Алан Фостер - Чужой

Он изучил данные на дисплее. Цифры выстраивались по возрастанию и убыванию справа и слева. Мерцающая красная линия шла вниз, с центром точно на нулевой отметке, и разделяла данные на две аккуратных половины.

Паркер только собрался продолжить разглагольствования, чередующиеся с историями и жалобами, но над ними внезапно раздался монотонный звуковой сигнал.

– Господи! Ну, что теперь? Не успеет человек спокойно устроиться, как кто-нибудь начинает пердеть.

– Точно, – Бретт наклонился вперед, чтобы лучше слышать, пока говоривший издалека прочищал горло.

Голос принадлежал Рипли:

– Идите в столовую.

– Не может быть, чтобы уже наступил обед или ужин, – Паркер недоумевал. – Или мы ждем разгрузки, или…

Он вопросительно взглянул на напарника.

– Скоро узнаем, – ответил Бретт.

Пока они шли к столовой, Паркер с неудовольствием обозревал чистые, едва ли не стерильные стены коридора с маркировкой «C».

– Хотел бы я знать, почему они никогда сюда не приходят. Вот где настоящая-то работа.

– Может, потому же, почему мы получаем половину их жалования? Они считают, что вправе нами распоряжаться. Они это так видят.

– Ну, я скажу тебе кое-что: от этого всего дурно попахивает, – тон Паркера не оставлял сомнений, что подразумевает он вовсе не тот запах, что пропитывал стены коридора.

Столовая была отнюдь не комфортабельной, но достаточно просторной, чтобы вместить всю команду. Поскольку они редко ели все вместе одновременно (постоянно работающий автоповар позволял проявлять индивидуальные привычки в режиме приема пищи), помещение проектировали без учета возможного присутствия семерых. В итоге сейчас все переминались с ноги на ногу, постоянно задевая соседа плечом и натыкаясь друг на друга, и старались не слишком действовать на нервы коллегам.

Паркер и Бретт вовсе не лучились счастьем и не старались скрыть свое неудовольствие. Их единственное утешение заключалось в осознании того, что по инженерной части все в порядке, и какова бы ни была причина их воскрешения, разбираться с ней должны те, кто несет более высокую ответственность, чем они сами. Рипли уже рассказала им о непонятном изменении места назначения.

Паркер счел, что теперь им придется снова погрузиться в гиперсон – процедура неприятная и неудобная даже если все идет, как надо, – и бормотал ругательства. Его возмущало все, что отделяло его от чека-с-зарплатой-в-конце-путешествия.

– Капитан, мы знаем, что в Солнечную систему еще не прибыли, – Кейн говорил за всех остальных, пока они выжидающе смотрели на Далласа. – Мы далеко от дома, но корабль все равно счел нужным вытряхнуть нас из гиперсна. Настало время разобраться, почему.

– Настало, – с готовностью согласился Даллас. Стараясь, чтобы его слова звучали веско, он начал объяснять: – Как вам всем известно, Мать запрограммирована на то, чтобы прервать наше путешествие, выключить гипердвигатель и разбудить нас, если возникнут определенные, точно заданные условия. – Он сделал паузу для усиления эффекта. – Они возникли.

– И они должны быть весьма серьезными, – Ламберт наблюдала, как кот Джонс играет с мерцающим огоньком сигнального устройства. – Ты это знаешь. Вытащить всю команду из гиперсна не так просто. Всегда есть определенный риск.

– А то мы не знаем, – пробурчал Паркер так тихо, что его мог расслышать только Бретт.

– Вы все будете счастливы услышать, – продолжил Даллас, – что чрезвычайная ситуация, из-за которой нас разбудили, не относится к «Ностромо». Мать говорит, что корабль в отличном состоянии.

В тесной столовой прозвучала пара прочувствованных «аминь!».

– Чрезвычайная ситуация произошла в другом месте, а именно, в неназванной системе, куда мы недавно вошли. И прямо сейчас мы должны приближаться к конкретной планете… – капитан взглянул на Эша и был вознагражден подтверждающим кивком. – Мы приняли сигнал из какого-то источника. Он искажен, и у Матери, судя по всему, ушло какое-то время на его расшифровку, но совершенно точно это сигнал с просьбой о помощи.

– Ой, ну что за бессмыслица? – удивилась Ламберт. – Из всех стандартных передач просьбы о помощи всегда самые прямолинейные и наименее сложные. Так с чего у Матери возникли хотя бы малейшие проблемы с расшифровкой?

– Мать полагает, что эта передача какая угодно, только не «стандартная». Это сигнал акустического маячка, повторяющийся с интервалами в двенадцать секунд. Однако необычно не это. Мать считает, что сигнал нечеловеческого происхождения.

Вот после этого все удивленно забормотали. Когда спало первоначальное возбуждение, Даллас продолжил объяснения:

– Мать не уверена. И вот то, чего не понимаю уже я: прежде мне никогда не доводилось видеть компьютер, выказывающий замешательство. Отсутствие информации – да, но не замешательство. Кажется, это первый случай.

– Что более важно, она достаточно уверена в том, что это сигнал с просьбой о помощи, для того чтобы вытащить нас из гиперсна.

– И что? – Бретт выглядел безукоризненно незаинтересованным.

В ответе Кейна прозвучал только намек на раздражение:

– Ну же. Ты знаешь свои инструкции. Согласно директивам секции B2 Компании во время перевозок, в подобных ситуациях мы обязаны предоставлять любую помощь и содействие, какие можем. Независимо от того, послан ли сигнал людьми или кем-то еще.

Паркер с отвращением пнул палубу.

– Господи, мне тошно это говорить, но мы – коммерческий буксир с большим и сложным в обращении грузом, а не чертова команда спасателей! Таких обязанностей в наших контрактах не прописано, – его лицо чуть посветлело. – Разумеется, если за эту работу приплатят немного сверх…

– Тебе надо перечитать твой контракт, – Эш процитировал с той же аккуратностью, с какой обычно вещал предмет его гордости – главный компьютер: – «По любой повторяющейся передаче, предполагающей наличие разумной жизни, должно быть проведено расследование». С угрозой полного лишения всего жалования и премий в конце путешествия. И ни слова про надбавки за то, чтобы помочь кому-то в беде.

Паркер снова пнул палубу, но ничего не ответил.

Ни он, ни Бретт не считали себя героями. То, что вынудило корабль совершить посадку в чужом мире, могло столь же жестоко обойтись и с ними. Не то чтобы имелись доказательства, что просящего о помощи вынудили спуститься на планету… Однако, сохраняя реальный взгляд на эту суровую Вселенную, Паркер склонялся к пессимизму.

Бретт же просто смотрел на лишний крюк в маршруте с позиции очередной отсрочки жалования.

– Мы проверим. И на этом все, – Даллас переводил взгляд с одного на другого. Ему самому такое отклонение от курса нравилось не больше, чем им, и он, так же, как и они, очень хотел оказаться дома и избавиться от груза. Но бывали ситуации, в которых спуск пара перерастал в прямое неподчинение.