Грег Бир - Смертельная схватка

Он – последний отросток-индивид из своей команды. Хотя какое это имеет значение – без базового разума он все равно ничего не сможет предпринять. Если поле-ловушка стабилизировалось, как случается иногда при неполадках, то пользы от Ариса не больше, чем от мертвого.

Погруженный в мрачные мысли, Арис вдруг уловил сигнал тревоги из экспериментальной камеры. Режим интерфейса с мандатом отключился сам собой – новая версия Мамы работала со сбоями. Он попытался исправить оборудование, но без инженерной стены чувствовал себя совершенно беспомощным. Все, что ему удалось сделать, – это организовать подачу питательных веществ через старую Маму гуманоидного вида. Закончив работу, он посмотрел на пленника, на две подопытные особи, потом на безногую, безрукую Маму, которая служила им связующим звеном с интерфейсом и с самой жизнью.

Она провела всю свою жизнь в комнате восемь на десять метров, с потолком чуть выше ее роста. Там же находились Грайд и безмолвная круглая тварь, чье имя – если таковое вообще существовало – так и осталось для нее тайной. Какое-то время с ней была Мама, потом Мама другого вида, не приносившая ей такого удовлетворения. Она смутно чувствовала, что влачит жалкую, ограниченную в тесном пространстве, неполноценную во всех смыслах жизнь.

Отделенная от них прозрачной перегородкой другая круглая особь периодически напоминала о себе голосом или жестами.

Грайд сохранила свой разум. Они скрытно сообщались друг с другом. Выходя из интерфейса – она мысленно называла это режимом закрытых глаз, – они, по-прежнему оставаясь подсоединенными друг к другу, пытались осмыслить то, что они знали инстинктивно, что вводилось в них через интерфейс, – сведения о мире, простиравшемся за перегородкой.

Вначале они узнали свои имена и то, что они – перчаточницы, то есть бойцы. Когда Арис передал через интерфейс инструкции по ведению боя, они с готовностью их восприняли, но усвоить новую программу оказалось делом нелегким. Казалось, инструкции совершенно не согласуются с установками, запрятанными в глубине их естества, на инстинктивном уровне.

Проведя в таких условиях около пяти лет, она обнаружила в себе склонность к самоанализу. Она не ожидала найти что-то новое за рамками того опыта, что накапливала в режиме закрытых глаз. Открытие глаз вместе с Грайд для нее не намного отличалось от сна. По большей части они полностью игнорировали специфическую круглую тварь, живущую вместе с ними в камере и почти все время подключенную к мандату и Маме.

В одном она была абсолютно уверена. Ее имя – Пруфракс. Она говорила это и с открытыми, и с закрытыми глазами, без малейших колебаний.

Незадолго перед битвой она погрузилась в состояние, которое напоминало сон без видений, – словно робот, получающий свежие инструкции. Та часть сознания Пруфракс, которая все эти пять лет стремилась к индивидуальности в режиме закрытых и открытых глаз, была вытеснена инструкциями по ведению боя, введенными в программу Арисом. Она летала так, как должны летать перчаточники (хотя перчатки казались ей какими-то странными). Она сражалась, намертво сцепленная с самой собой – так, во всяком случае, ей казалось, хотя можно ли теперь быть в чем-то до конца уверенной?

Она уже давно решила для себя, что не следует слишком рьяно заниматься поисками реальности. После сражения она снова погрузилась в мандат – в режим закрытых глаз – и как-то слишком охотно.

Но что это? Если с открытыми глазами можно постичь еще меньше, чем с закрытыми, то почему ее не покидало ощущение, что режим открытых глаз более важен, что без него не обойтись? Она старалась вытравить все это из памяти.

Но и в состоянии закрытых глаз произошли перемены. Раньше в ожидании боя вся информация просеивалась и ей выдавали специальную подборку. Теперь же она могла бродить по мандату по собственной воле. И она буквально кожей чувствовала какую-то новую, совершенно незнакомую ей информацию – словно где-то рядом плескался океан и ее обдувало легким бризом. Не зная, откуда начать, она неуверенно продвигалась на ощупь и в конце концов открыла для себя:

что все корабли, независимо от их размера и класса, будут оснащены мандатами – наподобие того, как каждый индивид носит с собой карту. Мандат будет содержать всю информацию о нашем виде, включая доскональное, не подвергшееся цензуре изложение истории, поскольку раньше мы получали лишь специально препарированные сведения, и в результате все, включая руководство, имели искаженное представление о прошлом. А руководство обязательно должно иметь доступ к правдивым источникам. Это его обязанность. Руководство не должно употреблять тот суррогат правды, который скармливают простым исполнителям. Пусть функционеры низшего звена живут во лжи. Руководство же должно располагать самым точным анализом, а иначе наше общество ослабнет и неминуемо придет в упадок.

Какие прекрасные сны, должно быть, видят руководители! К тому же благодаря мандату они пользуются тем благом, что называется «истина». Пруфракс с трудом могла в это поверить. Проводя свои исследования в новых, неизведанных областях режима закрытых глаз, она постепенно начала связывать слово «мандат» с накопленным опытом.

Пруфракс работала в полном одиночестве. Прежде она делилась своими открытиями с Грайд. Но теперь Грайд куда-то исчезла.

Она быстро усваивала новую информацию. Вскоре она уже шла по песчаному пляжу на Земле, а потом по пляжу в мире под названием Мариадна, потом еще по каким-то пляжам – ощущение реальности происходящего то усиливалось, то ослабевало. В конце пути она столкнулась с расплывчатым фантомом и поняла, что пляж существует лишь в абстракции. Он был границей между двумя разновидностями режима закрытых глаз, между водой и твердью – ни то, ни другое не имело логического продолжения в режиме открытых глаз.

На некоторых пляжах был песок. На некоторых – облака. Фантомы из облаков выглядели довольно привлекательно. А на одном из них была она сама, бегущая с испуганным криком.

Она окликнула эту бегущую фигуру, но изображение тут же исчезло. Пруфракс стояла на пляже под зеленовато-желтой звездой, в мире под названием Кирене, чувствуя себя одинокой, как никогда прежде.

Она продолжила исследования в надежде отыскать если не ту фигуру, напоминающую ее самое, то хотя бы Грайд. Вот Грайд бы не убежала от нее… Круглая тварь выросла перед ней, с беспомощными, дергающимися конечностями. Теперь настала очередь Пруфракс удирать от страха. Никогда прежде они не встречались в режиме закрытых глаз. Тварь не стояла на месте, она что-то целенаправленно искала. А Пруфракс бежала от нее, поднявшись над горными хребтами, облаками, ветром, воздухом, уравнениями и границами действия физических законов. И, удаляясь от круглого чудовища с тоненькими ручками и маленькой головой, чувствовала, как постепенно проходит страх.