Федор Березин - Экипаж черного корабля

Оказывается, общее число «метателей» лишь чуть-чуть превышало тридцать штук. Перед началом этой войны. В результате стратегического удара брашей и их тактических прорывов в трех местах материка гига-пушек осталось только двенадцать. Однако браши, несмотря на то что уничтожили две трети этих, все еще значащихся экспериментальными систем, не слыхивали о них до сих пор — явное достижение имперской контрразведки. Вышедшие из строя орудия уничтожились брашами либо заодно с чем-то (всем понятно, если где-то взрывается пятьдесят или сто мегатонн, то всей округе наносится много-много разного сопутствующего ущерба), либо на всякий случай: на загоризонтных локаторах чудовищные рельсовые поля «метателей» давали большую, яркую засветку. Что это такое, брашские радиоразведчики так и не поняли, но разбираться времени не хватало, нужно было воевать.

«Восемьдесят седьмой», истинный номер которого оставался неизвестен никому, подобной засветки не давал. Возможно, он являлся самым экспериментальным из всех «экспериментальных», потому как шпалы и рельсы подвижной железной дороги, по которой он катался, имели специальное напыление, несколько по-другому рассеивающее радиоволны. Похоже, иногда милитаризированная наука Эйрарбии рождала чудеса. Однако чрезвычайная секретность, а также неповоротливость гигантской структуры управления не давали этим чудесам прорваться всюду.

Кто знает, может, проявила себя двойственная природа загороженных километрами копоти богов? Или они сыграли в кости особыми кубиками, на которых выгравированы судьбы? А возможно, они на время перестали видеть взбившую пыльную перину Гею и теперь на ее коре удавалось происходить совпадениям, невиданным доселе? А может, исчезнувший звездный ветер перестал гасить телепатические послания? Или мыслительные процессы у людей, всю жизнь занятых расчетом траекторий и углов упреждения, сходны до того, что даже синхронизируются во времени? Кто знает, ведь может все-таки быть, что хоть одному «рельсовому метателю» — сколько их уже сгинуло зазря — подфартило? Тем более что обычно либо совсем без исключений везение одного — всегда неудача другого. Так уж создан или самоорганизовался — как кому нравится — этот сложноустроенный мир.

Да, вот только случилось так, что «восемьдесят седьмой» наконец получил право начать обстрел оказавшейся в его зоне поражения цели. Может, рельсы, наконец, куда надо довели, а может, «Крикливый аист» «дошевелился» и «дошумелся», выбирая местечко поудобнее для перекидки «цистерн» через загораживающую «Ящер» горную цепь; или командование «рельсового метателя» окончательно поняло, что спецбоеприпасы со склада им в этой войне больше не перепадут и придется действовать простыми; а еще скорее с помощью радио поступила откуда-то сверху, от пялящих глаза в истыканные булавками карты маршалов команда к действию-противодействию, и все. И тогда славное творение имперской военно-инженерной науки вскинуло в темноту небес длиннющий ствол и последовательно, но быстро пальнуло обойму из четырех тридцатидевятитонных снарядов.

Имел ли не модернизированный по последним перечням доработок «Крикливый аист» силы перехватить летящих в него монстров? Учитывая, что у него не наличествовало ни одного ЭМСУ, его оборонительные возможности были гораздо ниже, чем у «Ящера». Однако за ним числились собственные калибры, причем вдвое большие, чем у «рельсового метателя», всяческие помеховые прибамбасы — на случай самонаводящихся в конечной траектории боеголовок. Кроме того, в отличие от «Сони» он имел под своим самоходным днищем равнину и мог двигаться. Ну и самое главное, подлетающие гига-бомбы вьпустили из одного ствола, а значит, падать на «Аист» они должны были последовательно. Это давало возможность ПВО подвижной крепости не распылять силы, а бить врагов поочередно. Так что, по-серьезному, «рельсовый метатель-87» имел мало шансов на быструю победу. Но…

«Крикливый аист» не умел обнаруживать снаряды, пока они не выпрыгивали из-за линии горизонта, даже активной локацией, а он, помня предупреждение о разведывательных свойствах «Ящера», опасался излишне «светиться». Так что рассчитывать приходилось только на пассивные методы обнаружения и на скоростное предупреждение из вышестоящих инстанций. Последнее было маловероятно и даже глупо по двум причинам. Во-первых, связь в условиях «синхронного задувания» стала делом недостаточно надежным. Во-вторых, в данном случае играла роль каждая секунда, а промежуточных инстанций у ШОНО или ШВЗС наличествовало ой как предостаточно. Пассивная же локация в условиях задымления атмосферы имела заниженные шансы обнаружения. Тем не менее все же имела, и при нормальном развитии событий козыри у «Крикливого» все-таки присутствовали. Но…

Кто знал, что, опережая «восемьдесят седьмой» на сорок восемь секунд, по «Аисту» стрельнет доселе молчавший «Сонный ящер»? (Кстати, его «посылку» с «Крикливого» засекли и уже приняли меры противодействия.) Но кто мог знать, что произведенный более чем в восьми километрах над Геей полумегатонный подрыв, совсем не опасный на таком расстоянии для панциря гига-танка, затенит подход посланников «РМ-87»?

Разумеется, предусмотреть этого не мог никто, такие совпадения весьма маловероятны. Однако это все-таки не чудеса. Совсем удивительно стало бы, если бы атомный посол с «Ящера» расплавил подлетающие железки эйрарбаков. Вот этого как раз и не случилось. Чудо имело предел! Правда, не в пользу «Крикливого».

Ну так уж получилось.

— Разорви меня на части Красный Гигант Эрр, командор Лумис, но я не смогу ничего сосчитать, — со слезами на глазах признался единственный в отряде специалист по атомным боеголовкам.

— Почему? — Лумис опустился на корточки рядом с сидящим на полу Забатом.

— Вы что, думаете, я боюсь, командор? — Он смотрел на Лумиса снизу вверх, потому как его макушка не доставала до плеча командира.

— Не волнуйся, этого я не думаю. Но все равно хочу знать, почему?

— Тут надо иметь море информации. — Забат шмыгал носом. — Знать плотность грунта. Располагать специальной сейсмической картой. Такой для этого места может вообще не существовать. Обычно в подобных случаях копается штольня — наклонный тоннель. Опять же, надо знать, куда и как ее вести.

— А без всего этого?

— Наобум? — Забат достал из кармана какую-то засмоктанную тряпку, высморкался, вытер слезящиеся глаза. От тряпки воняло, но Лумис даже не сморщился, потому что и от самого Забата несло старым застоявшимся потом. Лумис не морщился не по причине солдатской выдержки — он сам был не многим лучше. Где теперь мыться? Наружные водопроводы или расплавились, или стали частью изрытого воронками ландшафта вместе с окружающими их городами; подземные — теперь тоже спали в ожидании археологов грядущего; крупные реки замерзли, а мелкие высохли, поскольку из-за взрывов атмосферная тропопауза сместилась ниже облачного слоя и условия к выпадению дождей перестали возникать. К тому же и та вода, которая вопреки теории могла выжаться сверху в виде снега, и та, что текла внизу, в солидной мере насыщены нуклидами. Так что купаться часто справедливо считалось опасным для здоровья.