Романовский Александр - Ярость рвет цепи

Он и ранее, как только переступил порог, об этом догадывался, но что-то мешало ухватить эту мысль. Вероятно, все тот же могучий инстинкт самосохранения, продолжавший действовать, даже когда он был совсем ни к чему. И правда – догадайся Курт несколькими минутами ранее, спустить курок ему наверняка не составило бы труда.

Но теперь он чувствовал лишь пустоту, отчаяние и безысходность. Догадка принесла новую боль, усилить которую, казалось, уже было невозможно.

Что он наделал?!

Как это могло случиться?!

Он избегал контакта с безволосыми. Это не мог быть докторишка – у того не было ни мотива, ни достаточных средств, чтобы провернуть такую операцию. Конечно, он мог сообщить полиции, но это казалось слишком уж невероятным. Не в обычаях обитателей Запретного города якшаться с легавыми. К тому же те просто не успели бы ничего предпринять за столь краткий срок. Здесь работали профессионалы, до которых продажной полиции было далеко.

Что касалось Ковбоя и Майклсона… Курт сразу же избавился от пистолета Ковбоя, равно как и от планшетки с фотографией толстяка. Да, он отобрал у телохранителей пистолеты, однако вряд ли их владельцы стали бы зачем-то встраивать в свое оружие “жучки”…

И тут он вспомнил.

Прощание с Ковбоем. Запах жасмина. Рука в перчатке, что легла на плечо будущего киллера.

Взревев, Курт стащил с себя куртку и начал пристально рассматривать потертую кожу, сам толком не зная, что именно рассчитывает найти – один сантиметр за другим, одну микроскопическую трещинку за другой…

Искомое обнаружилось у воротника, сразу за отворотом. Поэтому Курт и не смахнул крошечный предмет во время ночных приключений. В первую секунду он решил было, что это просто мусор, приставшая к плечу железная соринка… Но затем разглядел микроскопическое зеленое пятнышко, мерцавшее на спине круглой штуковины.

Курт осторожно подцепил ее когтями. Паразит держался за куртку крепко, впившись в кожу несколькими лапками. Курт потянул сильнее, и через мгновение микроскопический аппарат был зажат меж большим и указательным пальцами.

Зеленый огонек продолжал мерцать.

Разглядывая “жучок”, волк невольно подивился изощренности разума безволосых. Они способны были создавать удивительные, фантастические вещи, если речь шла о деньгах и убийстве себе подобных. И в то же время они не могли сделать так, чтобы никому не приходилось, задрав голову, разглядывать отвратительные Ульи.

Было трудно поверить, что такая маленькая штуковина способна передать сильный, устойчивый сигнал сквозь толщу бетона, не говоря о помехах, создаваемых десятками машин. И тем не менее это было так.

Пусть даже сигнал затерялся по дороге – безволосые узнали направление, и дело осталось за малым – прошерстить технические уровни, если примерно знаешь, что искать, не составляло особого труда. Полсотни волков – не иголка в стоге сена. Правы были те, думал Курт, что твердили это долгие годы наперекор старейшине…

Он бросил “жучок” на бетонный пол. Поднял было ногу, намереваясь раздавить электронного клеща, но остановил ботинок в нескольких сантиметрах от цели. Сколь ни велики были его злость и тоска, Курт не утратил способности связно мыслить. Если уничтожить “жучок”, те, кто слушал его донесения, тут же узнают, что волк кое-что понял. Гораздо умнее оставить прибор тут, в убежище, пусть думают, что он…

Не додумав до конца мысль, Курт сорвался с места.

Слабости и головокружения не осталось и в помине. Он вспомнил, ГДЕ еще этой ночью побывал прибор слежения. Там не было бетонных переборок, а сложные машины создавали гораздо меньше помех, чем трансформаторные залы и тысячи метров разномастных кабелей. Да, там имелась пара бронированных дверей, однако, как показала практика, обычное железо уже не могло служить надежной защитой…

Убитый горем, Курт как-то позабыл о сестре. Этому, безусловно, имелось несколько объяснений (поисками которых волк был озабочен, впрочем, в последнюю очередь). Одно из них, к примеру, состояло в следующем. Подсознательно Курт знал, что это они – брат и сестра – виновники сегодняшней трагедии. Именно поэтому сознание не давало ему вспомнить о Джейн. Ведь это из-за нее, из-за ее болезни погибла стая, а, стало быть, она заслуживала наказания…

Но все это так, к слову. На самом деле Курт не раздумывал, а мчался и мчался вперед.

Инстинктивно он держал путь к лестнице и главному выходу. Запасной и его окрестности были знакомы ему лишь понаслышке, и он не хотел терять драгоценное время, блуждая в темноте.

Коридор вывернул к лазарету. Дверь его была приоткрыта – такого на памяти Курта еще не случалось. Объяснение лежало на пороге, заблокировав проем. Ноги доктора остались в комнате, голова и руки – в коридоре. Мохнатая голова была обезображена сразу несколькими выстрелами. В левой лапе доктор держал три скальпеля. Правая была пуста и согнута, словно для броска.

Стиснув челюсти, Курт прибавил ходу. Пока он валялся на койке в нелегальной клинике, его сородичи сражались и умирали тут, в родном убежище… А сейчас, вероятно, подручные Ковбоя держат путь в Запретный город… Режут бронированные двери мощными лазерами… Врываются внутрь… Докторишка, разумеется, не способен оказать даже номинального сопротивления. А волчица вообще совершенно беспомощна…

Курт мотнул головой, стараясь вытряхнуть оттуда неуместные мысли. В противном случае он, вероятно, сойдет с ума еще по дороге. Или же допустит ряд несуразных ошибок, что равносильно самоубийству…

Он полувзбежал-полузапрыгнул на лестницу, оставив позади распластанные тела соплеменников. Сейчас он ничего не мог для них сделать. Вырыть могилы в бетонном полу – целая проблема. Но он непременно поставит памятные камни – суровые, угловатые булыжники с именами убитых, обагренные кровью убийц.

Он клянется в этом и клятву эту исполнит во что бы то ни стало.

Убийцы совершили роковую ошибку, не дождавшись его появления.

Но сейчас перед ним стояла другая задача. Волк молил богов, чтобы они позволили ему прийти вовремя. А также о том, чтобы безволосые явились в клинику, где их будет ожидать возмездие.

Если молитвы волка и были услышаны, то ответ последовал несколько странный.

Переступив порог выходной двери, Курт понял, что находится здесь не один. В отдалении загорались лампы, освещая кому-то дорогу. Раздавались голоса, шаркали ноги. Донеслись первые запахи. Нюх волка, обостренный шоком и яростью, уловил туалетную воду, какие-то химикаты, жженый порох и ружейное масло.

Ощерившись, Курт пригнулся и побежал, бесшумно ступая по бетону.

Он рванулся вперед, когда безволосые вышли из-за бетонной стены. Если бы их оказалось полсотни, волк и тогда бы не изменил своего намерения. Но их оказалось всего шестеро. Четверо были обряжены в мешковатые комбинезоны зелено-землистого оттенка. Они несли с собой какие-то свертки, металлические чемоданы и… носилки.