Анатолий Шендриков - Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи

– Не доставай меня, братишка! – огрызнулся Родриго Видэл. Он был тем, кто возглавлял экспедицию «Искателей Света Пальмиры». Вокруг него постоянно вертелась куча народа, парень был настоящей звездой в общине. С самого основания экспедиции, третий год подряд он вел за собой почетный отряд искателей. И все налаженные контакты с другими населенными пунктами были, прежде всего, его заслугой. Многие искатели уже отказались от забега по неизведанным землям, но только не упрямец Родриго. – Ты же знаешь, что я не против его слов. Я против него! – заявил он.

За спиной Родриго зашептались его поклонники, к которым он относился, как к своим подданным. Высокий, крепкий, коротко стриженный темноволосый красавец с тяжелым, весом в два пуда, взглядом, – он лишь окинул их презрительным взором, не прокомментировав трусость тех, кто боится сказать своё мнение в лицо. И вообще, он мало кого уважал.

– Вот опять ты за свое! За что винишь ты отца?! За то, что он спас тебя, а не ее? – говорил Сантьяго про мать, которую Рауль Маноло оставил в горящем доме, выбрав Родриго – родного сына – и вытащив его первым из огня, не успев вернуться за женой. Повезло только Родриго. Когда Рауль рванул за женой, крыша горящего здания обвалилась, и ударной волной Маноло откинуло за несколько метров, он сильно ударился головой и около месяца провел в коме. Все обошлось, он благополучно пришел в себя, но травма дала осложнение на сердце, как и груз от потери любимой женщины. Но Родриго был ребенком, который скучал по маме. И вымещал недостаток материнской любви в ненависти к отцу. Такое бывает, когда ребенок не может самостоятельно справиться с потерей. Маноло это понимал, надеясь на то, что Родриго повзрослеет, у него появятся собственные дети, и тогда он поймет сложность выбора, который пришлось сделать отцу, вытащив первым из дома сына, а не жену. Но Родриго так и не понял, что Рауль Маноло вовсе не бросил ее, он просто не успел… Родриго так и продолжал ненавидеть и любить своего отца. Хотя любви не показывал, лишь игнорировал старика, постоянно намекая, что, когда случился пожар, тот сделал неправильный выбор и оставил в живых чудовище, а не самую добрую и ласковую женщину на планете – их любимую маму. Его младший брат Сантьяго Видэл тогда был еще совсем младенцем и не помнил произошедшего. Да и матери он тоже не помнил. Он всю свою жизнь пытался примирить этих двоих, но ничего из этого не выходило. Родриго вечно попадал в какие-то неприятности, Рауль Маноло их решал, но так и не получал в ответ благодарности и понимания.

Родриго допил бокал светлого пенного пива и с грохотом поставил его на стол. Всем своим видом он показывал, что эти разговоры ему наскучили. Он редко отвечал на упреки Сантьяго, хотя внутри него бушевал настоящий огненный вихрь. Но он не мог злиться на братишку, ведь у него были ее глаза – глаза их матери. Таких добрых и ласковых глаз не было больше ни у кого.

«А кто это пристает к Зое?» – как бы случайно произнес кто-то из толпы обожателей Родриго.

Ланге не мог отвести глаз от танцующей Зои Скаврон. Движения бедер, игра волос и пылающий страстью взгляд молодой полячки сводили с ума бедного безнадежно влюбленного парня. У такого, как он, не было бы шанса обуздать красоту этой амазонки ни в этом, ни в любом другом мире, но, тем не менее, он мог хотя бы любоваться ею, сколько вздумается.

– Перестань так пялиться на нее! – обратился к нему Портной, выпивая за баром виски. Прямо из бутылки.

– Я не пялюсь, коррилом! 9 9 Авт. Коррилом ( корри – « удовольствие», лом – сокр. от «ломать») – ломающий момент удовольствия. Я наслаждаюсь.

– Если она тебе так нравится, просто подойди. Ты уже взрослый мальчик… должен хотя бы попытаться, чтобы потом не жалеть всю жизнь, что у тебя был шанс, и ты его упустил.

– А знаешь, ты прав! Хватит уже сидеть на скамейке запасных, пора выйти на поле и показать, кто настоящий мужчина!

Стены зала заполнил волшебный стон гитарных струн некогда известного музыканта и пьяницы Микко Анттилы, заполняющего пробелы в композиции своим хриплым чувственным баритоном.

И под любимую молодыми девушками мелодию, вздёрнув подбородок кверху, Ганс Ланге расправил свои достаточно широкие для его комплекции, но весьма костлявые плечи и направился к танцующей полячке.

Портному показалось это смешным. Он решил немного его поддержать, крикнув вдогонку: «Удачи, macho!»

Сделав парочку неловких дерганых движений, больше походящих на конвульсию, а не на танец, парень, к всеобщему удивлению, все же обратил на себя внимание девушки. Она даже сделала в его сторону манящее движение пальчиком, как бы призывая составить компанию. Довольный Ганс взглянул на Портного и подмигнул, показывая, что «Дело сделано!» или, скорее «Все под контролем!». Он сам до конца не понимал, что хотел этим изобразить. Вообще, сомневаться было частью его природы, частью него самого. Но этот радостный для него миг триумфа продолжался совсем недолго. У Зои Скаврон были отношения с Родриго – сыном вождя и одним из самых завидных женихов Западной Пальмиры. Тот появился со спины, и, когда Ланге повернулся, испанец схватил парня за шиворот, словно щенка, и отодвинул одной рукой в сторону от Скаврон, заняв его место в танце. Девушка с жалостью посмотрела на оторопевшего Ганса, который стоял рядом и не знал, что делать дальше. Ланге понимал лишь, что если он сейчас уйдет, то путь обратно для него будет заказан. Зоя ему действительно очень нравилась. Но, несмотря на это, он сделал шаг в сторону от них. Затем резко остановился и зажмурился. В его голове вертелись одна мысль за другой: «Скамейка запасных… неудачник… беги, слабак, целее будешь!». «Только бы в нем не заговорил выпивший гордец!» – подумал наблюдающий за всем этим со стороны Портной. Но в глубине души он все же понимал, что его другу лучше бы пойти и ввязаться в драку, получить в морду, но ни в коем случае не сдаваться. Ганс, наконец, открыл глаза и уже уверенно повернулся обратно к Родриго Видэлу. Перед ним возникла громадная, – на полторы головы выше него, примерно во столько же раз шире в плечах, – фигура испанца. Видимо, погрузившись в мысли, он забыл, насколько силён и огромен на самом деле его соперник. Все, что смог сделать Ланге, глядя на него через запотевшие стекла нелепых круглых очков, так это ткнуть пальцем в плечо и промямлить: «Эй!». Это было больше похоже на извинения за беспокойство, чем на вызов. Родриго медленно повернулся к нему и наклонился вперед, уткнувшись своим лбом в лоб дрожащего Ланге.

– Ты что-то хочешь мне сказать, щенок? – на лице Родриго вперемешку с надменной улыбкой появился оскал.

Ответа не последовало.

– Ну, раз подошел, то скажи, кто вообще позволил тебе приближаться к моей девушке, ты, мелкий урод? – громко задал вопрос Родриго Видэл, под миной ревности которого таилось желание показать свое могущество перед поклонниками. Многие верили этой игре. Актером он был замечательным.