Александр Харыбин - Пятый всадник

Заводские работяги на этот раз не обманули, реактор удалось получить. Так как выдали мне его в виде отдельных частей, то весь остаток дня ушел на сборку. Процесс пуска ожидался долгой процедурой, так что я решил перенести ее на следующий день.

Ожидания проблем при пуске полностью оправдались – регулятор давления работал нестабильно, через уплотнение излучающего стержня преобразователя сочилась жидкость. Устранение всех этих весьма досадных затруднений заняло два дня. Наконец, настал момент, когда я смог начать испытания. Основная сложность заключалась в подборе оптимальных параметров работы. Если бы у меня был метод быстрого контроля того, что получалось на выходе, то вся работа могла бы уложиться буквально в один день.

Мне же приходилось использовать метод, так называемой, тонкослойной хроматографии, от которого нормальные научные работники и технологи отказались еще лет двадцать назад. Заключался он в том, что на специальную тонкую пластинку нужно было нанести каплю исследуемого вещества, а рядом капнуть свидетеля. Затем пластинка ставилась одним концом вертикально в ванночку с растворителем и помещалась в герметичную стеклянную емкость. Дальше надо было следить за тем, что происходит с этими пятнами, по мере того, как они ползут вверх по пластинке. Время проведения одного анализа составляло несколько часов. Единственным бесспорным достоинством этого метода была его дешевизна. Если стоимость современного аналитического оборудования составляла десятки, а иногда и сотни тысяч американских денег, то все необходимое для тонкослойной хроматографии стоило сущие копейки.

Около недели занял подбор параметров реактора, но в конце концов мое терпение было с лихвой вознаграждено. Теперь мой реактор выдавал необходимое количество компонента полиуретана с очень хорошими свойствами. Скоро наступил момент, когда я смог отрапортовать Рожину о готовности к началу производства.

К этому моменту я постарался подготовиться основательно – наделал образцов материала, распечатал экономические расчеты. То есть, сделал максимум возможного для того, чтобы Рожин решил: «нет, не зря я потратил на этого химика свои деньги и время». Утром зашел в контору и почти торжественным тоном, будто на открытии завода или, на худой конец, крупного торгового центра, пригласил его пройтись до дальнего склада – моей лаборатории. Хотя теперь можно заявлять гордо – производственного цеха.

Как и надеялся, представленные результаты произвели на моего работодателя весьма благоприятное впечатление. Конечно, время от времени Рожин заходил ко мне проконтролировать – как продвигается работа, но одно дело видеть какие-то непонятные устройства и агрегаты, а другое – пощупать руками готовую продукцию. Вообще-то, он даже не пытался скрыть удовольствие от увиденного. Потрогал, поцарапал гвоздем образцы пропитки, нанесенные на листы шифера. Подергал на разрыв пленки полиуретана. Затем внимательно изучил мои экономические выкладки.

– Пока ничего здесь не трогай, приедет Денис – я его сюда свожу. Пусть полюбуется. А то весь месяц мозг мне выносил, что куча денег просто так на ветер улетает. Да, файл этот, где у тебя экономические расчеты, брось мне сейчас на электронку, я его хочу посмотреть повнимательнее.

Денис приперся в контору, как всегда, под конец дня, так что его и Рожина визит ко мне состоялся уже после шести.

Деструктивный настрой Дениса был виден невооруженным взглядом. Для того, чтобы это понять, достаточно было взглянуть на скептически кислое выражение его физиономии. Все вопросы, которые он мне задавал, явно были призваны вывести меня на чистую воду. Сначала я никак не мог понять причину такого отношения, но потом дошло.

Насколько я мог понять из офисных разговоров за чашечкой кофе или по каким-нибудь праздникам, стаканчиком вина, он всегда позиционировал себя как сугубо творческую личность и «генератор идей». Честно говоря, за тот период, что я проработал на фирме, так и не понял, какие именно его идеи послужили для развития предприятия. Но дело даже не в этом – я всегда принимал, что просто могу не владеть полной информацией. Здесь главным было то, что он, назвавшись «генератором идей», присвоил себе монопольное право на новое. Идея с началом производства полиуретана принадлежала чисто Рожину, и именно отсюда такое резкое ее неприятие. Дело было совсем не во мне.

– И сколько ты сможешь выпускать этой хрени при помощи всего вот этого? – он обвел рукой мой угол, заставленный оборудованием и разными емкостями.

– Что касается пропитки для бетона, то я один в день смогу сделать около тонны. Если подкупить еще немного оборудования и дать мне одного человека в помощь, то, в принципе, можно производить в два раза больше. Но тогда нужно будет еще место для хранения сырья и готовой продукции.

– А какая себестоимость производства?

Число, которое я назвал, похоже, произвело на него впечатление. Он принялся что-то прикидывать в уме. Наверное, потенциальную прибыль.

– А на что вы с Рожиным договорились по оплате?

Я ответил. Взгляд Дениса опять уперся куда-то в потолок.

– Да, ладно, – вступил в разговор Рожин, – у меня есть файл с полными экономическими расчетами, сейчас вернемся в контору – покажу. Вообще, только по нашим объектам, если не покупать пропитку, а делать самим, то экономия уже будет под два лимона в год. А если мы выставим цену рублей на десять-пятнадцать ниже, чем у других, то сможем продавать ее хоть по пятьдесят тонн в месяц, и все равно будем иметь минимум сорок тысяч рублей с тонны чистыми.

Во время всего монолога Рожина я внимательно следил за выражением лица Дениса. И от меня не укрылось то, как вдруг, словно кто-то невидимый щелкнул выключателем в его голове, взгляд его совершенно изменился.

– И что ты думаешь дальше делать? – спросил он Рожина.

– У меня сейчас как раз есть небольшой объектик под пропитку. Туда нужно будет около тонны. Вот я и думаю, хороший повод для нормального испытания. Сейчас купим сырья на одну тонну, сделаем материала и посмотрим, как он поведет себя на реальном бетоне в реальных условиях.

– А не боишься?

– Чего?

– Ну, что облезет все нафиг.

– Не должно. Образцы вроде нормально сделаны, ничего не отслаивается. А если облезет, то поверхность шлифанем слегка и покроем обычным материалом. Тут всех потерь будет только на верхний слой, и разок шлифаком пробежаться. Затраты не Бог весть какие, зато точно все будем знать.

Денис стоял в оцепенении, которое обычно бывает у людей перед принятием ими какого-то важного решения. Мне это показалось странным. Учитывая весьма существенные финансовые обороты предприятия, раздумывать так мучительно над покупкой материалов стоимостью в несколько раз меньше, чем уже было вбухано на эту тему, граничило с крохоборством. Но, может, причина задумчивости совсем не в этом?