренне радовались любой находке, но не Дмитрий. Было ощущение того, что он ждал чего-то другого, но это никак не появлялось. Он просто сухо улыбался и призывал работать всех дальше и искать тщательнее. Мне казалось, что он ищет что-то конкретное и решил спросить об этом Александра, который был аспирантом историко-геологического факультета. Он пожал плечами и сказал, что сам не может толком понять и не двусмысленно добавил: «При находках драгоценностей, Дмитрий Владимирович радуется как ребёнок. Быть может, его больше радует материальная ценность, а не историческая».