Гордон Диксон - Иной путь

Джейсон беспомощно посмотрел на окружающие его человеческие лица, чувствуя, что никто ничего не понял. Даже Меле бросила на него недоуменный взгляд.

— Человек, награжденный Конгрессом почетной медалью… — медленно сказал Джейсон. — Мы, конечно, придем в ужас, но не удивимся, если впоследствии выяснится, что он стал бандитом, вором или убийцей. С румлом такого не может произойти. Получив орден Чести Храбреца, он никогда не проявит себя трусом. За всю историю цивилизации румлов не было и не могло быть такого случая. А если и был, все равно его не было. Если этот румл совершит трусливый поступок, ни у кого не вызовет сомнений, что он ПРИКИДЫВАЕТСЯ трусом.

— Значит в то, что он трус, не поверят, даже если это окажется правдой?

— Это не может оказаться правдой. Он действительно совершит трусливый поступок ТОЛЬКО ДЛЯ ТОГО, чтобы прикинуться трусом, — устало сказал Джейсон. — Он… не будет трусом. Не может им быть.

— А почему трусу не могут вручить орден Чести Храбреца по ошибке? — спросил Торнибрайт. — Или вы исключаете такую возможность?

— Тот, кому вручают орден Чести, откажется от него, если сочтет себя недостойным. Но до этого не дойдет. Задолго до церемонии награждения тому, кто его получает, будет ясно, заслужена эта Честь или нет.

— Значит, румлы никогда не делают ошибок?

Джейсон почти физически ощутил взгляд Торнибрайта, жалящий, как змея.

— Они делают ошибки, но… румлы руководствуются инстинктом, как вы не понимаете?! И в вопросах Чести они никогда не ошибаются. Никогда!

— Торнибрайт откинулся на спинку стула.

— Предлагаю незамедлительно передать проект в ведение правительства,

— сказал он. — Совершенно очевидно, что Катор никому не собирается отдавать червячка с микродатчиками-вирусами. Таким образом на плечи единственного человека, вступившего в ним в контакт, ложится непосильное бремя ответственности за судьбу эксперимента. Тем временем румлы в Исследовательском Центре получают все большие сведения о людях и человеческой цивилизации, несмотря на принятые нами меры предосторожности. Мы рискуем тем, что в один прекрасный момент они пошлют на Землю свои боевые звездолеты. Я считаю, мы не имеет права так рисковать.

— Поддерживаю, — сказал Жюль Уарбоу, сидевший рядом с Торнибрайтом.

— Кто-нибудь хочет выступить? — спросил психолог, окидывая взглядом присутствующих.

— Мы не должны этого делать, — устало сказал Джейсон. — Я не могу объяснить, почему, так же как не смог объяснить, что такое для румлов «Честь» или «Основание Царства». Но как единственный человек, поддерживающий контакт с иным разумом, я даю свое честное слово, что нам необходимо сначала самим во всем разобраться, а затем уже оповещать правительство.

Они проголосовали. Как всегда, мнения разделились поровну, и голос Джейсона оказался решающим. Торнибрайт объявил заседание Совета закрытым.

Ученые разошлись, а Джейсон отправился за Меле в ее кабинет и уселся в кресло, глядя, как она снимает футляр с пишущей машинки и раскладывает листки с законспектированным ею отчетом заседания Совета.

— Им никак не избавиться от мысли, — сухо сказал Джейсон, — что я попадаю под влияние Катора и рано или поздно превращусь в некоего монстра из телевизионного научно-фантастического фильма. Это пугает всех, кроме Торнибрайта. Тим никого не боится, ни бога, ни черта, и единственное его желание — усилившееся сейчас во сто крат — как можно скорее передать проект в ведение правительства. — Он искоса посмотрел на Меле. — Надеюсь, ты не думаешь, что чужой разум может подчинить меня своей воле?

Пальцы Меле замерли над клавиатурой машинки. Она опустила руки, повернулась к нему и глубоко вздохнула.

— Нет, не думаю. Но мне кажется, ты неправ.

— Неправ? — Он вздрогнул от удивления. — В чем?

— В том, что голосуешь за продолжение эксперимента своими силами. — Взгляд карих глаз Меле стал на удивление суровым. — Ты слишком осторожен, слишком консервативен. Для того, чтобы правильно оценить всю важность происходящего, нужны по меньшей мере ресурсы Организации Объединенных Наций. Нельзя доверять одному человеку и восьми ученым — пусть гениальным

— принимать решения, от которых может зависеть судьба человечества.

Джейсон хмуро посмотрел на нее. Меле была молода и неопытна. Она прочитала множество книг и решила, что нашла в них ответы на все жизненно важные вопросы. Пока Джейсон не увидел весенней схватки медведей, пока не пробыл много дней в двухместной подводной лодке, наблюдая за стадом китов-убийц в Антарктике, он тоже верил тому, что написано в книгах.

— Оповестив правительство, мы сразу потеряем контроль над ходом эксперимента, — сказал он.

— А зачем тебе его контролировать? — вспылила Меле. — Ты не привел ни одного логичного аргумента, из которого следовало бы, что помощь извне помешает, а не поможет делу.

— Поведение румлов не подчиняется законам логики, — упрямо заявил Джейсон. — Логичные объяснения, это — следствие логичного мышления, которое, в свою очередь, является следствием интеллектуальных способностей личности, живущей в цивилизованном, развитом обществе…

— Ты хочешь сказать, общество румлов недостаточно цивилизованное и развитое?

— Конечно, нет! Все дело в том…

— Ты обманываешь сам себя, — раздраженно перебила его Меле. — Все твои рассуждения о поведении румлов гроша ломаного не стоят! Ты убежден, что никто, кроме тебя, не может разобраться в ситуации, и поэтому предпочитаешь оставаться единственным человеком, вошедшим в контакт с иным разумом.

Она демонстративно повернулась к машинке и резко, сердито застучала по клавишам.

— Нет! — громко воскликнул Джейсон. Меле перестала печатать и удивленно на него посмотрела. — Ни ты, ни члены Совета так ничего и не поняли. Подсознательные убеждения — или инстинкты — румлов коренным образом отличаются от подсознательных убеждений людей. Малейшая ошибка на этот счет, и между нашими расами начнется та самая война, которой вы так боитесь!

Меле положила локти на стол и насмешливо приподняла брови.

— И естественно, только ты не сделаешь никакой ошибки! Я оказалась права! Ты никому не доверяешь!

— Я не виноват, что кроме меня никто не понимает элементарных вещей! Когда речь идет о выживании, определяющим фактором поведения является инстинкт, а не интеллект! — Он чувствовал, что разговаривает на повышенных тонах, почти кричит, но ничего не мог с собой поделать. — Боже мой. Меле, ты ведь женщина! Неужели ты не веришь в существование инстинктов?

— Очень даже верю в существование инстинктов, — ответила она ледяным тоном. — Но к счастью, я родилась в наше время, а не пятьсот лет назад, когда мужчины, подобные тебе, считали женщину предметом обстановки! И как всякая нормальная женщина, я, благодарение богу, не лишена инстинктов, но это не значит, что в конфликтных ситуациях мой интеллект не возьмет над ними верх!