Елена Ворон - Без права на смерть

Игравшие в бильярд обернулись, дремавший в кресле подскочил, очумело уставился на вошедших. Двое из тех, кто пил у бара, поставили бокалы.

— День добрый, — отозвался кто-то.

Они рассмотрели охранителя мира, затем взгляды стали перебегать с Лоцмана на Эльдорадо. Лишь одна пара глаз — прозрачных, синих, под белокурой челкой — не отрывалась от него. Лоцман узнал красивое, не по-военному интеллигентное лицо: офицер, с которым охранитель мира столкнулся на шоссе в тот день, когда его вынуждали подписать ОБЯЗАТЕЛЬСТВО, — тот самый офицер, который под конвоем вел Лоцмана Поющего Замка к вертолетной площадке; тот, кто знает, что недопроданный Лоцман выслан из города.

— Какими судьбами? — Синеглазый офицер шагнул навстречу охранителю мира.

Лоцман вспомнил ненавидящий взгляд, которым провожал его военный, и, как тогда, у него захолодели лоб и затылок. Впрочем, сейчас во взгляде было одно удивление.

— Господа офицеры, — заговорил охранитель мира, чеканя слова, — настало время создавать военную авиацию. Это наша общая забота, и я рассчитываю на вашу помощь.

Они слушали вполуха, пожирая глазами Эльдорадо в роскошном платье и сиянии камней. Она стояла, зарумянившись, и улыбалась.

— Гражданские пилоты плохо справляются с обслуживанием съемок нового типа, — продолжал Лоцман. — Они недостаточно подготовлены и не выдерживают психологических нагрузок. Наша с вами задача — подготовить летчиков, которые отвечают требованиям сегодняшнего дня. Найдутся ли среди вас желающие заняться новым, требующим смекалки и воображения делом?

— Желающие найдутся — но на другое. — Офицер, игравший в бильярд, отложил кий и шагнул к Эльдорадо. Мундир на нем был помятый, и таким же помятым было лицо.

— Ну, нет. — Врач придвинулась к Лоцману. — Я с авиацией.

— С этим выскочкой? Он еще курс обучения не прошел — а уже с идеями носится.

Эльдорадо обидно засмеялась:

— Да с тобой, что ли, я пойду? Он же вот — всё, что на мне, — подарил, столько жизни от себя отнял. Это мужчина — я понимаю. А вы? Ни один не потратился.

В клубе повисла враждебная тишина, офицеры посматривали друг на друга мутноватыми взглядами.

— Военная авиация — дело для людей предприимчивых. — Лоцман уставился в прозрачные синие глаза, глядящие из-под ровной челки. — Если кто-то из вас чувствует в себе довольно сил, чтобы этим заняться, — милости прошу со мной. Если нет — я найду поддержку в другом месте.

— Что же, никто не идет? — Эльдорадо презрительно скривила губы. — Как хотите. Тогда мы всё сделаем сами. — Она потянула Лоцмана к двери.

— Я с вами. — Синеглазый офицер снялся с места. — Идемте. — Они с Лоцманом поглядели друг другу в лицо — точно заглянули в души.

Дверь клуба захлопнулась. Врач улыбнулась офицеру.

— Что за маскарад? — спросил он резко.

— Это он мне подарил.

— С чего ты расщедрился? — повернулся офицер к Лоцману.

— Он — живой, — заявила Эльдорадо. — Единственный из всех.

— Псих недопроданный. Авиацию выдумал! Что тебе тут надо?

— Тут — ничего. Я хочу убраться подобру-поздорову.

— Мишени стрелял?

— Нет.

— Так как же ты хочешь уйти?

— Постреляй за него, — попросила врач.

— Че-го-о?!

— Правда, постреляй. Ему надо помочь, он — ЖИВОЙ.

— Да ты… соображаешь?!

— Как тебя звали? — вмешался охранитель мира.

— Лоцман Отверженного Завтра, — ответила за офицера врач.

Он глянул на нее с недоумением, затем лицо дрогнуло от боли.

— Проклятье! — Он отшатнулся. — Что ты натворила?! — Женщина положила руки ему на плечи:

— Я тоже помню свое имя. Я Лоцман Эльдорадо. Поющий Дарханец уйдет, а я останусь с тобой. Понимаешь? Постреляй за него.

— Никто не стреляет чужие мишени.

— А ты попробуй. Мы ведь не знаем — вдруг получится?

— Как это — не знаете? — вмешался Лоцман. Эльдорадо повела плечами:

— Их вообще начали стрелять совсем недавно. Тут можно ожидать чего угодно.

— Понятия не имею, на что ты надеешься, — раздраженно бросил бывший Лоцман Отверженного Завтра. И другим тоном спросил: — Ты правда останешься со мной?

— Я обещала.

В конце коридора они спустились по лестнице и оказались перед металлической дверью с надписью ТИР. Рядом на стуле сидел солдат с автоматом на коленях. Увидев двоих офицеров и Эльдорадо, он поднялся и стал у двери, загораживая путь.

— Посторонним — запрещено.

— Это кто посторонний? — сдвинул брови Лоцман Отверженного Завтра. — И почему ты здесь, а не в казарме?

— Вот посторонние, — солдат указал на Эльдорадо. Ее платье и драгоценности и впрямь не вязались с армейской службой. — А на пост заступил, потому что господин полковник распорядился.

Лоцман присмотрелся к автоматчику. Физиономия у него была человеческая, симпатичная, не то что тупые морды прочей солдатни.

Офицер оглянулся на Эльдорадо:

— Останешься здесь — это кино не для тебя. Пропусти, — велел он солдату.

Автоматчик отступил, и Лоцман Отверженного Завтра отворил гулкую металлическую дверь. За ней было темно.

— Пока не выйдем, никого не впускать.

— Слушаюсь, командир.

Лоцман следом за офицером вошел в неосвещенный тир. Дверь захлопнулась, и они очутились в полной темноте.

— Что это за странный солдат? — спросил охранитель мира.

— Моя мишень, — отозвался офицер.

Лоцман открыл рот, чтобы спрашивать дальше, но тут на стене засветились пять матово-белых овалов. В них были изображены люди в штатском — верней, один и тот же человек: стоящий, сидящий, лежащий, бегущий и над чем-то нагнувшийся, протянувший руки к мутно-серому клубку. Изображения были на редкость реалистичны, словно художественные фотографии. Казалось, настороженные взгляды всех пятерых устремлены на Лоцмана.

— Это и есть мишени, — пояснил офицер. — Сама не стреляла — и воображает, будто легко, — проворчал он, имея в виду Эльдорадо. — Ты не понимаешь! Когда у тебя есть женщина — или, как у нее, мужчина, — живешь дольше. — Офицер с вызывающим видом повернулся к охранителю мира, будто ожидал, что его осудят за сделку с врачом.

— У меня тоже есть своя женщина. — Лоцман подумал о Хозяйке. — Мы будем стрелять или как?

Офицер вынул из ниши в стене автомат, протянул руку к щитку с красной и белой кнопками.

— Тебя как заявить — Лоцманом Поющего Замка?

— Последнего Дарханца. Что я должен делать?

— Ничего. Думай о том, что тебе нужны военные летчики.

Офицер утопил белую кнопку. Белые овалы мишеней расцветились желтым, зеленым, голубым, серым, розовым — цветами солнца, весенней зелени, неба, облаков.

— Лоцман Последнего Дарханца, — громко объявил военный и поднял автомат, щелкнул предохранителем.

Картинки на стене моргнули и сменились: теперь на Лоцмана смотрели его актеры. Улыбался космолетчик Дау, близоруко щурился Милтон, Стэнли валялся в траве, подпирая голову руками и заговорщицки подмигивая. Ловец Таи сидел в кабине даншела, держа на ладони излучатель; юный Ники нагнулся над своей дарханкой, удивленно рассматривая непрошеных свидетелей.