Андрей Дворник - Голому – рубаха

Все; считайте, что я утонул!

Он бессильно провалился вниз, в паз между пультом и креслом, и уже там уставился на застывшее прямо перед носом число.

Первые четыре знака – километры до планеты – твердо стояли в нулях; три последних – показывали «300»; постояли и нехотя перещелкнулись на «301».

– До моря рукой подать, – сказала Мич тревожно. – Мне кажется, я слышу плеск волн.

– Не. Волнуйся. Это. Я. Воду. Пью, – обнадежил ее Порнов.

– Я тоже хочу! Я тоже!

– Блин. Скажи: «Воды». Слева. Появится. Трубка.

– Вот оно – счастье, – заметила Мич между глотками. – Теперь бы еще сесть удачно.

– Разве что на воду, – деловито сказал Порнов, напившись.

– Говорю же – каюк машине; ни сманеврировать, ни шасси выпустить.

– Что же, мы так и будем лететь? – недоуменно спросила Мич.

– Ну-у-у… до ближайшей высокой горы, – чересчур уж спокойно ответил Порнов, продолжая сидеть внизу в какой-то выжидающей позе. – Как снаряд летим; ни нырнуть, ни повернуть…

– Кстати, до берега рукой подать, – Мич начала тревожиться из-за бездействия Порнова.

– Знаю, – процедил Порнов. – Сиди спокойно, не крутись…

На тебе!

Мич и сообразить ничего не успела; Порнов стремительно согнулся, ухватился руками за подлокотник и рывком взлетел на воздух, выбросив обе ноги рядом с креслом.

Сбоку и снизу от Мич мерзко мяргнуло; пронесся стукоток откатившегося крупного тела.

– Называется, подкрался; рысь чокнутая, – осклабился Порнов и обратился к Мич. – Пусти меня; быстрей!

Мич безропотно повиновалась; отодвигаясь вбок, она невольно обернулась. Ее испуганный возглас утонул в пронзительном волчьем вое; оборотень возился у дверей в кабину, поднимаясь на четвереньки; волчья морда гуляла независимо от тела вправо – влево, шаря диким взором по сторонам. Внезапно красные глаза остановились на Мич; зверь ургнул и по-собачьи, быстро-быстро щелкая когтями, ринулся к девушке.

Буммм! Удар последовал совсем с другой стороны; Порнова буквально вбило в кресло поверх охнувшей Мич; зомби же на полпути снесло с ног и вновь покатило к дверям.

– Держись за поручни; я колпак открыл, – запоздало крикнул Порнов; он дергал и дергал привязной ремень, безуспешно пытаясь пристегнуть и себя и девушку; длины ремня явно не хватало.

– Будем катапультироваться; дай только пристегнусь!

– Ой, ползет, ползет, ползет!!! – завизжала Мич.

Как альпинист по вертикали, резко и крепко вбивая когтикрючья, человек-волк упорно полз к своей вершине; врывающийся в кабину шквальный ветер разглаживал бурые волосы на острой морде; волк морщил нос и скалил пасть, обнажая розовые десны; взъерошенная шерсть на туловище пластами переваливалась из стороны в сторону, показывая седой подшерсток.

– Он уже близко; Порнов, стартуй!

– Ремень! – отчаянно выкрикнул Порнов, но сделать ничего не сумел. Повинуясь воле до смерти перепуганной Мич, рука его откинула щиток на подлокотнике и утопила кнопку аварийной катапульты.

Грохнул взрыв; перегруженное сиденье взмыло вверх; разбалансированное, оно закувыркалось и по пологой дуге ушло вбок от корабля.

Почти сразу из него выпала одна фигурка; вторая немедленно последовала за ней.

Кресло, сбросив седоков, выровнялось и выбросило вверх парашют; порыв ветра подхватил его и, перекинув через черту прибоя, унес вглубь окутанной дымом неизвестной земли.

… Сидящий на пальме краб, оставив в покое недопиленную плодоножку крупного фиолетового фрукта, проследил своими глазкамистебельками за всей этой воздушной чехардой; особое внимание его привлек прыгающий на волнах блестящий шар шлема, который океанский прибой неумолимо нес к берегу. Краб отметил на берегу точку, куда должно было выбросить шар, и вновь принялся отсекать от ножки крупную голову плода, методично орудуя твердыми, как сталь, и острыми, как скальпель, костяными ножницами своих клешней.

Что ж, дорогой читатель, самое время вернуться теперь к нашему герою; я Порнова имею в виду, а не краба, пилящего очередной плод, или улетевшего в неизвестность несчастного штурмана Вставалкина.

Он все еще там, где мы его оставили; сидит под пальмой, чешет макушку и растерянно озирает горизонт; ругаться, правда, перестал; все сказал.

Где-то там, в грохоте серых волн, под тусклым пепельным небом исчезла Мич; однако, несмотря на орлиное зрение, никаких ее следов Порнову разглядеть не удалось.

Утонуть вот так сразу Мич не могла; ее скафандр, в отличие от порновского, был новеньким, с иголочки; соленая купель океана если бы и повредила ему, то отнюдь не так быстро. Порнов больше опасался за здоровье принцессы; в отличие от него, она вряд ли успела сгруппироваться в падении; шлепнуться же плашмя с такой высоты – пусть на воду, пусть в скафандре высшей защиты – и ничего себе не отбить при этом – было непросто даже для бывалого десантника.

«Если уж я сознание потерял, то она вырубилась тем паче», – Порнов с тревогой поглядел на пенные буруны, кипящие у каменной гряды; та широкой лентой уходила в море. Галька хрустела в свирепых жерновах водоворотов.

«Перемелет и выплюнет кости, – мрачно подумалось Порнову. – Хорошо, меня бог отнес; но не всем же – тьфу, тьфу, тьфу – так везет… На пальму, что ли, влезть? Может, оттуда больше увижу?»

Легко сказать – трудно сделать; по крайней мере, в скафандре вскарабкаться на дерево ему оказалось не под силу. Магнитные присоски в этой ситуации оказались бесполезны; пластмассовые башмаки скользили и срывались, круша кору пальмы.

Вдобавок засевший наверху краб прицельно метнул вниз второй кокос; на сей раз более удачно – и для Порнова и для себя; плод упал возле ног Порнова; ударился о кусок базальта и разлетелся двумя чашками, облив и без того грязные башмаки белым полупрозрачным содержимым.

– Чуть в меня не попал, паразит, – выругался Порнов и погрозил крабу кулаком; тот спрятался в листве, лишь усы торчали. – Только орехи об меня еще не кололи; нашел себе Щелкунчика…

Порнов поднял половинку кокоса и с подозрением уставился на поблескивающее на донышке содержимое; сразу захотелось и пить, и есть.

– Эй, бомбардир; это съедобное? – окликнул он краба. Тот, недовольно зашуршал листвой, ревниво разглядывая плод в порновской руке.

– Поведешься с вами, – сказал Порнов, со вздохом откладывая кокос, – научишься есть всякую гадость… Кресло-катапульту найти надо; там шприц-анализатор должен быть. Черт, но как пить охота!

Он безнадежно поколупал пульт на запястье, потыкал кнопки; компьютер скафандра, похоже, приказал долго жить; система поддержки жизнеобеспечения – тоже. Единственное, что исправно – в данный момент времени – работало, так это кондиционер; ткань приятно холодила кожу, вырывающийся из горловины воздух создавал вокруг головы некое подобие тепловой завесы; впрочем, и эта радость тоже была не вечна; недавние перепады температуры лишний раз подтверждали это.