Стивен Гулд - Рефлекс

Потом у Дэви появилась страшная мысль.

– Почему я не могу сесть? – На этот раз голос звучал лучше.

Чуть ниже обычного, но уже не хрипло.

Мужчина в хирургической маске повернулся к зеркалу.

– Покажи ему, – велел искаженный голос из колонки.

Мужчина медленно поднял одеяло и простыню, накрывавшие Дэви.

Дэви был в больничной рубашке, из-под которой торчали голые ноги и тянулась прозрачная пластиковая трубка с ручейками желтоватой жидкости. Господи, мочевой катетер! От перспективы прыгать с катетером Дэви поморщился. Впрочем, сесть он не мог по другой причине.

Итак, простыми реанимационными фиксаторами похитители не ограничились. Манжеты были мягкие, но с краями из нержавейки, а цепи, прикрепленные к ним маленькими замочками, выдержали бы детские качели. Мужчина поднял одеяло и простыню до конца, и на лодыжках Дэви увидел такие же манжеты.

Они знают.

Искаженный голос из колонки подтвердил его догадку.

– К нашему облегчению, выяснилось, что тебя можно сдержать. Ты несколько раз пытался телепортироваться отсюда, пока от анестезии отходил.

Вот почему плечо неподвижно! Дэви приподнял правое колено и поморщился. Коленные суставы тоже максимально обездвижили.

– Чего вы хотите?

Возникла заметная пауза.

– Ну, об этом чуть позже. Пока отдыхай. Тебе нужно как следует восстановиться.

Тут мужчина в хирургической маске снова укрыл Дэви, натянув ему простыню и одеяло до самого подбородка.

– Восстановиться? – Дэви удивленно заморгал. – После чего?

Снова пауза.

– Просто восстановиться.

Через пару часов принесли еду. Одного из пришедших Дэви узнал по толстым мочкам и кустистым бровям. Номер два был женщиной, одетой в такую же униформу и с маской на лице. Сзади звякнули цепи – их удлинили настолько, чтобы приподнять спинку кровати. Теперь руки у Дэви двигались и он ел самостоятельно. Пришедшие не разговаривали. Молчал и «зазеркальный» голос. Это голос другого тюремщика? Или этого мужчины? Или той сучки, которая убила Брайана? Дэви вспомнил бригаду «скорой» и принялся гадать, сколько человек участвует в похищении.

Еда очень удивила. Ему принесли биск из лобстеров, свежевыпеченный цельнозерновой хлеб и салат из молодой зелени. В больнице так не кормят. С другой стороны, приборы были пластмассовые, тарелки – бумажные. Дэви думал, что проголодался, но стоило съесть пару кусочков каждого блюда, и тело сказало: хватит.

– А если я по большому захочу? – вдруг спросил Дэви.

Мужчина поднял руку и вытащил из-под кровати утку из нержавейки.

– Фу-у! Принесли бы биотуалет, поставили бы у кровати. Можно же и цепи удлинить, чтобы я мог пользоваться.

Мужчина посмотрел на женщину, но та лишь пожала плечами, и они оба повернулись к зеркалу.

Искаженный голос снова напомнил Дэви ЭАЛ и стиральную машину при отжиме, но теперь он звучал немного иначе.

– Мы подумаем над этим. Тебе сейчас нужна утка?

«Другая смена», – подумал Дэви, а вслух ответил:

– Нет, не сейчас.

Интересно, ему позволят вытереть попу самостоятельно или кто-то другой поможет? Дэви вздрогнул и попробовал размять затекшую шею. Грудь зудела, он поднял руку, чтобы почесаться, и случайно коснулся места под левой ключицей. Больно!

Дэви оттянул ворот рубашки. К коже прикрепили легкую повязку, квадратик марли размером два на три дюйма. От повязки к левой стороне шеи тянулась красная воспаленная линия, довольно болезненная. Упиралась линия в другую повязку, по сути в большой кусок пластыря, приклеенный справа от трахеи. Дэви потрогал ту повязку и поморщился.

– Не трогай! – велел голос из колонки, и мужчина в униформе аккуратно убрал руку Дэви.

– Что вы со мной сделали?

Подстрелили, когда Брайан уронил его на тротуар? Нет, вскрыли и что-то подсадили внутрь.

Дэви не сдержался. Он знал, что прыгать не надо, что из-за оков ничего не получится, но все равно попробовал – и содрогнулся от боли.

Очень больно! К счастью, трубка катетера оказалась длиннее цепи манжет и пах не пострадал, а вот руки словно с мясом вырвали. «Прекрати! – велел себе Дэви. – Ты даешь им дополнительную информацию!»

Дэви свернулся калачиком, насколько позволяли ограничители, и застонал.

– Можно с уверенностью сказать, что такие действия противопоказаны, да? – спросил искаженный компьютером голос из колонки.

Кризис наступил через девять дней после исчезновения Дэви.

«Следующие три недели меня не будет, – начала говорить Милли пациентам. – Простите, но возникли чрезвычайные семейные обстоятельства. У меня нет выбора». Милли постаралась помочь самым нуждающимся, передала их другим терапевтам клиники, но сомнений не было: часть клиентов она потеряет. Однако сейчас это совсем ее не волновало.

Перед уходом из кабинета Милли включила жучок. «Ну, вещай в лифчик!»

– Андерс, нам нужно поговорить. Я собираюсь домой. Давайте встретимся в гараже.

В тот день Милли села за руль. Приятная весенняя свежесть сменилась снегом и дождем. По дороге домой захотелось газануть и помчаться прочь, лишь бы не сидеть на месте. Милли сдержалась и очень осторожно повела машину по скользким улицам.

Андерс ждал в темном углу, дальнем от лестницы. Пар дыхания облачным нимбом окружал его голову.

– Я собираюсь в Вашингтон, – объявила Милли без всяких предисловий. – Не могу больше сидеть здесь и притворяться, будто ничего не случилось.

– Что вы надеетесь сделать? – Андерс прищурился.

– Больше, чем здесь!

Андерс медленно выдохнул, совсем как делала Милли, разговаривая с возбужденными пациентами. Этот прием позволяет без единого слова напомнить, что главное – спокойствие. Пациенты не раздражаются, зачастую они даже не замечают выдоха. Они подхватывают ритм ее дыхания и, сами того не ведая, успокаиваются.

Милли же это разозлило пуще прежнего.

– Здесь вы приносите пользу, – возразил Андерс. – Помогаете клиентам, а заодно играете роль наживки, на которую клюнут похитители.

– Прошло больше недели. Похитители не клюют, либо они заметили вас и сдрейфили. В Вашингтоне у них будет больше шансов до меня добраться. Поэтому я не прошу у вас разрешения, а ставлю вас в известность, даю время переместить оперативный штаб в Вашингтон или передать меня столичному отделению. Если сочтете нужным, вы подготовитесь, но я в любом случае вылетаю завтра утром.

Милли взяла с собой только одну легкую сумку – белье, туалетные принадлежности и пять тысяч долларов из заначки, которые спрятала в чистые джинсы. Метеорологи обещали в столице холод и сырость, поэтому Милли надела синий плащ с шерстяной подкладкой, а в бюстгальтер спрятала жучок-трекер.