Диана Клепова - Мертвая авеню

Чтобы добраться до ворот, через которые нас впустили в город, нам пришлось пройти еще пару километров вдоль стены. По правде говоря, я не видел никакой логики их действий. Чем они вообще руководствовались когда приняли решение впускать за ограду всех и только потом проверять их на наличие вируса? Какой тогда у стены смысл?

Разместили нас, как и ожидалось, в аэропорту, где ютились все остальные беженцы, ждущие проверки.

Нас встретила женщина по имени Нора, отвечавшая за перепись. Это была дамочка лет тридцати пяти, с аккуратным пучком светлых волос на голове, в ярких очках и деловом синем костюме. Вероятно, Нора была иммунной, занимающейся интеллектуальной деятельностью, ведь отправлять неустойчивого перед Капсулой человека встречать новоприбывших – крайне опасно.

Она спросила, кто был нашим лидером. Лидером нашей группы была Оливия, не дожившая до чертовой переправы, а выбирать другого не было времени, да и смысла тоже, поэтому решение пришлось принять быстро.

«Феникс!» – неожиданно выкрикнула Сьюзан, сложив руки рупором, и все остальные согласно закивали. Я долго находился в недоумении, пытаясь переварить, что на меня только что повесели ответственность отвечать на все вопросы, которые нью-йоркцев захотят задать. Почему я? Здесь были и те, кто был намного старше и умнее. Та же Сьюзан, например.

Выделив нашей группе отдельную комнату небольшого размера, Нора отвела меня в свой кабинет, чтобы задать те самые несколько вопросов:

Как много нас было в самом начале? Около девяноста человек. Откуда мы шли? Из Далласа. Что мы делали с зараженными? Сколько нападений зомби пережили? Были ли те, кого зомби поцарапали, и что с такими людьми происходило потом?

Как выяснилось, пятнадцать выживших в одной группе – очень даже неплохо. Когда Нора похвалила меня за это, я почувствовал укол вины, ведь это была вовсе не моя заслуга.

Были и такие составы, где до Нью-Йорка дойти удавалось лишь трем-четырем людям. Нора поблагодарила меня за предоставленную информацию и, написав что-то на бумаге, всучила ее мне и направила на проверку.

Процесс оказался быстрым и абсолютно безболезненным. Нас всех по очереди впускали в кабинет, – раньше это определенно был мед-пункт, – где спрашивали имя, возраст и номер группы – у нашей – номер двадцать три, – и доставали небольшое серое устройство, по форме напоминающее картонную коробку для карандашей. На нем я заметил окошечко, которое загорелось, стоило мужчине в белом халате, что проводил проверку, нажать на красную кнопку, как в этот же момент из «коробки» вырвались красные лучи, и устройство издало звук, похожий на импульс.

Объявив, что я здоров и вручив мне аккуратно сложенный синий комбинезон, мужчина кивнул на дверь в противоположной стене – не та, через которую я вошел. Рядом с ней была еще одна, но мне не сказали, куда она ведет. Наверное, там они хранят какие-нибудь лекарства и оборудование.

Я вошел в ту, куда меня отправили. Небольшой тамбур, за дверью которого оказалась душевая. Я быстро скинул грязную одежду, наскоро обмылся и вышел, видимо, в раздевалку, что отделялась от душа тонкой стеклянной стеной. Это была пустая абсолютно белая и очень маленькая комната. Никаких окон, только одна запертая дверь – я толкнул ее, – и корзина, надпись на которой гласила: «для грязного белья». Я побросал свою одежду в нее и развернул комбинезон: в комплект входило также чистое белье, которое я поспешно натянул. И вот, когда я полностью оделся, – комбинезон идеально подошел по размеру, – и уже зашнуровывал свои сапоги, в комнату вошла абсолютно голая Сьюзан, но прикрылась комбинезоном быстрее, чем я успел поднять на нее глаза и увидеть что-то кроме ее потрясенного лица:

– Феникс, что за шутки?!

Она была возмущена больше, чем я смущен тем, что стал свидетелем столь интимного момента, и яростно вытолкала меня обратно в душевую со словами: «сторожи, чтобы никто не вошел, пока я одеваюсь!». Я и встал около двери, предупреждая всех, кто входил, о том, что и душевая, и раздевалка – общие, и что переодеваться придется прямо в кабинках. Через некоторое время Сьюзан сменила меня, и я вернулся в раздевалку, где находились уже пять человек: кто-то сидел, кто-то – стоял, кто-то – жаловался на ужасные условия, и этим человеком был Боб. Он оказался таким толстым, что, видимо, ему даже не смогли найти комбинезон по размеру, который теперь смешно обтягивал его живот.

Когда Мия вошла, – лицо ее было непроницаемо, – «К» сидел на корточках в углу. Весь его вид кричал о том, что ему и без того не по себе, но, неожиданно озверев, Мия снова бросилась на него с кулаками, чтобы закончить начатое. Первый удар пришелся по челюсти.

– Ты! Подлая… – она, словно яд, выплюнула неподобающее леди слово и влепила ему лихую пощечину, – оставив на щеке красный след от своей ладони. – Как ты мог… – Парень выплюнул сгусток алой крови на белоснежный пол, и Мия ударила его между ног, поставив на колени и занося кулак для следующего удара, но «К» не посмел дать ей сдачи.

– Мия! – возмутилась Ребекка, темноволосая женщина лет сорока, и только тогда я сообразил, что этих двоих надо разнять. Я метнулся к Мие, схватив ее и отводя назад, но девушка больно заехала мне локтем в живот, выбив из меня все дерьмо, и я ослабил хватку, но не отпустил. На подмогу мне поспешила Ребекка, Уилл, Гордон и для вида подошел Боб.

Мия скалилась, норовила вырваться:

«Убийца!»

Пеппер, четырнадцатилетняя белокурая девочка, помогла «К» подняться, и я услышал, как она произнесла его имя:

– Квентин, ты в порядке?

А я-то думал, что он какой-нибудь Кевин или Кайл.

«Ты убил моего отца!» – не унималась Доссон.

К ним подоспела Сью, достала откуда-то чистый платок и вытерла кровь, что текла у Квентина из носа. Должен признать, как бы сильно он не был мне противен, сейчас мне было его жаль.

Представляю, как это эгоистично с моей стороны, но я был благодарен за то, что застрелил Клейтона именно он, и мне не пришлось сделать это самому. Я был благодарен за то, что ненависть Мии была обращена на него, ведь в противном случае это был бы я.

«Я ненавижу тебя…»

Квентин поймал пулю в виде ненависти, хотя эта пуля принадлежала мне.

Он лишь оказался в неправильное время в неправильном месте.

«Скотина».

Было уже два часа ночи или около того. Нас впустили в комнату, где уже спала группа номер двадцать два, прибывшая на пять часов раньше, и раздали спальные мешки. Завтра после обеда всех должны были отправить на Базу, где определят, кто из нас обладает иммунитетом, а кто им обделен. Однако, была одна маленькая загвоздка.