Лиланд Модезитт - Экодипломат

Завершая прием, Натаниэль подсек неудавшемуся грабителю ноги, и тот рухнул. Только после этого эколитарий понял, что нападала на него женщина, хотя и почти не уступавшая ему ростом и мощью мускулатуры.

Нагнувшись, он сорвал с нее поясную сумочку. Потом еще раз сбил с ног – она пыталась встать – и принялся исследовать содержимое трофея.

Миниатюрный ножик, портативный станнер, несколько разменных монет. В общем, пусто.

– Есть какая-нибудь причина, по которой мне не следует ломать вам ногу?

– Все вы, мужчины, одинаковы. Собираетесь это сделать – делайте. Не собираетесь – не говорите.

Как же он раньше не догадался? В этом свихнувшемся имперском обществе всю реальную власть держали в своих руках женщины. Теперь понятно.

Натаниэль скрипнул зубами, рывком поднял грабительницу, оставаясь все время готовым к любым фокусам, и, как только она оперлась всем весом на ноги, отпустил и плавным пинком раздробил ей левое колено.

Женщина упада на пол, не проронив ни звука.

Решив, что умение вовремя отступить – главная составляющая доблести, эколитарий протер все, до чего дотрагивался, подобрал свой «дипломат» и поспешно зашагал к выходу из тоннеля.

Кортни хочет его убрать? Или пытается предупредить, что ситуация выходит за пределы ее контроля?

Едва не попав под несущийся на полной скорости электромобиль (водитель-коротышка уставился на него, разинув рот), Натаниэль выбрался в вестибюль. Интересно, сколько людей в Нью-Августе желают его смерти?

Под удивленными взглядами нескольких человек, ждавших такси, он перескочил через барьер. Несомненно, кто-нибудь из них сообщит об этом происшествии куда следует, но так или иначе его миссия придет к завершению прежде, чем «органы» успеют провести расследование.

Меньше всего на свете Натаниэлю хотелось крутиться вокруг и ждать, пока какой-нибудь активист-общественник свяжет между собою найденную без сознания женщину в тоннеле и человека в черном, перелезшего через заграждение в вестибюле. Рано или поздно это все равно произойдет, но лучше поздно, чем рано.

Осторожность – важнейший компонент доблести. Так что эколитарий двинулся к лифтам.

К Марселле идти еще рано – только поддень по имперскому, – к тому же хотелось есть. С урчанием в желудке Натаниэль вошел в круглое помещение, где располагались шахты, и стал искать справочный автомат. Таковой нашелся на дальней стороне; он блестел приглушенным каштановым оттенком – вездесущим фирменным цветом Министерства коммерции.

На выбор предлагалось два заведения: общественная автоматизированная столовая и более официальный серварий. У первого варианта имелись преимущества в виде быстроты обслуживания и относительной анонимности. Зато в серварии, если Натаниэля туда пустят по дипломатическому удостоверению, можно посидеть и подумать в каком-то подобии тишины.

Остро сознавая, что он начинает реагировать на ситуации, а не управлять ими, эколитарий решил отправиться в серварии. Справочник гласил, что тот находится на 41-м этаже.

В лифте Натаниэль почувствовал, что за ним следят.

Почти за спиной у него, десятком этажей ниже, поднималась в более медленной шахте женщина, одетая теперь в голубой плащ. Но квадратное лицо и темная стрижка оставались без изменений. Это она вела такси и высадила своего пассажира в тоннеле.

Что же они, никогда не сдадутся?

Натаниэль тут же понял, что вопрос глуп. И смешон. Он прилетел, чтобы загнать Империю в угол. Понятно, что Империя пытается загнать в угол его самого.

Одно становилось все четче и четче: участников игры было больше, а ставки – выше, чем предполагали на Аккорде. Когда случится такая возможность – если случится, – надо будет обсудить это с премьером.

А пока у Натаниэля имелись другие проблемы. Первое: удовлетворится ли та имперская фракция, что его преследует, простой слежкой, или предпримет очередное покушение? Второе: не является ли появление женщины-шофера попыткой отвлечь его внимание от другой опасности, более непосредственной и близкой?

Он снова повернулся как ни в чем не бывало и вдруг шагнул в соседний поток, центральный и потому имевший наибольшую скорость. Переходить из шахты в шахту на ходу правилами пользования не запрещалось, хотя смотрели на это косо.

Следя краем глаза за мускулистой женщиной-шофером, Натаниэль принялся одновременно разглядывать своих соседей по лифту, находившихся как снизу, так и сверху. Вполне возможном, что еще один «агент сопровождения» движется впереди.

На его поступок никто не прореагировал, только какой-то худощавый юноша поступил так же. Наверно, вдохновился примером.

На пятидесятом этаже эколитарий выскочил на площадку и трусцой перебежал на другую ее сторону, туда, где были спусковые шахты. Там он какое-то время смотрел на поток, ведущий вниз, а потом – полагалось-то обойти и встать в очередь у входа – перепрыгнул через барьер и ласточкой нырнул вниз, расталкивая пассажиров.

«Тревога! Тревога! Нарушение правил пользования!» – тут же захрипели автоматические устройства. Скорость спуска в шахте снизилась.

Но Натаниэль уже вышел на сорок первом этаже. Ни женщины-шофера, ни нервного юноши поблизости не наблюдалось.

Общественный туалет, находившийся по пути к серварию, послужил сразу двум целям: во-первых, перевести дыхание, во-вторых – натянуть тонкий золотой плащ, чтобы не так сиять своей черной униформой дипломата. Перед выходом Натаниэль достал из кобуры под коленом небольшую деревянную трубочку – уменьшенный вариант игломета, снаряженный теми же быстрорастворяющимися иглами, что в несколько мгновений отправляли жертву в забытье. Спустя два-три часа препарат, содержавшийся в них, разлагался, оставляя в наследство лишь сбивчивые воспоминания и несколько дней головных болей.

Если те, кто устроил слежку, обладают упорством, приписываемым им Натаниэлем, по меньшей мере один из них будет его где-нибудь поджидать.

На самом деле возле сервария оказались оба, причем каждый делал вид, что другого и знать не знает. Женщина стояла у главного входа, поглядывая на часы и сверяясь с карманным ежедневником: пусть все видят, что ее подруга или там любовник непозволительно опаздывает. Худощавый, нервного вида юноша, надевший теперь плащ цвета ржавчины, сидел на скамейке в нескольких метрах от нее и внимательно читал факс-газету.

Натаниэля не заметил ни тот, ни другой.

Серварий располагался неподалеку от лифтов, посему народу в этом месте было много – каждые несколько секунд мимо проходили два-три человека. Но десятиметровая ширина коридора и высокий потолок визуально уменьшали их количество.

Натаниэль не стал медлить. Если Империя хочет драки – пожалуйста. Прислонив запертый «дипломат» к стене, он взял в руку трубочку с транквилизатором. В ней имелось два заряда, по одному с каждого конца. Стрелять можно было, совершенно не привлекая к себе постороннего внимания.