Сэмюель Дилэни - Нова

— Лео, что ты?.. Но!..

Лео уронил цепь с другого запястья, выдернул разъем из лодыжки, схватил кольца в горсть.

— Ты со мной в дом, где цепи лежат, пойдешь! Пять лет... дюжину... больше!..

Мышонок все еще улыбался, потому что это было все, что он пока мог сделать. Он тоже подобрал кольца, и они поволокли сеть через скалу.

— Эй, Карло, Больсум, это — Мышонок!

Двое обернулись.

— Вы про парня, я говорил, помните? Он это! Эй, Мышонок, ты не подрос даже на полфута! Сколько лет — семь, восемь? И ты сиринкс еще носишь? — Лео оглядел футляр. — Готов спорить, ты хорошо играешь. Ты и раньше хорошо играл.

— А у тебя самого есть сиринкс, Лео? Мы бы поиграли вместе...

Лео покачал головой, смущенно улыбаясь.

— В Стамбуле в последний раз я сиринкс держал. Потом никогда. А сейчас я все это забыл.

— О, — сказал Мышонок и почувствовал утрату.

— Это сиринкс, который ты в Стамбуле стащил?

— Я всегда ношу его с собой.

— И ты на сиринксе все это время играешь? Ты мне сейчас сыграй. Конечно! Ты для меня запахи, звуки и цвета сделай! — его пальцы стиснули плечи Мышонка. — Эй, Бо, Карло, вы настоящего исполнителя на сиринксе сейчас увидите!

Двое подошли поближе.

— Ты действительно играешь на этой штуке?

— Был здесь парень месяцев шесть назад, который мог кое-что пиликать... — один из них изобразил в воздухе две волнистые линии своими покрытыми шрамами руками, ткнул локтем Мышонка. — Понимаешь, о чем я говорю?

— Мышонок лучше, чем он, играет, — убежденно сказал Лео.

— Лео без устали говорит о парнишке, которого он знал на Земле. Он говорил, что сам научил его играть, но когда мы дали Лео сиринкс... — он, посмеиваясь, покачал головой.

— Но вот этот парнишка, — похлопал Лео Мышонка по плечу.

— А?

— О!

— Мышонок это!

Они прошли в двойные двери здания.

С высоких вешалок свисали, образуя лабиринт, сети. Райдеры вешали свои сети на крючья, опускаемые с потолка воротом. Повесив сеть, райдер мог починить сломанные кольца, настроить датчики, посредством которых сеть двигалась и принимала определенную форму в соответствии с нервными импульсами, идущими из разъемов.

Два райдера выкатывали громадную машину со множеством зубьев.

— Что это?

— С ее помощью они аэролата разделывают.

— Аэролата? — Мышонок кивнул.

— Это то, за чем мы охотимся. Аквалатов на Черном Плоскогорье добывают.

— О.

— Но, Мышонок, что здесь ты делаешь? — они пробирались сквозь дзинькающие кольца. — Ты на сетях останешься? Ты поработаешь с нами? Хорошая работа это. Я экипаж знаю, где новый человек нужен...

— Я сошел с корабля, который сделал здесь остановку. Это «Рух». Капитан — фон Рей.

— Фон Рей? Корабль из Плеяд?

— Ага.

Лео опустил крючья и стал развешивать сеть.

— Что в Созвездии Дракона он делает?

— Капитан должен получить в Институте Алкэйна техническую информацию.

Лео потянул цепь лебедки, и крючья поднялись на десять футов. Он начал развешивать следующий ряд.

— Фон Рей, да. Это хороший должен быть корабль. Когда я впервые в созвездие Дракона пошел, — он повесил еще один ряд черных колец, — никто еще из Плеяд в созвездие Дракона не приходил. Один, может быть, два. Я одинок был. — Кольца встали на места, Лео снова потянул цепь. Верх сети заслонил свет из окон под потолком, — Теперь много людей из Федерации Плеяд я встречаю. Десяток на этом 6epeгy работает. А корабли ходят то и дело туда-сюда, — он расстроено покачал головой.

Кто-то крикнул через зал:

— Эй, где док? — голос эхом отразился от сетей. — Алекс ждет уже пять минут!

— Не беспокойся, он уже идет! — крикнул Лео. Он взял Мышонка за плечо.

— Со мной иди.

Они прошли сквозь свисающие цепи. Остальные райдеры еще не покончили с развешиванием.

— Ты сыграешь?

Они оглянулись.

Райдер наполовину спустился по кольцам и спрыгнул на пол.

— Я хочу посмотреть.

— Ну, конечно, — сказал Лео.

— Знаешь, вообще-то я... — начал Мышонок. Насколько рад он был видеть Лео, настолько же он хотел сейчас музыки только для них двоих. — Ладно.

Они пошли дальше, райдер — следом за ними.

Алекс сидел у подножия лестницы, ведущей к балкону. Он держался за плечо, прислонившись к планкам перил. Время от времени он потирал свои небритые щеки.

— Смотри, — сказал Мышонок Лео. — Почему бы нам просто не пойти куда-нибудь и не выпить? Мы можем поговорить. Я сыграю тебе перед тем, как...

— Сыграй сейчас, — настойчиво повторил Лео. — Позднее поговорим.

Алекс открыл глаза.

— Это тот парень, о котором ты говорил, Лео? — лицо его дернулось.

— Видишь, Мышонок. Прошло двенадцать лет, а у тебя здесь есть репутация, — Лео пододвинул перевернутую бочку со смазкой, проскрежетавшую по полу. — Теперь садись.

— Пойдем дальше, Лео. — Мышонок перешел на греческий. — Я пока еще не готов. Да и твой друг плохо себя чувствует и не захочет, чтобы его беспокоили.

— Малакас! — пробормотал Алекс и сплюнул кровью между колен. — Сыграй что-нибудь. Это отвлечет меня от боли. Где же этот чертов доктор?

— Что-нибудь Алексу сыграй.

— Но... — Мышонок взглянул на Алекса. Усмешка на лице раненого перешла в гримасу боли.

— Выдай номер, Мышонок!

Ему не хотелось играть.

— Хорошо.

Он неохотно достал сиринкс из футляра и просунул голову в ремень.

— Док, по-видимому, будет здесь как раз к середине, — буркнул он.

— Надеюсь, что он скоро придет, — пробормотал Алекс. — Я знаю, что у меня, по крайней мере, сломана рука. Нога ничего не чувствует, а внутри какая-то кровавая каша, — он снова сплюнул кровью. — Я должен выйти на охоту через два часа. Пусть он меня подштопает по-быстрому. Если я не смогу вылететь после полудня, я подам на него в суд. Я плачу за свое чертово здоровье!

— Он склеит тебя, — вмешался один из райдеров. — Они не позволят, чтобы полис был нарушен. Помолчи, и пусть парень играет... — он остановился, потому что Мышонок уже начал.

Свет падал на стекло и превращал его в медь. Тысячи тысяч круглых стекол образовывали вогнутый фасад Алкэйна.

Катин брел по тропинке над речкой, огибающей сад музея. Река — те же самые тяжелые туманы, что покрывают полярные области Ворписа — слегка курилась у берегов. Ниже по течению она скрывалась под аркой в сверкающей стене.

Капитан шел впереди Катина, и их тени, падающие на гладкие камни, двигались на одном уровне. Расположенный среди фонтанов подъемник возносил наверх платформу за платформой, по несколько сот гостей на каждой. Но за считанные секунды все они разбредались по множеству тропинок, опоясывающих сверкающие кварцем горы. На бронзовом постаменте, в фокусе блистающих стекол, в нескольких сотнях ярдов перед музеем возвышалась Венера Милосская.