Анатолий Шендриков - Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи

– Но вы даже с этим не справились! – закричал Рауль, стукнув кулаком по столу.

– Мы все исправим, сеньор Видэл! Просто подтаивающая на крыше вода всю долгую полугодовую ночь заливала сараи, и мы боимся повредить древесину при освобождении. Она еще очень хрупка от мороза.

– Я устал слушать отговорки! Примитесь за дело прямо сейчас. Животные больше не могут находиться в изолированном от свежего воздуха помещении. Через неделю я сам надену резиновые сапоги, засучу рукава и лично приду с проверкой, все ясно?!

– Да-да, сеньор! Сделаем! Уверяю! – убеждал его щуплый лысоватый заместитель с большой круглой головой. Он собирал трясущимися руками отчёты, постоянно озираясь на вождя и уже наполовину поднявшись со стула. В этот момент ребята и ворвались в зал. Выбегающий из комнаты на полусогнутых ногах заместитель, словно испуганный заяц, спешащий исправлять недоработки, просочился между ними и аккуратно прикрыл за собой дверь, чтобы ни дай Бог больше никого не взбесить своими оплошностями.

Портной и Ланге озадаченно переглянулись, задумавшись, уместным ли сейчас будет их визит.

– Чем обязан, господа? – поинтересовался еще немного раздраженный сеньор Видэл.

– Мы хотели бы… эээ… – замялся сбитый с толку Ганс Ланге, спрятав смущенный взгляд под кучерявой каштановой челкой.

– Мы знаем, почему к нам в город больше никто не идет, – поддержал его Портной, расстегивая молнию куртки. В комнате было душно.

Рауль Маноло окинул их взглядом, затем посмотрел на реакцию замов и с недоверием прокомментировал:

– Ну, коль знаете, так рассказывайте. Кто вы такие, и что видели?

– Я – Портной, занимаюсь пошивом и починкой одежды, обуви, экипировки, тентов. А это мой друг, Ганс Ланге – он разбирается в электронике, в свое время помогал строить Маяк, а сейчас работает над совершенствованием технологий коммуникации с другими поселениями. Мы совершили вылазку, но недалеко, в ближайшие окрестности. Только что вернулись… – начал было Портной, но его перебил один из замов – мужчина с аккуратно выбритой бородой и хитрым, задумчивым взглядом – по имени Маурицио:

– Так-так-так, вот уже в течение 48 часов никто не появлялся, даже на границе. Десятки вылазчиков пропали без вести. А вам удалось вернуться?! – саркастично заметив, удивился тот. – Связь же с окрестностями и вовсе исчезла несколько часов назад.

– Что, даже из Арриате 5 5 Арриате (исп. Arriate) – муниципалитет в Испании, входит в провинцию Малага, в составе автономного сообщества Андалусия. Муниципалитет находится в составе района (комарки) Серрания-де-Ронда в пяти километрах от Ронды. нет вестей? – поинтересовался молодой Ганс Ланге. Арриате был слабо укреплённым населенным пунктом, ближайшим к Ронде, в котором был установлен один из узлов связи. – Мы заходили туда 24 часа назад, когда возвращались обратно. И я лично протестировал все оборудование на работоспособность.

– Даже из Арриате… – высокомерно произнес Маурицио Каррера, издевательски вытаращившись на парня.

– Ладно, что вы там видели? – поторопил их Рауль Маноло и сосредоточился на рассказе.

– Это был последний привал перед возвращением… – начал Портной.

Это был последний привал перед возвращением. Чтобы спрятаться от обжигающего кожу сырого, еще морозного утреннего ветра, Ганс и Портной нашли место за небольшим скалистым уступом и развели костер. Даже в сумеречном свете уходящей ночи красота андалусийских полей, что не захлебнулись в стылых водах нового Северного Полярного океана, припорошенных подтаявшим мокрым снегом, завораживала. Эта картина напоминала танец двух стихий: огня и ветра, где огонь олицетворял навсегда утерянное цветущее изобилие прошлого, а ветер – холодное и беспощадное настоящее, беспросветное одиозное будущее.

– Погляди на Рыжего, как устроился?! – указал Ганс Ланге на отдыхающего у костра пса (это был пес Портного – древней породы боснийских гончих 6 6 Боснийская грубошерстная гончая – это древнейшая порода гончих, другое её название – кельтский бракк. На Балканах эти собаки считаются самой древней породой, их внешний вид почти не изменился за более чем 2000-летнюю историю существования. Современное название кельтский бракк получил в 1966 году. , которому было около десяти лет отроду, умное и верное животное). – Ему ведь вообще плевать на все, что происходит?

– Надеюсь… – вздохнул Портной.

– Хотел бы я оказаться на его месте, – скинув капюшон пуховика и подложив руки под голову, задумался Ганс. Легкая улыбка осветила его лицо.

Дрова тихонько потрескивали в небольшом костерке, обложенном обычным бутовым камнем, и языки пламени отсвечивали от темных запотевших стен скалистого уступа. Необходимо было просушить носки и обувь, чтобы не схватить простуду или ещё чего-нибудь похуже, а также перекусить и собраться с силами. Поужинав распаренным рисом с сельдереем и сухой горчицей, Портной раскурил с Гансом папиросу из обычного сырого табака и Корри – нового вида – помеси растения и гриба, появившегося после падения астероида. Ученые долго не могли определиться, к какому царству живых организмов относится это нечто. Но, проведя некоторые исследования, выяснилось, что корри – это феномен, образовавшийся вследствие влияния радиационного фона упавшего астероида, симбиоз, которого раньше не случалось между обычной коноплей и состоящего с ней в микоризе 7 7 Микори́за (греч. μύκης – гриб и ρίζα – корень, грибокорень) – симбиотическая ассоциация мицелия гриба с корнями высших растений. некоего гриба. Родиной корри, соответственно, стал считаться Сенегал. Самое удивительное в этом виде было то, что растет оно только в местах бывшего обитания человека. Дело в том, что жизненно-важной составляющей для корри является наличие канцерогенов в почве, которые попали туда искусственным путем через выхлопы автомобилей, выбрасывание вторичных продуктов после приготовления пищи в виде отходов, оставшихся как следствие производства некоторого сырья и тому подобное. С виду корри было похоже на круглый гладкий гриб, достигающий размера теннисного мячика и чуть меньшего размера волосатого корня. Он неприхотлив в уходе и растет весь день. Это растение вмиг приобрело популярность, особенно на фоне случившегося апокалипсиса. Каждый свободный угол, где есть хоть немного влаги и почвы, заполонили эти салатового цвета растения с горизонтальной серой полоской, опоясывающей плод, точно Венец Фрачека, окольцевавший по экватору планету. Корри можно было употреблять в пищу, очистив от волокнистой мягкой кожуры, которую просто забивали с табаком в папиросы, перед тем хорошенько просушив. Папироса, заправленная шелухой корри, давала легкий расслабляющий наркотический эффект – это ей досталось от знаменитого предка-растения. Из-за этого со временем термин «Корри» стал ассоциироваться со словами «удовольствие», «блаженство», «наслаждение». А еще из корня корри готовили лекарства и использовали вместо хмеля для приготовления некоторых алкогольных напитков.