Алексей Кондратенко - Катрина: Число начала

Катрина издала двугласный животный рык. Я со страхом посмотрел на нее. Она часто задышала, закинула голову. С сожалением понимая, что бросить уже ничего нельзя, я обреченно продолжил. Снова ухватил пинцетом пулю, сжал посильнее и, решив, что нужно ее не тянуть, а резко достать, дернул пинцет на себя. Пинцет вышел неровно, задев рану изнутри, и Катрина вновь издала пугающий рык, оттолкнула меня двумя руками к окну. Ребра сдавили легкие, а потом я налетел на бетонный подоконник. Больно ударившись о него спиной, обмякший, я сполз в темноту пола. Пинцет с окровавленной пулей выпали из руки. Девушка спешно отвернулась от меня.

– Прости, что так больно, – прокашлявшись, виновато и совершенно честно сказал я Катрине, зажимающей потревоженную рану рукой.

Я осторожно поднялся, чувствуя, как туго разгибаются позвонки и насторожено замер, глядя на безмолвно застывшую фигуру наемницы. Некоторое время я пытался понять, почему она больше не произносит ни звука, почему не шевелится, потом испугался, что случайно сделал что-то не так.

– Катрина?

Она не отозвалась, и ни один напряженный мускул ее тела не дрогнул. Подобно статуе горгульи она хранила пугающую бездвижность. Ее поза была страшна и причины происходящего повергли мою душу в трепет.

– Катрина? – сдавлено повторил я, неосознанно начав делать шаги в ее сторону.

Вдруг я задел сонную артерию? Она бы уже умерла. Вдруг она сейчас умирает? Или может она невероятно зла и лучше ее не беспокоить?

Моя рука несмело легла на ее здоровое плечо, девушка не повернулась, и я обошел Катрину вокруг, остановившись перед ее опущенным лицом.

Она открыла и подняла на меня глаза. Я задохнулся, подавившись вскриком, который застрял в горле, не успев вырваться наружу. Прежде чем смог все осознать или поверить, я мгновенно отскочил от нее назад, словно от острого лезвия.

Роговицы ее некогда синих глаз сейчас ужасали раскаленным желтым сиянием, обрамленным черными кольцами, а зрачки сжались в точки. Этот взгляд мерцал в темноте, опалял душу и резал сердце. Она сделала шаг в мою сторону.

– Не подходи! – выдавил я.

– Марк, успокойся! Я тебя не трону, – медленно и спокойно проговорила Катрина. Она остановилась, видя, что я продолжаю пятиться от нее. Ее глаза в следующее мгновение погасли и приобрели прежний, человеческий цвет. – Не трону, доколе не будешь вытаскивать из меня зверя, – предостерегла она.

– Кто ты такая? – требовательно повысил голос я.

– Тебе не нужно этого знать. Ты этого не поймешь и не захочешь верить. Если всё пройдет гладко, ты вернешься к прежней жизни, и больше не вспомнишь о сегодняшней ночи, – Катрина сделала еще один шаг в мою сторону. – Поэтому я не стану тратить слова, а ты должен просто успокоиться, – она подошла совсем близко, и теперь ее неоднозначный взгляд пленил мой взгляд, который я тщетно пытался отвести. Катрина почти прижалась ко мне, когда вдруг развернулась и шагнула к окну. Опустилась на колено и взяла с пола окровавленную пулю. Подняла ее на уровень глаз и внимательно рассмотрела, потом выпрямилась и вышвырнула пулю в раковину. – На твоем месте, я бы за собственную шкуру серьезно опасалась, а не задавалась вопросом, кто в чьей.

Пытаться осознать всё произошедшее было выше моих сил. Мое сознание все силилось строить догадки и искать объяснения, хотя ответы мне никто не собирался давать. На меня наваливалась опустошающее ощущение безысходности.

Катрина вышла из кухни. С ее уходом мне стало немного легче, и я наконец пошевелился и устало привалился к стене. Нужно избавиться от страха, преследовавшего меня еще с борьбы за собственную жизнь со Стромниловым, и взорвавшегося во мне минуту назад, последовательно переварить все, что сегодня произошло и попытаться справиться с этим.

Разумеется, первым способом моего разума стала попытка игнорировать некоторые не укладывающиеся в голове факты и найти компромисс.

– Почему бы не постараться объяснить этим людям, что я не знаю ни о каком числе? – громко спросил я, чтобы ей было слышно.

Какое-то время Катрина молчала.

– Для начала попытайся это объяснить мне, – послышался ее голос из спальни. – Где ты хранишь чистые полотенца?

– В шкафу в спальне, на правой верхней полке, – пробормотал себе под нос я, обдумывая последовательность дальнейших вопросов.

– Но здесь нет никакого шкафа.

Я с трудом вспомнил, что сейчас нахожусь в своей квартире, а не в Марининой.

– Ах да, в шкафчике в ванной.

Вымыв руку от крови, девушка вошла в кухню, вытирая мокрые после дождя волосы полотенцем. Мне бы тоже не мешало подсушить волосы и одеться в сухие вещи. Катрина села на стул, поставив его боком к столу и оперевшись спиной, положила ногу на ногу. Промокнула рану полотенцем, аккуратно свернула его и положила на стол рядом с собой. Она посмотрела на меня со странным, не предвещающим ничего хорошего холодным интересом в глазах. Долго молчала.

– Кто ты? – тихо спросил я, словно выдавливая слова. – Наемный убийца? Одержимая дьяволом? Наемница, одержимая дьяволом? Ты на каких-то препаратах? Или что?

Выражение ее лица оставалось прежним, бесстрастным, чуть высокомерным, она ничего не ответила и смотрела на меня, безмолвно задавая встречный вопрос: «А что ты сам об этом думаешь?» Но я понятия не имел, что думать. Мне просто хотелось, чтобы все это было лишь сном.

– С какой стати я должна верить, что ты не знаешь где число начала ? – спросила Катрина.

– Почему ты не отвечаешь? Твой ответ будет так страшен?

– Ответь мне, и я отвечу тебе, – коварно проговорила она.

– Нет, – сказал я и твердо посмотрел в ее красивые внимательные глаза. Подобным взглядом я обманывал даже себя, ведь во мне не осталось сил на твердость. Картина смерти, представшая сегодня моему взору, отняла все силы и волю. Как и желтые глаза наемницы. – Я не знаю ни о каком числе, ни о каких формулах и открытиях. Никто и никогда мне ничего такого не рассказывал. Честно. Я клянусь.

Она подалась вперед. Свет от окна медленно затек на ее белое неподвижное лицо.

– Скажи это еще раз, – велела она.

– Мне никто не рассказывал ни о каких открытиях. Я не тот, кого вы все ищите. Здесь какая-то ошибка.

– Черт, – со злостью и досадой сказала она, потом саркастически добавила: – Не волнуйся, это я еще не ответила на твой вопрос.

– Ты человек?

– А ты знаешь, кто такие люди ? – тихо спросила Катрина.

Вкрадчивый тон голоса, с каким она произнесла эти слова, производил сильное впечатление. Вопрос прозвучал как отрицательное утверждение. Она задала его, чтобы я понял, что о человеческой природе ей известно больше.

– Люди – это люди, – утвердительно сказал я.