Альфред Бестер - Ад - это вечность

И согласился синедрион, поскольку боялись Жрецы, как бы не осталось больше детей Господа.

КНИГА МААРТА; Х111: 48 - 54".

Вижу глупые пляски обезьян.

Они кружат, кружат и кружат.

И рычат.

Словно что-то пытаются сказать.

Словно пытаются...

Хоть бы перестало звенеть в голове. Как в те дни, когда Диг много работал, а я принимала восточные позы и находилась в них часами с минутными перерывами. Один раз закружилась голова, в ней зазвенело и я упала с возвышения. Диг подбежал ко мне с большими, полными слез глазами.

Мужчины не плачут, но я видела его слезы, потому что он любил меня, и я хотела любить его или кого-то, но тогда я в этом не нуждалась. Я не нуждалась ни в чем, кроме поисков себя. Кроме охоты за этим сокровищем... И теперь я нашла. Это мое. Теперь у меня есть нужда и боль, и глубоко внутри одиночество и тоска по Дигу, его большим печальным глазам. Хочу смотреть на него во все глаза и бояться, что исчезнут чары и танцы вокруг меня.

Танцы. Танцы. Танцы...

И стук кулаками по их грудным клеткам, и хрюканье, и снова стук.

Они зарычали, брызжа слюной, блестевшей на их клыках. И семеро с гнилыми обрывками одежды на груди промаршировали почти по-королевски, почти как люди.

Смотрю на глупые танцы обезьян.

Они кружат, кружат и кружат...

"Итак, близился великий праздник Ялдаваофа. И в этот день синедрион раздвинул широкие порталы храма и толпы детей Ялдаваофа вошли в него. И Жрецы вывели чудище из клетки и подтащили к алтарю. Четыре жреца держали члены его и разложили чудище на камне алтаря, и чудище изрыгало дьявольские, богохульные звуки.

И крикнул тогда провозвестник Маарт: "Разорвем это чудище на куски, дабы вонь смерти его ублажила ноздри Ялдаваофа!"

И четыре Жреца, крепкие и святые, наложили сильные руки на члены чудища, так что борьбу его было удивительно видеть, и свет зла на его отвратительной шкуре сковал ужасом всех.

И разжег Маарт огонь алтаря, и огромная дрожь прошла по небесному своду.

КНИГА МААРТА; Х111: 55 - 59".

Дигби, приди ко мне!

Дигби, где бы ты ни был, приди ко мне!

Дигби, я нуждаюсь в тебе.

Это я, Феона.

Феона.

Твоя ледяная богиня.

Нет больше льда, Дигби.

Я больше не могу сохранять здравый рассудок.

Колеса крутятся все быстрее, быстрее и быстрее...

Крутятся в моей голове все быстрее, быстрее и быстрее...

Дигби, приди ко мне.

Ты мне нужен.

Принц Мучение.

Мука...

"И с ревом раскололись стены храма, и все, кто собрался там, задрожали от страха, и внутренности их стали, как вода. И все узрели божественного Господа Ялдаваофа, сошедшего со смоляно-черных небес в храм. Да, к самому алтарю!

И целую вечность глядел Господь Бог Ялдаваоф на чудище из огня, и Его жертва корчилась и сыпала проклятиями, но зло было беспомощно в крепкой хватке чистых жрецов.

КНИГА МААРТА; Х111: 59 - 60".

Это последний ужас... последняя мука.

Чудовище, что спустилось с небес.

Ужасный обезьяно-человеко-зверь.

Это последняя шутка! Оно спустилось с небес, как существо из пуха, шелка и перьев, создание света и радости. Чудовище на крыльях света. Чудовище с искривленными руками и ногами, с отвратительным телом. Голова человеко-обезьяны, искаженная, с громадными, стеклянными, неподвижными глазами.

Глаза? Где я?..

ЭТИ ГЛАЗА!

Нет, это не безумие. Не колокольчики в голове. Нет! Я знаю эти глаза - эти громадные, печальные глаза. Я видела их раньше. Много лет назад. Много минут назад. В клетке зоопарка? Нет. У рыбы, плавающей в аквариуме? Нет. Большие, печальные глаза, наполненные беспомощной любовью и обожанием.

Нет... Пусть лучше я ошибаюсь!

Эти большие, печальные глаза, готовые заплакать.

Заплакать, но мужчины не плачут.

Нет, это не Дигби. Этого не может быть. Пожалуйста!

Вот где я видела это место, этих животных и этот адский ландшафт - на картинах Дигби. На этих чудовищных картинах, которые он рисовал. Шутки ради, говорил он, для развлечения. Хорошенькое развлечение!

Но почему он выглядит так? Почему он гнилой и ужасный, как все остальные?.. Как его картины?

Это твоя реальность, Дигби? Это ты позвал меня? Ты нуждаешься во мне, хочешь меня?..

Дигби! Диг-диг-диг-кружится-кружится.. колокольчик: динь-динь-динь...

Почему ты не слушаешь меня? Ты слышишь меня? Почему ты глядишь на меня, как сумасшедший, когда только минуту назад ты расхаживал взад-вперед по убежищу и первым прошел через огненную завесу, и я восхитилась тобой, потому что мужчина всегда должен быть смелым, но не мужчиной-обезьяно-животное-чудовищем...

"И голосом, потрясающим горы, заговорил Господь Ялдаваоф со Своим народом, и сказал Он: "Теперь славьте Господа, дети мои, потому что послана Королева и Супруга Богу вашему".

И закричали люди Ему, как один человек: "Слава Господу нашему Ялдаваофу!" И склонился Маарт пред ним и взмолился: "Дай знамение детям Твоим, Господь Бог, что могут они плодиться и размножаться".

И протянул Господь руки к чудищу и коснулся его. И взял Он чудище из огня алтаря и из рук чистых жрецов, и смотрел на него. И Зло кричало долго и вылетело из тела чудища, оставив вместо себя мелодичное пение. И заговорил Господь с Маартом, и сказал ему: "Я дам вам знамение".

КНИГА МААРТА; Х111: 60 - 63".

Дайте мне умереть.

Дайте мне умереть навсегда.

Дайте мне не видеть, не слышать и не чувствовать...

Кого?

Что?

Хорошеньких обезьянок, что танцуют и кружат, кружат, кружат так хорошо, так приятно, так добро, пока большие, печальные глаза смотрят мне в душу, и дорогой Диг-Диг держит меня на руках, так сильно изменившихся, так чудесно, приятно, добро покрытых скипидаром, может быть, или охрой, или зеленой желчью, или умброй, или сепией, или желтым хромом, какие всегда пятнали его пальцы, когда он делал шаг ко мне, а я...

Да, любовь все изменила! Как хорошо быть любимой дорогим Дигби. Как тепло и уютно любить и нуждаться, и хотеть его одного из всех миллионов, и найти его, такого прекрасного, спустившегося с небес в реальности, подобной замку Саттон, когда нельзя увидеть убежище, и я действительно знаю, что эти утесы с хорошенькими обезьянками, прыгающими и смеющимися, и пляшущими так забавно, так забавно, так приятно, так хорошо, так чудесно, так здорово, так...

"И приняли дети Ялдаваофа знамение Господа в сердца свои. И так стало! И плодились они и размножались по примеру Господа Бога и Супруги Его в небесах.

КОНЕЦ КНИГИ МААРТА".

6

Пройдя через огненную завесу, Роберт Пил остановился в изумлении. Он еще не собрался с мыслями. Для него, человека логичного и объективного, это было удивительное переживание. Впервые за всю жизнь он не мог принять решение. Это служило доказательством, как глубоко потрясло его Существо в убежище.

Он стоял, окруженный дымкой огня, мерцающей, как опал, и бывшей гораздо плотнее любого занавеса. Она отделяла его от всего мира, и он не знал о других, прошедших через нее, здесь не было никого. Пилу она не казалась прекрасной, но была интересной. Широкая дисперсия света, заметил он, образует сотни градаций видимого спектра.