Игорь Вереснев - Далёкие острова. Звёздная сага. Книга вторая

– Ничуть. Вы приняли решение, взяли на себя ответственность за действия. Я вас поддерживаю.

– В чём? В похищении ребёнка?

– Во всём. Долг иногда заставляет нас совершать поступки, которые нам не нравятся. Не каждому это дано. Но умение делать такой нравственный выбор, переступить через себя в конце концов, – неотъемлемое качество командира.

– Вот спасибо, – Елена улыбнулась невесело. – Поддержали, так поддержали.

– Пожалуйста, – иронии в голосе Ворони не было. – И ещё. Не хочу быть назойливым, но мне казалось, мы переходили на «ты»?

Елена стушевалась.

– Да, переходили. Извини, Михаил. Скверный день сегодня.

Воронин вдруг подвинул стул ближе к кушетке. Так, что их колени теперь почти касались.

– А раз перешли, тогда слушай. Лена, я прекрасно понимаю, как непросто тебе строить отношения с экипажем, как насторожённо к тебе относятся. Не только потому, что ты новый командир, но и потому, что ты – Елена Прекрасная. Я вижу, что из твоих попыток завоевать дружбу Благоевой ничего не вышло.

Елена резко выпрямила спину.

– Что ты хочешь сказа…

– …что один друг у тебя здесь есть. Я.

Ладонь его легла на руку Пристинской. Тонкая, не знающая мозолей, с длинными чувственными пальцами ладонь навигатора. Тёплая. Первым порывом Елены было отдёрнуть руку. Но она этого не сделала. Ощущать руку Воронина на своей руке было приятно. Руку друга. Руку мужчины – чего уж там!

Пристинская улыбнулась.

– Спасибо, Миша. Мне в самом деле трудно. И одиноко.

– Это пройдёт. Одиночество пройдёт. У тебя всё будет хорошо.

Воронин ушёл. Излишне поспешно? Хотела Елена, чтобы он задержался – до утра? Она предпочла не задавать себе этот вопрос. Пусть всё идёт своим чередом. В любом случае она была благодарна Михаилу за этот визит, за поддержку, за предложенную дружбу. За стихи, тепло ладони на её руке. Ощущение грязи в душе не ушло полностью, но брезгливость к себе самой отпустила.

А потом вновь зазвенел интерком. На этот раз её вызывал Марк Ленарт. И всё, о чём говорил Воронин, оказалось неважным.

– Командир, вам нужно срочно подойти в медицинский отсек.

– Что-то случилось? С девочкой?

– Да.

Ответ был слишком лаконичным, чтобы продолжать расспросы. Пристинская поспешила на рабочую палубу.

Ленарт сидел перед экраном микроскопа, сосредоточенно что-то изучал. Оглянулся на вошедшую, буркнул:

– Ей плохо и состояние продолжает ухудшаться. Можете сами посмотреть, – кивнул на окошко изолятора.

Там, за толстым стеклом, Мати лежала на кушетке, отрешённо глядела в стену. Евгений в костюме биозащиты сидел рядом, пытался о чём-то разговаривать, но девочка, судя, по всему, не реагировала на его слова. Выглядела она скверно. Лицо побледнело, осунулось, даже загар, казалось, потускнел.

– Внезапно поднялась температура, начался озноб, – пояснил экзобиолог. – Я сразу же взял анализы. В крови выявился очень сильный токсин. Возможно, он вырабатывается теми самыми лже-лейкоцитами. Что может служить противоядием, неизвестно даже приблизительно. Но если болезнь будет прогрессировать такими темпами, через час, самое большее полтора, – отёк мозга и смерть. Предотвратить это мы не можем.

– Но почему?! Туземцы ведь никогда не болеют. Что могло послужить причиной? Она не ела ничего из корабельной пищи, не дышала нашим воздухом, не…

– Я могу предположить только одно. Токсикоз – реакция на то, что девочку увезли с планеты. Те самые неизвестные нам гены в добавочных хромосомах действуют. Видимо, программа самоликвидации, чтоб «образцы» не разбежались. Или чтобы кто-нибудь не помог им сбежать.

Пристинская до боли закусила губу. Всё оказалось хуже, чем она предполагала несколько минут назад. Куда хуже! Девочки ведь предупреждали, что на корабль им нельзя. Знали? Предчувствовали? Какая теперь разница! Но что же за мерзавцы устроили такой эксперимент?!

Она посмотрела на экзобиолога:

– Марк, что мы можем сделать для неё?

– Немедленно поместить в стасис-капсулу и держать там, пока не доставим в лабораторию.

– Надеетесь, умники из Луна-града найдут противоядие? За час-полтора?

– Нет. Зато у них будут эти час-полтора для работы с живым образцом. И плюс какое-то время, пока чужеродные клетки не распадутся.

Елена сглотнула подкативший к горлу комок. Ох как плохо…

– Вы предлагаете пожертвовать ребёнком во имя науки? Хладнокровно убить её?

– О чём вы говорите? Какое убийство?! – экзобиолог распалялся всё сильнее. – И дело не в науке, и не в том, кому достанется эта «райская» планетёнка – нам или Консорциуму. Вы до сих пор не поняли, с чем мы столкнулись? На людях испытали генетическое оружие. Страшное оружие! А если завтра его применят на одной из планет Евроссии? На Земле, в конце концов? Что произойдёт? С нашей космоэкспансией будет покончено раз и навсегда!

Он брызгал слюной, и Елене пришлось отступить.

– Если мы отвезём девочку на Дзёдо, она выживет? Есть надежда, что процесс обратим?

– Что?! Её нельзя возвращать, другого случая не представится!

– Я не позволю убить ребёнка.

– Но она не человек! Она…

– Какая разница?

Экзобиолог осёкся на полуслове. С минуту сидел, буравя Елену недоверчивым взглядом. Потом отвернулся, вытер рукавом капельки пота со лба.

– Делайте, что хотите. Моё особое мнение в любом случае будет включено в отчёт экспедиции.

Неизвестно, сколько времени у них оставалось, поэтому Елена бросила шлюпку прямо в середину «поляны мам», благо здесь ещё был день. Двигатели обиженно взвыли, отзываясь на запредельный реверс, перегрузка на мгновенье вдавила в кресла. Шум двигателей не утих, а они с Петрой уже вынимали пакет с телом девочки, расстёгивали вакуум-скобы. Показалось, что опоздали, что Мати мертва. Но нет, слабый пульс прощупывался.

Они уложили её на пушистый зелёный ковёр. Елена вдруг испугалась: вспомнила виденное не так давно – травинки, плотоядно тянущиеся к оторванному листику. Однако сейчас живой ковёр не выглядел плотоядным. А с разных концов поляны к ним спешили Сюзан, Лоис, ещё две женщины – те самые, с видеозаписи Бардаша.

Подоспевшая первой Сюзан опустившись на колени, бережно приподняла сестрёнку за плечи, прижала её голову к своей груди. Остальные уселись вокруг. Косморазведчицы попятились к шлюпке, внимания на них никто не обращал. Елена старалась понять, что делают женщины. Может, они не понимают, что Мати умирает, что ей немедленно нужно ввести лекарство, противоядие? Или противоядия не существует, девочка всё равно умрёт, а благородный поступок Елены Пристинской – очередная глупость блондинки?

Или это как раз она не понимает? А Сюзан пытается остановить программу самоликвидации, заставить лжелейкоциты обезвредить токсин? Они ведь так ничего и не узнали о сути и задачах «эксперимента». И не узнают…