Юрий Брайдер - Хозяева Острога

Темняк, в свою очередь, посчитал необходимым добавить следующее:

— Когда будете принимать решение, не забывайте о своих детях. Ведь вы выбираете будущее не столько для себя, сколько для них!

А Бадюг, знавший нравы Острога лучше кого-либо другого, не унимался:

— Спешите! Наливайте! Всё дармовое! Первый глоток за здоровье Темняка Опоры! Второй за острожан! Пить до дна!

На сей раз отклик толпы можно было оценить как однозначно доброжелательный. Люди, до этого сбитые в плотный ком, словно роящиеся пчелы, теперь разъединялись, обосабливались, вновь обретали свою индивидуальность и тихо-мирно расходились — кто по домам, а кто и по многочисленным лавчонкам кисельной улицы. Свирепый монстр за считаные минуты превратился в скопище добродушных обывателей. Остались только те, кому не терпелось узнать об участи своих близких, предположительно находившихся на верхотуре, но Бадюг, созвав всех находившихся поблизости Сторожей, уже уводил Темняка прочь.

— Наворочали вы тут без меня дел, — тяжко вздыхал Темняк, с укоризной поглядывая на своих приближенных. — А я-то вас за порядочных людей считал.

— Сам виноват, — ответил Бадюг, возобновивший прерванный завтрак. — Наговорил целую бочку умных слов и смылся неведомо куда. В народе слушок прошел, что ты к Хозяевам за правдой отправился. Стали старушки порог твоей норы целовать. Дальше — больше. Вот они и воспользовались, — последовал кивок в сторону Млеха, стоявшего перед ними навытяжку, словно набедокуривший школьник. — Сначала, правда, крепились. Твои наставления вслух повторяли… А потом пошло-поехало. Во всё тяжкие пустились. Каждый день дым коромыслом. Блудниц здесь столько перебывало, что и не счесть.

— А Дряка мне всё же жалко, — промолвил Темняк. — Зря погиб. Такие люди нам сейчас очень пригодились бы.

— Погорячились вы оба, — кивнул Бадюг. — Да и я проморгал… Надо было просто горшок ему на голову надеть. Сейчас бы с нами сидел… Атак и в гроб нечего класть.

— Теперь уже поздно горевать… Ну а с тобой что прикажешь делать? — Темняк покосился на Млеха.

— Не знаю, — тот ещё больше вытянулся, словно солдат на смотру. — Поступай как знаешь. Хочешь — казни, а хочешь — милуй. Я заранее на всё согласен.

— И в самом деле, помилуй ты его, дурака, — попросил Бадюг. — Только к людям его не допускай. Не взлюбили что-то его наши люди. Пусть пока посидит там, где я сидел. А когда понадобится, мы его обратно призовём.

— Так и быть… Пошёл прочь! — Темняк сделал в сторону Млеха жест, словно сметал со стола объедки. — Сиди пока тихо и дожидайся моих распоряжений. Думай на досуге о своих грехах. А искупить их у тебя возможность будет.

Когда они остались вдвоем, Бадюг Верёвка утерся рукавом и, не глядя на Темняка, спросил:

— Думаешь, пойдут за тобой люди?

— Пойдут, — ответил тот таким тоном, словно речь шла о чем-то давно решенном. — Не все, но пойдут. В основном, конечно, молодежь. Старики, скорее всего, останутся. Хотя народ без стариков — это уже совсем другой народ. Как еда без соли.

— Я за старика сойду, — буркнул Бадюг. — А это нам вообще нужно?

— О чём ты? — не понял Темняк.

— Уходить из Острога нам нужно? — повторил Бадюг.

— Лично я в этом уверен… Хотя всё может быть. Сам знаешь, что не все наши благие намерения доводят до добра.

— И я про то же самое.

— Идти на попятную уже поздно.

— И когда примерно эта кутерьма начнётся?

— Думаю, что скоро. Сие зависит уже не от меня, а от Хозяев. Но ты здешней публике расслабляться не позволяй. Пусть потихоньку собираются в дорогу. Шьют теплую одежду, готовят припасы. Припугни их, если надо. Дескать, сгорите синим пламенем вместе с мусором.

— А мусор и в самом деле загорится? — Сомнение отразилось на в общем-то малоподвижном лице Бадюга.

— Не знаю… Должен загореться.

— Если должен, тогда загорится, — Бадюг широко зевнул. — Не выспался что-то. Рано ты явился. Я нормальным человеком только к обеду становлюсь.

— Неужели нельзя было отоспаться в заключении?

— Какое там заключение! Десять дней всего… Ты лучше вот что скажи, — Бадюг прислушался к звукам, доносившимся с улицы. — Пускать к тебе сегодня посетителей или нет? Их по старой памяти уже целая толпа собралась. Приучили на свою голову.

— Человек пять я приму, — ответил Темняк. — Но не больше. По мелочам меня не беспокоить. Если кто с пустяками пришел, отсылай назад или сам разбирайся. Воров не пускать ни под каким предлогом.

— А этого, как его… Который со стены упал… — всем своим видом Бадюг выражал сомнение, — Свиста Свечу пускать? Первым в очереди стоит.

— Ладно, пускай…

— Как здоровье? — поинтересовался Темняк после того, как они обменялись приветствиями.

— Да вот, хромаю немного, — Свист присел, вытянув вперед негнущуюся ногу. — В дальней дороге буду обузой.

— Намек понял, — Темняк решил на сей раз обойтись без лишних околичностей. — Мой план тебя не устраивает?

— Как он может меня устраивать? Это план бегства, а не борьбы. Твои обещания полны измышлений и недомолвок. А ведь жизнь за стенами Острога не так уж и прекрасна, как ты это изображаешь. Даже если не касаться тягот пути, которые могут оказаться непосильными для острожан, привыкших к оседлой жизни, есть немало иных опасностей. Голод, хищники, непогода. И это ещё не всё. Вы уходите не в пустоту. На просторах внешнего мира найдутся новые Хозяева, пусть и имеющие другой облик, которые обязательно попытаются поработить беззащитных людей… Твой план — это чистейшее надувательство. Надо драться там, где ты стоишь, а не бегать в поисках свободного места.

— Нельзя драться голыми руками с огнедышдщим чудовищем, — возразил Темняк. — Бессмысленно штурмовать неприступную гору. Иногда лучше всего просто отойти в сторону. Если ты не жалеешь самого себя, то хотя бы пожалей своих земляков.

— Можно подумать, что ты их жалеешь! Ты просто ищешь себе попутчиков. Собираешь свиту. Носильщиков, телохранителей, наложниц.

Такой разговор совсем не устраивал Темняка. Это был даже не разговор, а обыкновенная перебранка. Базарная склока. А ведь как геройски держался Свист Свеча на Бойле! Вот во что превращает людей приверженность к какой-то одной, пусть даже и прекрасной, идее.

— Ты зачем сюда пришел? — холодно поинтересовался Темняк. — Чтобы поливать меня грязью? Предъявлять голословные обвинения? Доказывать недоказуемое? Заранее оплакивать людей, которые вправе сами выбирать свою судьбу? У меня просто нет времени, чтобы выслушивать подобную чепуху.

— Понятно, — многозначительно произнес Свист. — Ты очень спешишь. Тебе пора возвращаться на верхотуру, чтобы продолжить подготовку этой кошмарной затеи. Уже одно то, что ты имеешь возможность свободно перемещаться оттуда сюда и обратно, говорит о многом. До недавнего времени на такое были способны одни только лизоблюды. Неужели ты связался с ними? Но с тобой-то, допустим, всё ясно… А вот зачем это нужно лизоблюдам — не могу сообразить! Неужели они собираются твоими руками избавиться сразу от всех инакомыслящих?