Диана Клепова - Мертвая авеню

– Марк, не узнать его было трудно, – я закатила глаза. В последнее время я использовала этот жест слишком часто. – Это он. Вы похожи, как две капли воды, только у него тёмные волосы, но такие же карие глаза. Его фамилия – твоя фамилия. Его повадки – твои повадки, – я вспомнила, что именно поза того парня привлекла к нему моё внимание. – Он из того же города, откуда и ты. Это он, сомнений нет. Это твой брат.

Мне казалось, он будет счастлив, когда узнает, но Марк смотрел мне в глаза так, будто бы искал в них правду. Мне стало страшно: он что, не верит мне? После всего, через что мы прошли, он сомневается во мне?

Неожиданно его губы озарила искренняя улыбка, обнажив белоснежные зубы. Он засмеялся – таким смехом, каким смеются от счастья, – и притянул меня к себе. На этот раз я не стала вырываться и углубила поцелуй. Я зарылась руками в его волосы, – мне нравилось, когда они струились по моим рукам. Марк отстранился, чтобы взглянуть на меня, и я заметила, что его глаза блестели от подступивших слез.

– Ева, я люблю тебя, – быстро поцеловал меня. – Я люблю тебя.

Я приблизилась к его лицу и улыбнулась:

– А я люблю больше.

Марк был таким ярким и счастливым, несмотря на болезнь. Смотреть на него и знать, что однажды его улыбка померкнет, краски потускнеют, а личность растворится в теле, будто моего Марка в нем никогда и не было, было ужасно больно.

Мне была невыносима мысль о том, что однажды Капсула завладеет им и заберёт его у меня.

Мы были вместе уже шесть месяцев. Довольно-таки продолжительный срок для этих времён, где, не сегодня, так завтра, погибнешь. В Нью-Йорке я находилась уже давно, поэтому замещала медсестру на его проверке в аэропорту, где вычисляли вирус. Мы несколько раз пересекались до того, как я поставила ему смертный приговор, и всегда улыбались друг другу. Не знаю, чем я руководствовалась тогда, но я поменяла результаты его проверки с каким-то мужчиной из его группы.

По моей вине погиб здоровый человек, и это никогда не даст мне спокойно уснуть, но если бы уничтожили Марка, мне было бы ещё хуже. Я влюбилась в него с первого взгляда.

Моя причастность к смерти невиновного была не единственной загвоздкой в наших отношениях. Тогда вокруг моей крови кружились вопросы: есть у меня иммунитет всё-таки или нет, а это значило, что в противном случае я могла заразиться.

Я рассказала Марку о подмене проверочных материалов, но о том, что был уничтожен здоровый человек, умолчала, иначе он возненавидел бы меня. Но зато я рассказала ему о том, что не было известно точно, есть у меня иммунитет или нет, и он попросил меня держаться от него подальше.

– Мы не можем больше видеться, – говорил он. – Я инфицирован. Я должен быть мёртв. Ты спасла мне жизнь, Ева. Ты спасла мою, а я уничтожу твою.

– Мне плевать! – горячо возражала я. – Лучше я буду с тобой и погибну, чем буду жить без тебя, – у меня в глазах стояли слёзы. Марк тоже плакал. – Кроме того, я же проверяла людей в аэропорту. Среди них были и заражённые. Если я здорова, то у меня есть иммунитет, и нам нечего бояться. Если у меня его нет, то я уже больна, и нам нечего терять.

– Ты не можешь просто так взять и наплевать на свою жизнь. Ты более значимая, чем тебе кажется. Я покину Нью-Йорк и найду себе тихое местечко, где смогу спокойно уйти из жизни, – за его спиной был большой рюкзак, что сопровождал его в дороге до города, и должен был послужить ему в обратном пути, если бы я не уговорила его остаться .

Этот рюкзак до сих пор лежал у него в комнате. Собранный. На случай, если придётся бежать. Марк не знал, что в моей комнате тоже лежал собранный рюкзак. В случае, если ему придётся бежать, я сбегу вместе с ним.

С тех пор Марк тихо прятался в своей квартирке на Манхэттене, а я приходила к нему домой. Если о нём узнают, нас обоих казнят.

Парень ещё раз поцеловал меня, а когда отстранился, я спросила:

– Когда собираешься с ним встретиться?

Марк закашлялся.

– Встретиться с Квентином? – переспросил он. – Ты, должно быть, шутишь.

– Я это серьезно сейчас спросила.

– Ты спятила, – в который раз произнес Марк эту фразу. – Квентин зол на меня. Он может выдать меня. Мне следует напоминать о последствиях?

– Ты думаешь, он до сих пор злится? Смешно. Он твой родной брат. Он любит тебя. Он давно простил тебя, иначе и быть не может, – выдала я.

– Ты не понимаешь, Ева. Мы так сильно поругались, что я купил квартиру здесь и собирался уехать из Кливленда, но опоздал на свой самолёт. Вернуться домой я не мог, поэтому ночевал у друга. А потом начался апокалипсис…

– Я знаю эту историю, Марк, – заверила я его. – Квентин думает, что ты попал в Нью-Йорк ещё до апокалипсиса. Готова поспорить, он шёл в город и наделся встретить здесь тебя, так же как и ты надеялся встретить его.

– Мы наговорили друг другу много плохих вещей, – возразил Сарандон.

– Но он по-прежнему твой брат. Ты простил его, и он простил тебя, – я пыталась убедить его в том, что они должны встретиться. – Я – единственная, с кем ты говоришь, и я не могу быть всегда рядом. Неужели ты хочешь, чтобы так и было до самого конца?

– Мне и этого будет достаточно, – прошептал он.

– Какой же ты эгоист! – вспылила я. – Тебе не было покоя, когда ты не знал, жив Квентин или нет. Теперь ты знаешь, что он в порядке, но он ведь не знает про тебя! Я же вижу, этого парня что-то гложет! Он имеет право знать, что его брат жив!

– Я заварю нам чай. Терпеть не могу кофе, – с этими словами он невозмутимо развернулся и пошёл на кухню.

– Марк! – разозлилась я и последовала за ним.

Он взял в руки чайник и посмотрел на меня. В его глазах я видела грусть и сожаление. Ему хотелось увидеться с Квентином, но он был уверен в том, что от этого сделает всем только хуже.

– Ева, это исключено, – выпалил парень, и я отвернулась.

На глаза навернулись слезы. Понятия не имею, почему меня так волновали отношения Квентина и Марка, но это, наверное, потому, что я любила его. Я не хотела, чтобы Марк совершил ещё одну ошибку в своей жизни. Я не позволю ему.

– Ева? – он развернул меня к себе. – Ты что, плачешь?

– Однажды ты умрёшь, – всхлипнула я.

Я впервые произнесла эту фразу за шесть месяцев. Марк был инфицирован, но за всё это время Капсула никак не отразилась на нём, поэтому у нас не было причин обсуждать его смерть раньше.

– Твой организм борется, но это ведь не навсегда. Если заражение пошло, Капсула сделает своё дело. Неужели ты хочешь так закончить? Ты хочешь умереть и не помириться с братом?

– Ева, я… – он сделал шаг ко мне, но я вытянула руку вперёд и прохрипела: «не надо». – Я подумаю.

– Думай быстрее, – я утёрла слезы. Это всегда работало с ним. Женские слёзы приводили Марка в ступор. Но сейчас я и не думала притворяться. – Что ты там хотел? Собирался сделать мне кофе? – я выдавила из себя улыбку.