Филип Дик - Предпоследняя истина

Йоргенсон сообщил:

– Мы уже доложили Кэрол по радиотелефону, что по тоннелю в убежище спустились именно вы. Наберитесь терпения. Тело Соузы заморожено, и с ним ничего не случится, если операция состоится не сейчас, а через час. Она пересадит ему железу около полудня. А пока мы должны раздеться, сложить нашу одежду здесь, на полу; за дверью камера, мы сделали ее в наших мастерских; один за одним, совершенно раздетые, мы пройдем через нее, и нас продезинфицируют.

Адамс сказал Николасу:

– Я даже не подозревал, что они верят всему. Абсолютно всему. Просто невероятно. - Он был потрясен. - Мы думали, они воспринимают эту информацию чисто умозрительно. Но чтобы так… - Он развел руками.

– Они верят всему, - ответил Николас. - И умом и сердцем. И даже не уровне подсознания никаких сомнений у них нет. - Он неохотно стал раздеваться. - Время сказать им правду еще не пришло. Ритуал придется соблюсти.

Поколебавшись, Адамс последовал его примеру и начал расстегивать рубашку, словно уступив какому-то темному инстинкту, неизвестно когда и откуда у него появившемуся.

Ровно в час Кэрол Тай успешно осуществила пересадку искусственной поджелудочной железы все еще замороженному Мори Соузе. А затем, использовав самое дорогостоящее из всего имевшегося в убежище медицинского оборудования, восстановила его кровообращение, ритм сердца; дыхание было восстановлено при помощи аппарата искусственного дыхания; сердце начало качать кровь, потом заработало само. И тогда стимуляторы сердечной деятельности были осторожно и умело отсоединены от него.

В последующие, критические часы сделанные энцефало-и кардиограммы показали, что Соуза постепенно возвращается к жизни. И у него есть шансы, причем неплохие, выздороветь и прожить еще несколько лет, работая на благо подземных жителей.

Итак, свершилось. Николас долго стоял возле постели старого механика и наблюдал за показателями приборов, появлявшимися то и дело на узких полосках бумаги. Удостоверившись в том, что все обстоит благополучно, он отошел от Соузы.

А теперь ему предстояло вновь встретиться со своей семьей, ютившейся в двух темных комнатушках с одной-единственной ванной. Он, как и прежде, будет жить в убежище.

Но продлится это недолго.

Потом, говорил он себе, шагая по коридору к лестнице, соединявшей клинику с его этажом, раздастся трубный глас. И не мертвые, а обманутые восстанут. И как это не печально, не бессмертные, а очень даже смертные и к тому же совершенно потерявшие голову от ярости.

Рой разъяренных ос, готовых к нападению. Сначала это убежище, но к тому времени мы уже свяжемся с соседними убежищами и все им расскажем. А они, в свою очередь, проинформируют своих соседей. Пусть все прозреют. И, наконец, разъяренные осы заполнят собою весь мир, и, если они бросятся в атаку одновременно, то железки, сколько бы их ни было, не смогут их остановить. Каждый третий, вероятно, погибнет. Вряд ли, чтобы жертвы были более значительными.

Однако теперь все будет зависеть от того, что будет показано по телевидению в течение следующих 24 часов. От того, что скажет им Талбот Йенси - "чучело" или живой человек.

Следовательно, он должен дождаться его выступления.

И кто это будет - Броз или Лантано? Кто захватит власть, кто из них останется в живых?

Это будет видно из следующего выступления Йенси во время очередной дозы "печатной продукции". Вероятно, будет достаточно услышать первые десять слов из уст человека, который появится на экране, чтобы все понять.

А кого, спрашивал он себя, подходя к дверям своей комнаты, мы бы хотели увидеть на экране? Адамс лучше меня знает этих людей. Дэвид Лантано хорошо обошелся со мной, помог раздобыть железу. Но до этого железки Дэвида Лантано хотели убить меня… и это бы им удалось, если бы не вмешался он сам, находившийся тогда на той фазе своих возрастных "преображений", когда кожа его светлеет и он становится похожим на Йенси.

Или может, там наверху произойдет перестановка сил? И к власти придет не Лантано, и не Броз, а новая группировка - Джозеф Адамс, когда они открывали вход в тоннель, высказал эти соображения, - Уэбстер Фут и его международная полицейская корпорация, связанная с Луисом Рансиблом, хозяином невероятно разросшейся транснациональной финансовой империи. Они схлестнутся с Агентством, и их поддержит армия железок, многие из которых ветераны войны, всегда готовые схватиться за оружие - был бы только повод…

Он открыл дверь своей комнаты.

И увидел спокойную, сосредоточенную Риту, ожидавшую его.

– Привет, - тихо сказала она.

– Здравствуй, - он неловко застыл в дверях, не зная, входить ему или нет и стараясь прочесть ее мысли.

Рита сказала:

– Хорошо, что ты вернулся. Я рада, что ты здесь. Ну как ты? - Она нерешительно подошла к нему, как и он, не зная, что следует говорить или делать. - Значит, ты не заболел мешочной чумой. Я боялась ее больше всего.

Из всех тех ужасов, о которых нам рассказывали по телевизору и о которых говорил Нюнс, пока не исчез.

Он обнял ее.

– Все в порядке, - сказала Рита, крепко прижавшись к нему. - Ник, только что передали сигнал общего сбора, мы должны прямо сейчас явиться в Колесный Зал и выслушать, что скажет Заступник. Но что касается меня, Ник, то я не собираюсь туда идти. Нюнс пропал, и теперь никто не может заставить нас туда ходить. Так что я останусь здесь, Ник. С тобой.

Она крепко обняла Николас, но тот решительно отстранил ее.

– Что это ты? - смущенно пробормотала Рита.

– Я иду в Колесный Зал. - Он заспешил к двери.

– Но какое имеет значение…

Времени отвечать у него не было; он выскочил на лестницу и побежал в зал.

Уже через минуту он вместе с пятой или шестой частью обитателей "Том Микс" вошел в Колесный Зал. Заметив Джозефа Адамса, он пробрался к нему и сел за ним.

Огромный - от пола до потолка - телевизор был включен, но ничего не показывал.

Адамс лаконично сообщил ему:

– Мы уже ждем. Диктор объяснил, что происходит "задержка". Он был очень бледным - в лице ни кровинки. Появилось изображение Йенси и тут же исчезло, будто кто-то перерезал кабель.

– О Господи! - вырвалось у Николаса, сердце его остановилось. Потом снова стало биться в прежнем ритме.

– Скоро мы все узнаем, - спокойно, без всяких эмоций сказал Адамс. Скоро все будет кончено.

– Он сидел за дубовым столом? На фоне американского флага?

– Не разглядел. Изображение появилось на долю секунды. - Адамс говорил негромко, но очень отчетливо. (А вокруг них собирались безразличные ко всему происходящему жители убежища, рассаживались, позевывали, перешептывались и болтали между собой. Они еще ничего не знали о том, какие перемены ожидают всех подземных жителей в целом и каждого из них в отдельности). - В девять утра по нью-йоркскому времени, все только должно было начаться. - Он посмотрел на часы. - В Агентстве шесть часов вечера. Так что весь день там что-то происходило, но только Богу известно, что именно. - Он снова уставился на экран и замолчал. Он ждал.