Линдэи - Киберфауст. Протокол «Интеллект»

Чтобы расположить к себе коллег после столь жесткого наставления Шпектора, Эрика приветливо, но сдержанно улыбнулась.

– Есть ли у кого-нибудь из вас вопросы, господа? – Все молчали. – Что же, тогда предлагаю на этом закончить. Всех благодарю. – На лицо Шпектора вновь вернулась та маска беспристрастия, с которой он утром вошел в офис.

Члены собрания, ведя между собой оживленную, но тихую беседу, стали собираться уходить. Гринберг последовал за остальными к выходу, но тут Шпектор его окликнул:

– Господин Гринберг, останьтесь, вы мне еще нужны.

– Да, конечно, – обернувшись, быстро сказал Карл, давая понять, что уже готов к исполнению любых распоряжений.

В этот момент включился напольный компьютерный модуль – встроенная в пол плата, и изображение Эрики, исчезнувшее из потустороннего офиса, стало проявляться здесь в виде голограммы – она как будто перешагнула через границу реальностей. Ее виртуальный образ, отличался от настоящего лишь легким, едва заметным зеленоватым мерцанием. Она подошла к столу, где сидел Шпектор, и они уже вместе встречали возвращающегося Карла. Тот, чуть колеблясь в действиях, по пригласительному жесту Шпектора вновь занял свое место. Он старался больше смотреть на него, нежели на его спутницу, которая источала необычайную для женщины уверенность и превосходство, чем приводила его в смущение, совершенно ему не свойственное.

Шпектор держал в руках тот черный футляр, что вместе с кофе на подносе утром ему принесла Бризелла, то открывая, то закрывая магнитную крышку. Карл случайно взглянул на футляр – он был пуст.

– Меня вот что беспокоит, Карл, – задумчиво говорил Леонард. – Ты довольно молод и еще многого не испытал, не пережил. Судьба оберегла тебя от необходимости жить среди жестокости и несправедливости. Уверен, тебе вовсе не знакомы эти чувства, по крайне мере, в максимальном своем проявлении уж точно. – Гринберг явно не понимал, к чему этот разговор, он лишь пожал плечами. – Да, ты прекрасен в своем деле, ты обладаешь гениальным умом и талантом, и именно поэтому ты был выбран мною. Но хватит ли тебе стойкости и мужества, силы характера и, возможно, в чем-то даже безжалостности? Способен ли ты будешь воспринять плоды своей работы такими, какие они есть, без прикрас? Тебе придется столкнуться с чудовищными, с точки зрения любых моральных норм, картинами. Ты будешь видеть, как проходят все эксперименты, и обязан будешь участвовать в их проведении. А наши подопытные, как ты уже знаешь, – отнюдь не добровольцы, которые по окончании работ благополучно уходят домой и потом появляются у нас раз в неделю для осмотра. Это не так. И понимаешь ли ты, что мы планируем мировой переворот? Последствия мы можем только прогнозировать. Не факт, что на нас не обрушится недовольство масс, если вдруг информация о проекте просочится в сеть. Представляешь, что тогда будет? Но и в случае удачного исхода операции нам не избежать вынужденных негуманных действий по отношению к людям. Если вспомнить священные писания о богах, то должен тебе сказать, что боги не для всех были добрыми и справедливыми. Однажды, например, им пришлось наслать на Землю потоп, чтобы возродить новое поколение людей – более совершенных, разумных. Поэтому иногда и нам придется прибегать к крайним мерам. Поэтому я должен спросить тебя: готов ли ты к этому, и хватит ли на все это твоей стойкости и силы намерения?

Карл с напряжением выслушал Шпектора, крутя на рукаве блестящую электронную запонку.

– Вы сомневаетесь во мне? – спросил с уверенностью, но не без обиды.

– О, нет! – воскликнул Шпектор. – Сейчас я бесстрастен. Я не испытываю ни сомнения, ни уверенности. Я лишь задал вопрос, и хочу, чтобы ты честно на него ответил.

Стоявшая рядом Эрика тоже пытливо смотрела на него, как бы присоединяясь к вопросу.

Карл опустил глаза, будто вновь попытавшись заглянуть внутрь себя. Сказал:

– С тех самых пор, когда состоялся наш с вами первый разговор, эта мысль не дает мне покоя – мысль о том, что я способен изменить в лучшую сторону все человечество. Поэтому я отвечу вам однозначно, и ничто не заставит меня колебаться: я готов ко всему.

Шпектор всегда ценил решительных и волевых людей, причисляя эти свойства к божественной прерогативе, и это, пожалуй, подкупало его в Гринберге даже больше, чем его познания в области программирования.

– Непоколебимое стремление к цели – лучшее орудие творца, – довольный ответом, сказал он. – Что ж, в таком случае я предпочел бы не откладывать официальное закрепление наших договоренностей. Эрика, готов ли договор для господина Гринберга?

– Конечно.

Эрика провела рукой по воздуху, набрав изящными пальцами невидимую комбинацию, и прямо над сенсорным сектором Карла возник электронный документ с крупной надписью «CONTRACT». Тот, не раздумывая ни секунды, нанес на него свою цифровую подпись, что, блеснув голографическими искрами, отпечаталась на договоре инициалами «К.Е.G».

– Вот и отлично, – сказал Шпектор, поднимаясь с кресла. – Позволь напоследок пожать твою мужественную руку и пожелать удачи в твоей нелегкой работе.

Карл, воодушевленно улыбаясь, подошел к нему и протянул руку:

– Благодарю вас за доверие. До встречи!

Затем он обратился к Эрике, которая, кажется, как и он, последние несколько секунд пыталась уловить его взгляд, хотя умело это скрывала.

– До свидания, – робко произнес он, смотря в ее невозмутимые серо-зеленые глаза, и вдруг заметил в них неуловимый страстный, хищный огонек, от которого на мгновение затмился его разум.

Смутившись, он отвернулся и поймал себя на мысли, что уже давно не испытывал такого захватывающего волнения перед женщиной.

– Всего хорошего, – ответила она и почти незаметно улыбнулась, заметив его смущение.

Дойдя до дверей, он еще раз обернулся – она продолжала смотреть. Хотел было подмигнуть, но вовремя вспомнил, что это не очередная красотка из клуба, а, как-никак, руководитель, что еще больше придавало остроты и пикантности возникшему мимолетному чувству.

Опьяненный мыслями о колоссальной значимости работы, которой ему предстоит заниматься ближайшие несколько лет, и мечтой о будущих свершениях, что будоражила кровь, он, счастливый и взволнованный, хотел бы сейчас высоко подпрыгнуть и ликовать как ребенок. Но в мире, где тебя повсюду окружают видеокамеры, лучше порой сдерживать свои эмоции. Поэтому он остановился, выпрямился, сделал умное лицо и, поправив галстук, важно зашагал к лифту. Идущие навстречу люди, вероятно, даже не могли и подумать, что этот проходящий мимо незнакомый молодой человек когда-нибудь полностью изменит окружающую их реальность.