Романовский Александр - Ярость рвет цепи

Хэнк стоял слишком далеко. Не хватало считанных сантиметров, однако с тем же успехом безволосый мог находиться на другом конце мегаполиса. Не дотянуться.

Поэтому Курт не стал и пытаться.

– Нужно, – проговорил Таран, бросая каждое слово словно в гулкую бочку, – чтобы ты стал настоящим бойцом. Вероятно, сейчас ты чрезвычайно высокого мнения о своих физических способностях – они у тебя и впрямь особые, но отнюдь не выдающиеся. Пройдет время, и я научу тебя настоящему искусству боя… И тогда тебе не отыщется равных. Ты станешь знаменитым. Слава твоя покинет пределы Клоповника, поднимется в Ульи. И, возможно, когда-нибудь мы покинем купол, чтобы променять зловонный мегаполис на что-нибудь получше… – Взгляд безволосого затуманился.

Хэнк, похоже, уже мчался на крыльях предполагаемой славы к заветной мечте, похожей на вырезку из глянцевого журнала. Там были пальмы, шезлонги, коктейли под зонтиками, загорелые девицы и очищенный от нефтяной пленки песок…

Вдали от затхлой вони Клоповника.

Курт не имел ничего против, пусть этот тип предается своей белоснежной мечте, ковыряясь окровавленными руками в кучах мертвецов, но при одном условии– его самого оставят в покое. Его логово – мегаполис… Во всяком случае, пока он не соберет все долги до единого. А для этого могло потребоваться довольно много времени.

– Мне не нужны учителя, – хрипло бросил он. – Разорвать тебе глотку я сумею и так. Не веришь?

– Почему же, однако проверять мы это не станем. – Таран качнул головой. – А то, нужны тебе учителя или нет, мы проверим несколько позже. И знаешь, с какой целью?

Курт кивнул. Он уже догадался.

– Вы хотите заставить меня драться за деньги. Вернее, деньги будут платить тебе. Ставки, пари и прочее. Подпольный тотализатор, где вместо собак и куриц дерутся живые люди. Я прав?

– Несомненно, – подтвердил Таран. – Но лично мне больше нравятся “гладиаторские бои”. Тотализатор – слишком пресно. Так может говорить лишь тот, кто никогда не присутствовал при этом действе… – Хэнк поцокал языком, словно вспомнив вкус сказочного блюда, которое ему довелось отведать единожды в жизни. – Кровь, песок, звон стали, ликующие крики толпы. Что может быть прекраснее?

– Солнечный свет, – сказал Курт. – Цветы, детский смех, звезды. Запах женского тела. Свобода. Таран поморщился:

– Это все ерунда, поверь. Почувствовать, как твой клинок вонзается в глотку противника – вот ради чего стоит жить! Кровь хлещет на арену, но ты стоишь в лучах своей славы, а вокруг грохочет толпа! – Безволосый зажмурил глаза. Лицо его приняло восторженно-мечтательное выражение. В этот момент, вероятно, он и впрямь слышал далекие аплодисменты.

Волк же слышал сирену кареты скорой психиатрической помощи. Перед ним стоял больной с запущенной формой шизофрении, сомневаться не приходилось. Только полный псих мог говорить такие вещи. Но шрамы, что усеивали дубленую кожу лица и кистей, служили наглядным подтверждением того, что все это отнюдь не безобидный бред.

… И Курт находился в полной его власти.

– Не смотри на меня так, – сказал Таран. – Я не психопат. Во всяком случае, не менее нормален, чем большинство жителей Клоповника. Если, конечно, в этом отношении вообще уместно говорить о нормальности. Нас, аборигенов, остальное Гетто кличет “клопами”… Ну а в Ульях, судя по всему, вообще не подозревают о нашем существовании… – Взгляд безволосого затуманился. Он, похоже, вновь подключился к главному серверу своей фантазии.

Там, вероятно, плескались аплодисменты, гремели овации, тысячи обитателей Ульев выстроились в очередь, чтобы приветствовать гладиаторов, и лично – великого Хэнка Тарана.

– Ну, что там с боями? – поторопил его Курт.

Таран споткнулся на красной ковровой дорожке и чуть не растянулся во весь рост… Почитатели испуганно охнули…

– Что? – очнулся он. – А, сейчас покажу. Отойди-ка.

Волк помедлил, но все же отступил от решетки. Один из помощников – по всей видимости, Топор – подошел к двери, вставил ключ и повернул. Взгляд его ни на мгновение не отрывался от неподвижного Курта. Безволосый отступил на то место, где и стоял, не прикоснувшись к двери.

Волк ждал.

– Теперь иди вперед, – велел Таран. – Но смотри, без фокусов… – Толстая рука полезла за ворот, нащупав там небольшой черный “кулон”. – Не успеешь и глазом моргнуть, как снова почувствуешь себя на электрическом стуле. Надеюсь, все ясно?

Курт покорно кивнул. Он не сомневался, что реакция Хэнка и впрямь не уступала рефлексам кошки, угодившей на раскаленную крышу. Поэтому следовало выждать и на время воздержаться от поспешных действий. Курт пока не находил выхода из положения, во всяком случае, такого, в который можно протиснуться, не ободрав при этом половину шкуры. ПОКА. Волчий инстинкт подсказывал, что, попав в клетку, следовало обуздать свою гордыню, притворившись послушным и почти ручным. Чем раньше безволосые поверят его актерской игре, тем, разумеется, лучше.

– Я все понял, – сказал он. – Можете не сомневаться.

Таран окинул его подозрительным взглядом, но промолчал.

Курт мысленно обозвал себя идиотом. Он поспешил. Таран был кем угодно, но не доверчивым глупцом.

– Отойдите, – буркнул волк. – Не путайтесь у меня под ногами, или же я за себя не ручаюсь…

Безволосые молча отступили к задней двери.

Курт медленно распахнул свою – медленно и осторожно, прислушиваясь к звуку, с каким поворачивались металлические петли. Шагнул за порог. Безволосые тем временем успели войти в проем. Таран за-, мыкал шествие, пятясь спиной вперед и не выпуская “кулона” из правой ручищи.

Курт двигался следом, сжав кулаки и челюсти.

Он изо всех сил старался не прибавлять шага. Еще слишком рано, твердил он себе. Остынь, погоди… Сейчас следовало оглядеться, разузнать, где же, в сущности, он обретается. Если бы даже волку удалось совершить безошибочный прыжок, отобрать пульт управления и прикончить троих безволосых, этого было недостаточно. Ему еще требовалось выбраться наружу и совершить побег, но КУДА и ОТКУДА?

В одном Курт был уверен – Ульями тут и не пахло. Волка убедили в этом скорее грязные каменные ступени, чем слова Тарана. Ни в одном Улье таких отродясь не бывало, разве что какой-нибудь экстравагантный богач решился воссоздать на собственном ярусе обстановку Клоповника “каков он есть”, заменив ради этого привычную роскошь безумно дорогими бутафорскими развалинами – результатами усердных стараний десятков декораторов… Нет, в Ульях даже на технических уровнях все блистало чистотой…

Подумав об этом, Курт вспомнил убежище. Волчье сердце в который раз превратилось в холодный, мертвый осколок льда. Там уже не могло остаться места для света, цветов и детского смеха.