Василий Сахаров - Источник зла

Отступить или двинуться по следу? Выбор не велик и я его сделал. По следу пойти всегда успею, а сейчас надо вернуться в избу, оставить рыбу и подготовиться к ночлегу.

Оказавшись во дворе, я сразу кинулся туда, где оставил труп Мишани и… не обнаружил его.

Тело полукровки отсутствовало и только примятая трава, несколько застывших сгустков крови на ней и разбросанные в стороны ветки, свидетельствовали о том, что здесь лежал труп.

«Неужели труп кто-то утащил? – промелькнула мысль. – Или еще хуже… А что хуже? Да говори уже… Перед самим собой можно не юлить… Мишаня ожил, вот что хуже… Да ну… Не может быть… А вдруг может?»

Бросив взгляд на ворота, я начал отступать в избу и в этот момент появился ходячий мертвец. В общем-то, не такой уж и страшный – в американских фильмах они выглядят ужаснее. Но оживший мертвец все равно остается мертвецом. Это неестественно и внушает сильнейший страх. Поэтому, когда Мишаня, переваливаясь с боку на бок, с темной коркой застывшей сукровицы на глазу, стал приближаться, я вздрогнул и едва не дал слабину. Захотелось сбежать от мертвяка, как можно быстрее и как можно дальше. Однако я пересилил свой страх, заставил себя оставаться на месте и, выхватив из кобуры «макаров», начал стрелять.

Я стрелял, словно на полигоне, повернувшись к мишени, которой в данный момент стал мертвец, правым боком, и выпускал в него одну пулю за другой. А он, что характерно, в отличие от глупых американских зомби из фильмов, которые тупо прут вперед и не сворачивают, не ловил пули головой, а старался увернуться. Правда, двигался медленно и пули все равно ложились в цель. Вот только в голову попасть не удавалось. Мозги Мишани, пусть даже мертвые, каким-то образом продолжали работать и он что-то соображал.

Расстреляв магазин, я повредил живому мертвецу левую руку, сломал пару ребер и задел ногу. Результат крайне слабый, а Мишаня все ближе. Перезарядить оружие я не успевал, и снова нужно было убегать. Но вместо этого я выхватил серебряный клинок и мертвец, увидев его, остановившись в паре метров от меня, заговорил:

– Ты меня убил… Зачем… Я тебе зла не желал… Мне бы тока подкормиться малость… Зачем… Ты плохой… Убил Мишаню… Мама…

Голос звучал неестественно, что и понятно, так как язык мертвеца опух и мешал ему говорить. В этом нет ничего странного. Однако странным было другое – его жалобный тон с детскими причитаниями. Ничего подобного я не ожидал и немного растерялся. Клинок слегка опустился к земле и в этот момент мертвец попытался меня атаковать. Выставив перед собой руки и раззявив рот, в коем блеснули острые клыки, которые стали еще больше, он прыгнул вперед.

У мертвеца был шанс, но из-за поврежденной ноги прыжок вышел не таким точным, каким он должен быть. Поэтому я смог увернуться и отступил влево. А когда оживший труп, покачнувшись, приземлился в то место, где я только что находился, ударил его серебряным клинком в голову.

«Череп! – в последний момент подумал я. – Сейчас клинок соскользнет и придется резко отступить, чтобы не попасть под его руки или клыки!»

Неизвестно, кто делал серебряный клинок, но он пробил голову мертвеца легко, словно картон. Оружие вонзилось Мишане в череп, металл разрушил мозг и так я прикончил его во второй раз.

Оживший мертвец вновь лишился жизни и, не откладывая дела в долгий ящик, я перезарядил «макаров» и вытащил из черепа Мишани серебряный клинок, обтер его об одежду мертвеца, сунул клинок за ремень и осмотрелся.

Снова в голове два извечных русских вопроса – кто виноват и что делать?

С виновником понятно – это я собственной персоной. Если бы сразу расчленил мертвого Мишаню или сжег, он не смог бы ожить.

А с дальнейшими планами все просто – надо Мишаню развеять в прах. С дровами порядок. Избу не трону, а забор все равно трухлявый и меня никак не защищает. Он на погребальный костер и пойдет. Вот только сжигать труп надо ночью и в низине, чтобы огонь и дым не увидели те, кто может мне навредить.

– Решено, так и поступлю, – произнес я и, пользуясь тем, что пока светло, начал разбирать забор и скатывать бревна вниз по склону.

Вы видели, как горит магний? Он вспыхивает резко. Огонь быстро пожирает его структуру и он практически не оставляет после себя следов.

Вот точно так же сгорел труп Михры-Мишани. Жадное пламя сожрало его тело за несколько минут и пепел смешался с горелой древесной трухой, развеялся среди угольков и перестал существовать.

Я не говорил никаких прощальных погребальных речей. Для чего и зачем? Зрителей нет, я в одиночестве, и делал то, что считал нужным.

Спустя полчаса костер окончательно прогорел. В небе светила Луна, а звезд по-прежнему не видно из-за облаков. Наверное, это одна из особенностей Чистилища.

Чувствуя накопившуюся усталость, в очередной раз я вернулся в избу, забаррикадировался и скинул на пол найденные в тайнике вещи. Из них получилось соорудить постель и, как только я прилег, моментально погрузился в сон.

Летняя ночь, а в Чистилище времена года соответствовали земным, пролетела быстро. Меня никто не тревожил, и я спал спокойно. Была мысль, что Мишаня снова меня навестит, на этот раз уже в облике призрака, но он не появился.

После всех приключений, которые произошли со мной за последние пару дней, тело ломило. Мышцы ныли, и хотелось есть. Слава духам-хранителям, ангелам, богам и всем, кто незримо берег меня от бед, я был жив, относительно здоров, имел оружие и пищу. Поэтому съел на завтрак рыбину, запил еду водой и отправился по следам Мишани, которые он оставил вчера. Где-то этот хмырь бродил, пока был ожившим трупом. Скорее всего, находился в своем логове. Так я думал и не ошибся.

След мертвеца, явственный и четкий, привел меня в рощу. По меркам острова, на котором я оказался, она была большой, с полсотни деревьев. В центре рощи находился родник с чистой прозрачной водой, а неподалеку под корнями старой пихты была вырыта землянка.

Опасаясь ловушек, я вошел в логово полукровки не сразу. Для начала осмотрелся и обошел рощу. Ничего подозрительного не заметил и только тогда спустился в землянку. Здесь, впервые с тех пор как покинул базовый лагерь, включил фонарик и присвистнул:

– Это я удачно зашел.

Землянка у Мишани добротная, давно ничего подобного не видел. Мало того, что находилась под деревом, и вход можно было легко замаскировать, внутри она выглядела как просторная комната, в которой можно не пригибаться. Стены обшиты деревянными плашками. Очага, правда, нет, может быть, полукровка не испытывал человеческой потребности в тепле. Зато имелся стол, а вдоль стен две широкие лавки, на которых можно спать. И тут же находились три крепких больших сундука. На полу хорошо утрамбованный настил из ореховой шелухи и мелких веток, а поверх него пара медвежьих шкур.