Александр Харыбин - Пятый всадник

Хотелось пройти на разведку вглубь подвала, который мог тянуться метров на двести – в соответствии с длиной дома. Луч фонарика упирался в перегородку, сложенную из блоков, но в ней чернел проход, ведущий в соседнее отделение. В конце концов, отходить от одежды я посчитал неразумным. Ладно, через два, максимум, три часа высохнет – тогда можно будет сходить. Сейчас решил хорошенько осмотреть ближайшие окрестности. Удача! У стены за трубами заметил стопку листов пенопласта. Разложил их на полу и развалился в полный рост. Вот оно – счастье. Голый, в подвале на полу, но в тепле и относительной безопасности. Сначала лежал, свернувшись калачиком, и пытался вспомнить все, даже, на первый взгляд, малозначительные подробности, сложить из них логически стройную систему. Но мысли путались, перепрыгивая с одного на другое, как мультяшные зайцы. Чувство голода пропало. Осталось только всепоглощающее желание спать.

5

Пробуждение было резким, без переходов. Первое мгновение не мог понять – где нахожусь. Затем вспомнилось все. Опять навалилась жуткая тоска, перекрывающая все остальное, даже мысли о возможных путях выхода из этой, мягко говоря, сложной ситуации. Потрогал одежду – все высохло. Сколько же времени я проспал? Сквозь малюсенькие окошечки в стенах пробивался свет с улицы. По крайней мере, сейчас от девяти утра до пяти вечера. Точнее определить не представлялось возможным. Вслед за мной проснулось и чувство голода, скрутив живот спазмом. Похоже, придется покинуть мое убежище в поисках пропитания, чего делать сейчас очень не хотелось – настораживала близость к нашему отделению милиции. Может, удастся дотерпеть до темноты. Для начала решил заняться чисткой одежды.

Грязь превратилась в твердую корку, легко отскакивающую кусками. Я принялся усиленно тереть одежду руками. После довольно продолжительной работы твердых участков больше не прощупывалось. Осветил фонариком джинсы и куртку. Джинсы, в принципе, уже можно было надевать, но куртку следовало бы еще протереть мокрой тряпкой. Натянул джинсы, перед этим несколько раз энергично их встряхнув. Еще раз, критически осмотрев куртку, решил порыскать по подвалу в поисках чего-нибудь, чем можно ее окончательно очистить.

В следующей же секции удалось обнаружить отходящий от толстой трубы вентиль. Попробовал его повернуть – маховик подался, раздалось шипение, и из изогнутого конца засочилась вода. Теперь осталось найти тряпку. Еще десять минут поисков – и искомое найдено. Пожалел в свое время купить налобный фонарик, а теперь приходится мучиться. Во рту держать фонарь так, как это показывают в голливудских фильмах, не хотелось, а куртку в процессе очистки приходилось придерживать второй рукой. Так или иначе, но с задачей справился. Посветил на одежду, критически все осмотрел – вроде, все нормально, можно выходить.

На улице недолгий осенний пасмурный день подходил к концу. Дождя не было, что уже радовало. Решил не испытывать судьбу, гуляя по району, где в любой момент мог встретить кого-нибудь из моих врагов. Поэтому пошел в ближайший супермаркет. Буханка черного хлеба, кусок сыра, пакет кефира – все, что надо человеку для получения необходимых для функционирования жиров, белков и углеводов. Была бы газовая или керосиновая плитка – купил бы еще яйца. На такой диете можно очень долгое время сидеть безо всякого вреда для здоровья, затрачивая на питание всего пятьдесят рублей в день. Проходя к кассе, заметил маленькие свечки в металлических поддончиках по смешной цене. Решил взять один пакет, где их было с полсотни штук. Обратный путь к моему пристанищу обошелся без приключений.

Насчет свечек идея оказалась весьма продуктивной. Огонек хоть и тусклый, зато руки свободны и батарейки не тратятся. Ужин при свечах даже в сыром грязном подвале все равно имеет налет романтичности. Живое пламя гипнотизирует, заставляя смотреть на себя, не отрываясь. В завораживающем действии огня на человека есть, наверное, что-то от первобытных пещерных времен. Ну, вот и закончена моя первая за сутки трапеза. Набитый желудок потянул в сон, как камень ко дну. В самой дальней от входа секции с помощью нескольких сложенных картонных коробок устроил себе уютное спальное место. Ну, вот – теперь условия просто райские. Так можно хоть несколько лет жить. Интересно, подумал я, устраиваясь на своей импровизированной постели, почему в этом подвале нет ни бомжей, ни гастарбайтеров? Может, их гоняют отсюда? Тогда и меня тоже погонят. Ну, да ладно – что будет – то будет, а жить надо сейчас.

Лежа с закрытыми глазами я уже в который раз начал перебирать в уме все факты, пытаясь выстроить из них стройную логическую цепочку.

Итак, по порядку.

Звонок со стороны этого, якобы сотрудника милиции, судя по всему, имел целью задержать меня, а, заодно, лишить алиби.

Звонивший был в курсе того, что я стал свидетелем похищения девушки, значит, он или сам сотрудник, или тесно связан с милицией.

Во всей этой цепочке ключевое звено – сумка, которую подбросили в нашу квартиру. Она – улика какого-то преступления.

А подбросил тот, кто убил Машуню.

Возможно, хотели просто отвлечь меня и в это время подложить вещдок, а тут моя несчастная жена оказалась у них поперек дороги. Но в чем меня хотели обвинить? И почему именно меня? Вон сколько кандидатов по улицам ходит – хватай любого бомжа и делай с ним, что хочешь. Тем более что Баринов раскрыл мне глаза на методы работы следователей с подозреваемыми.

Может, это как-то связано с моими исследованиями?

Но я же никому ничего не говорил. Кроме Машуни.

Может, она кому-нибудь проболталась? Представил на миг ситуацию, как она рассказывает об этом одной из своих подруг. И тут же понял, что подобный вариант исключен. У нее просто не было никого, кому она могла бы доверить такой секрет. Мы оба настолько много надежд возлагали на успех моих исследований, что она не сказала бы никому ни слова просто из боязни сглазить. Так и подруги у нее остались только на работе. Хотя, подруги – это громко сказано, так, приятельницы. Она мало с ними общалась, и все больше на темы, касающиеся этой самой работы. Насколько знаю, пару раз к нам в гости напрашивалась одна из ее сокурсниц, когда-то жившая с ней в одной комнате в студенческом общежитии, но Машуня каждый раз ее отшивала. Очень подозреваю, что причиной такого отношения к подругам была боязнь допускать их до меня.

Сцены из нашей счастливой совместной жизни, проплывшие перед глазами, отвлекли от логических размышлений и вызвали сначала смертельную тоску, а затем не менее сильную жажду мести. Усилием воли вернулся к своему расследованию. Нет. Мои исследования тут совершенно ни при чем. Но кому и в чем я мог помешать настолько сильно, что пришлось разрабатывать целую операцию, задействовать кучу людей. Причем, людей приличного статуса. Этот, Мелик, или как там назвал его Баринов, судя по важному виду и тону – большой начальник. Сидел в соседнем кабинете и ждал, когда Баринов меня расколет. Отчего вдруг такой интерес к моей скромной персоне?