Дэвид Брин - Глина

Ах, Альберт, бедный Альберт. Он так гордился своей способностью заметать следы. Но Коллинс — или Бета — оставил его далеко позади. Я мог бы посмеяться или расплакаться. Альберт Моррис, считавший себя современным Шерлоком Холмсом и Бету — Мориарти. Нет, мой риг играл в младшей лиге.

Впечатляет. Но почему Бета перестал использовать этот трюк, переключившись на более дорогих, но менее изощренных големов? И почему он решил привлечь к диверсии против «ВП» Серого Альберта вместо того, чтобы сделать все самому?

Я еще раз проверил все снимки. Да, последующие три были другими. Иным стало даже выражение лица — самодовольная ухмылка, казавшаяся вполне естественной, поразила меня своей фальшью на последних изображениях.

Вот если бы встречи проводились здесь, в «Радуге»! Ирэн могла бы сделать полное голорадарное сканирование, записала бы голосовые модели, речевые ритмы, жесты… все то, что становится привычкой и передается при копировании глиняным куклам.

Манеры почти столь же индивидуальны, как и постоянная Волна. Интересно, заметили ли разницу Ирэн или Уэммейкер? Или они даже не обратили внимание, что что-то изменилось?

Тот желтый дитто, растворявшийся в трубе рециклера возле Теллер-билдинг… не сказал ли он, что на Бету обрушилось какое-то несчастье?

Я взглянул на монитор, показывавший главный зал «Салона Радуги». Мини-голем Пэла веселился вовсю, распевая в такт гремящей музыке, влезая во все потайные уголки и собирая коллекцию металлических крышек со всех обнаруженных пузырьков и тюбиков. Пока что ничего страшного не случилось, но, продолжая в том же духе, он мог натворить глупостей, а то и взорвать это чертово заведение.

Постукивая очередным декоративным цилиндром по стойке бара, мой друг подхватил заводной гимн, почитаемый нигилистами, еще когда нас не было на свете.

— Жизнь — лимон, верните мои денежки!

С этим я, пожалуй, согласился бы. Последние двадцать четыре часа моя жизнь была кислой, как этот желтый фрукт. Но даже если бы мне удалось добиться возврата «денежек», на чей счет их отсылать?

— Пэл! — крикнул я. — Ты в порядке?

Грохот автоматически стих, когда он повернулся и усмехнулся мне.

— Все отлично, Гамби, старина! Нашел еще кое-что! — Пэл помахал цилиндром, похожим на тот, который обнаружил я. — Интуиция не подвела! Похоже, Ирэн прижала парочку чиновников местного совета.

— Что-нибудь пикантное?

— Нет. Так, на местном уровне. Надеюсь найти что-нибудь на президента или хотя бы главного протектора, а пока в основном снимки детей. Нет, не порно. Семейные карточки. — Пэллоид пожал плечами. — А что у тебя? Обнаружил что-то полезное?

Полезное? Я уже собирался ответить «нет», когда меня снова остановило странное ощущение какого-то диссонанса в Постоянной Волне. Быстро поморгав, я дал компьютеру сигнал вернуть два изображения Беты, одно раннее и одно из последних.

— Не уверен, подумаю…

Снимок слева показывал Бету-хамелеона, его псевдокожу покрывали миллионы микроскопических точек-пикселей, составлявших тот самый режущий глаза клетчатый узор, но способных мгновенно изменить этот мотив на совершенно другой. Лицо справа выглядело вроде бы так же, но при приближении становилось заметно, что клетки просто нарисованы на псевдокоже.

Минуточку.

На последнем снимке мое внимание привлекла потертость на левой щеке Коллинса. Ничего необычного. Глину легко поцарапать, а сама она не восстанавливается. Иногда к концу дня твоя физиономия исщерблена не меньше, чем луна кратерами. Но только в данном случае царапины блестели. Оттенок был тот же, металлический, но более яркий. Не сказать, что серебристый. Более напоминающий белое золото.

Или… платиновый.

— Да? — прокричал Пэллоид. — Что там?

Я не хотел ничего говорить. Кто знает, какие подслушивающие устройства имплантировал в меня вик Эней Каолин. Черт возьми, я до сих пор не имел ясного представления о том, какими мотивами руководствовался магнат, отправляя меня «на поиски истины».

Осторожно подбирая слова, я сказал:

— Не пора ли нам убираться отсюда, Пэл?

— Да? И куда?

Об этом я уже подумал. Нам требовалась особая помощь. Помощь, о существовании которой я ничего не знал до вчерашнего дня.

К счастью, движение в районе полигона было очень большое: громадные грузовики и трехэтажные туристические автобусы, маршрутки и спортциклы.

Воздушное сообщение здесь ограничено, а посылать голема нерационально — он едва ли успеет вернуться в город.

Чиновники и репортеры предпочитают прибывать лично, и это объясняет наличие нескольких десятков отелей для реальных людей, увеселительных центров и казино. Здесь же, у главных ворот, высятся наблюдательные башни, с которых видно поле боя. По ночам музыканты пытаются выстроить мелодии для аккомпанемента взрывам и вспышкам, которые невозможно ограничить пределами полигона.

В общем, как я уже сказал, типично военная база. Приезжайте с семьей!

Последние километры нам удалось подъехать на громадном и едва не разваливающемся мобильном доме с двенадцатью колесами и хрипящим каталитическим двигателем. Водитель, крупный парень с густыми темными локонами, при виде нас приветливо хмыкнул.

— До отелей не поеду. Сворачиваю к Лагерю кандидатов.

— Нам тоже туда, сэр, — объяснил я с легким поклоном.

Как-никак он был реальный, а я притворялся дитто. Шофер осмотрел нас с ног до головы.

— На солдат-аспирантов вы не похожи. Стратеги? Я кивнул.

— Значит, будущие генералы. — Парень фыркнул. — И заблудились в пустыне!

У меня между тем появилась еще одна проблема: в левом глазу замигал свет. Впервые за почти два дня мой имплантат принимал сигнал вызова и просил разрешения ответить. Стоит трижды постучать зубом, и получу доступ ко всей информационной сети мира. Смогу узнать, как идет расследование атаки на мой дом, почему меня связали с попыткой диверсии на «Всемирные печи». Я смогу даже поговорить с Кларой!

Но вспышка сигнализировала также и об опасности. Оставаясь в пассивном режиме, имплантат не мог меня выдать. Но если я отвечу, все на свете узнают, что я жив, и без труда вычислят мое местонахождение.

Мы с Риту устроились на заднем сиденье, а водитель переключился на военную тему. Матч, проходивший сейчас на полигоне, складывался на редкость драматично, сюжет изобиловал обескураживающими поворотами, и за происходящим наблюдали миллиарды жителей планеты.

Вскоре мы свернули с шоссе и покатили к тому хаотичному поселению, которое я заметил раньше.

Лагерь кандидатов — это как раз то, чего и следует ожидать в век, когда война превратилась в спорт и миллионы людей хотят как-то выделиться из толпы. За облаками поднятой колесами пыли вскоре ощущаешь едкий запах нагревающейся глины, исходящий из десятков портативных печей. Отовсюду доносятся громкие голоса глашатаев, спорящих о том, чьи модификации лучше. Каждый раз перед открывающейся печью собираются толпы зевак, желающих поглазеть на новоявленного монстра, экипированного таким образом, что в городе вас арестовали бы или по крайней мере оштрафовали.