Владимир Михайлов - Кольцо Уракары

Но спать я не собирался. Глаза, правда, закрыл. Так мне было легче осмотреть окрестности третьим глазом. Потому что только что я почувствовал: наше одиночество нарушено. Невдалеке появились люди. Четверо, как и недавно перед Рынком. Правда, лица их казались смазанными, и я не мог понять: те ли это самые или кто-то новый вступил в игру. Не сразу я понял: маски, и позволил себе усмехнуться: романтика плаща и кинжала — в наш-то практический век!.. Они приближались редкой цепью, безошибочно установив место нашего пикничка. И были вооружены. Сериалы-миди — определил я без труда. Четверо пробирались через кустарник почти бесшумно. Хорошая выучка, значит.

— Да проснись, партнер! — и Повидж тряхнул меня за плечо. — Окосел? С двух банок? Слабак…

— Тсс! — Я открыл глаза. — Четверо. С сериалами. Прямо на нас. Минуты через три окажутся тут.

— Случайно забрели, — сказал он полувопросительно. — Или?..

— Не похоже. Больно уж целеустремленные дяди. Скорее всего за мною.

— С-сукины дети…

— У тебя есть что-нибудь?

— Все серьезное — в багажнике. — Из кармана Повидж вытащил дистант-мини. — Вот все, что с собой.

— Мало. А у меня и вовсе ничего.

— Что предлагаешь?

— Спеть им «баюшки-баю». Как ты — в состоянии? Он полузакрыл глаза:

— Если бы не пиво, то наверняка. Но выпили-то мы всего ничего. Может, хотя бы притормозим их — чтобы в обход добраться до коляски?

— Делать, так по-большому. Видишь их? Он сжал веки:

— Смутно. Но достаточно.

— Тогда твои — двое слева. Правые — мои. Начали.

— Поплыли.

Я снова закрыл глаза. Четверо успели приблизиться к нам довольно основательно, если бы не чащоба — могли бы уже открыть прицельный огонь. Я уверен был, что хотя бы у одного из них серия была именной — на меня. Только вот на какого? На того, каким я был на Теллусе? Если так, то ничего страшного: тут я прочитываюсь совершенно иначе. А если они получили все параметры на Рынке? Но откуда им быть на Рынке? Ах да: я ведь прошел там фиксацию. Ладно, все равно.

Я сконцентрировался на том, что шел с краю. И начал посылать ему сигнал:

«Ты мой друг, я люблю тебя. Но ты устал, очень устал искать меня. Тебе нужно отдохнуть. Ты хочешь спать. Спать. Ты очень хочешь спать. Твое тело тяжелеет. Ноги наливаются свинцом. А между кустами очень мягкая трава. Теплая земля. Тебе обязательно нужно поспать, хоть немного. Ты поспишь часок — и тогда сделаешь все, что нужно: вернешься к себе и расскажешь, что никого не нашел, здесь никого не было. Твои ноги подгибаются. Ты больше не можешь идти. Не можешь сделать ни шагу. Ты мягко опускаешься на траву. Как приятно пахнут кусты!.. Они так и зовут — усни, усни! Спи спокойно, мой друг, мой хороший. Крепко-крепко спи…»

Так. Он спит, грудью прижимая к земле сериал. Лежит ничком. Его правый сосед оборачивается. Торопливо, шурша кустами, приближается к лежащему. Переворачивает на спину, ищет рану — и не находит, естественно. А сам уже слышит мой ласковый призыв: спи и ты, спи, спи… Уснул. Что там у Повиджа? Помощь нужна? Но противник Повиджа— последний, остававшийся на ногах, — не проявлял никакого желания утихомириться. Показывая неплохую выучку, он вскакивал, перебегал, падал, перекатывался по траве — и вел огонь. В отличие от остальных он был вооружен дистантом, а не сериалом, микровзрывы вспыхивали в воздухе все ближе к Повиджу — видимо, стрелявший успевал еще и скорректировать дистанцию. И похоже, что Повиджу эта игра начала надоедать, я увидел, что рука его протянулась в сторону нападавшего: рука, теперь тоже вооруженная дистантом. В старину Попович был отменным стрелком, так что…

— Не надо!! — изо всех сил крикнул я, вскочив на ноги. Повидж услышал, и тот, нападавший, тоже, он на миг повернул закрытое маской лицо ко мне. Повидж услышал, да, но отреагировать не успел. Палец его на спуске жил в эти мгновения своей самостоятельной жизнью, он не подчинялся больше никому и ничему — и закончил начатое движение. А с определением нужной дистанции у Повиджа проблем не существовало. В животе нападавшего на мгновение возникла дыра, в которую тут же выпало содержимое его брюшной полости, и это было все для него.

Мы позволили себе расслабиться на минуту-другую, чтобы прийти в себя: расход энергии был немалым. Потом подошли к каждому из усыпленных троих по очереди. Я стаскивал с них маски, а Повидж ставил рядом с каждым банку пива:

— Пусть порадуются, проснувшись, — пояснил он мне. Потом мы медленно, словно кто-то удерживал нас, приблизились к убитому. Верхняя половина тела, включая грудную клетку и голову с лицом, выглядела нормально; ниже лучше было не смотреть.

Я снял с убитого маску и взглянул ему в лицо. Мне даже необязательно было делать это: я знал, кем он был, еще до того, как он тогда на мгновение повернулся ко мне. То был Верига.

— Знакомый? — поинтересовался Повидж после краткой паузы.

— Да. Потом расскажу. А сейчас — давай-ка посмотрим, что у него там за пазухой.

Повидж понял меня без объяснений. Вдвоем мы быстро ознакомились с содержимым его карманов. Повидж повертел в пальцах иденкарту покойного и нахмурился:

— Постой, постой. Да это же…

— Известен тебе?

— В этом роде, — пробормотал он и как-то странно взглянул на меня. — Говоришь, ты его знал?

Я ответил не сразу. Медленно поднялся с колен, закончив проверку карманов убитого, держа на ладони овальную, чуть выпуклую пластинку размером четыре на шесть. Визион. Трехмерное изображение женщины, настолько естественное, что она казалась живой: вот она подняла глаза на меня, вот улыбнулась и снова отвела взгляд. Электроника, давно пришедшая на смену старинной фотографии. Привычная технология, и не она заинтересовала меня, а сама женщина. Я встречал ее дважды, из них лишь один раз — живой. Значит, они не были врагами: она и Верига. Наоборот…

— Ты что, уснул? Я спрашиваю: ты раньше с ним встречался?

Я засунул визион в мой нагрудный кармашек.

— Так и было.

— Уж не тот ли это, кто за тобой охотился?

Я даже немного обиделся:

— А ты что думаешь: что он с этими детками шел сюда, чтобы передать мне привет и наилучшие пожелания?

— Очень интересно, — проговорил он не мне, а куда-то в пространство. — Ладно, судя по всему, наш пикник подошел к концу.

Я кивнул в сторону спящих:

— Ну что теперь? Что у вас делают в таких случаях?

— Метят. Но у меня с собой ничего такого: кто же мог знать, что понадобится. В другой ситуации я их не задумываясь пристрелил бы. Но Рынок не любит мокрых разборок. Черт с ними — пусть живут. Пока.

Я с ним согласился, и мы покинули поле боя, унося с собой остатки пива.

Их скользун оказался на той же площадке, что и наша коляска. На всякий случай я его обездвижил, закоротив реактор. И мы пустились в обратный путь к Рынку.