Елена Ворон - Без права на смерть

Лоцман посидел на ступеньке, малость пришел в себя. Вымотался — еле жив. Сейчас бы завалиться спать, как Анна, — так нет же, какой тут сон?

Пробравшись во мгле по коридору, он постучался к Богине:

— Анна? Как вы?

За дверью безмолвствовали. Он неслышно повернул рукоять и заглянул. На столике горели три свечи, а на постели лежал длинный рулон, в который превратилась завернувшаяся в покрывало Богиня. Похоже, Анна даже уши заткнула — не услышала стук и зов. А может быть, ей удалось заснуть. Лоцман ушел.

Через четверть часа, наскоро перекусив и упаковав вещи, он вышел из зеркала в кабинет Анны. Принесенные из иномирья цветы засветились. Изумрудом отсвечивали стебли и резные листья, а пышные головки источали такое же золотисто-розовое сияние, как витражи в столовой дворца. Лоцману это великолепие не слишком понравилось, однако Марии оно покажется экзотикой.

Итель и не подумал прибраться ни в столовой, ни в спальне.. При свете бра он в одежде лежал на Анниной постели, запустив руку в бороду, и задумчиво мурлыкал себе под нос:

— Ту-ту-ту… дю-дю-дю… ту-ту-дю…

Лоцман неслышными шагами пересек гостиную, где был потушен свет, и, не привлекая к себе внимания, выскользнул из дома. На Анну надежды мало, надо обратиться за помощью к Марии. Он спустился с крыльца и, чутко прислушиваясь, позвал свою Богиню. Она молчала. Он перепугался было, но тут же сообразил, что Мария скорее всего спит. Еще не знает, что это собственный Лоцман подсуропил ей сердечный приступ. Нет, будить ее сейчас он не станет. Подождет до утра.

А где наши актеры? Он вслушался. Кто-то из них здесь. Как будто один. Неужто и впрямь один? Ах нет, с ним женщина. Либо Ингмар с Эстеллой, либо Рафаэль с Лусией. Ну, голубчики, недолго вам осталось бегать на свободе.

Лоцман открыл дверцу оставшегося на площадке автомобиля Марии, сел за руль, положил рядом цветы и сверток с оружием и наручниками. Скрестил руки на руле, опустил на них подбородок и стал прослушивать информационное поле — чтобы освоить приемы вождения и правила дорожного движения. И сам не заметил, как от усталости задремал.

А проснулся в огне. Желто-красное пламя плясало на обоих капотах, на крыльях, лизало стекла; в салон просачивался едкий дым. Лоцман взметнулся, распахнул дверцу и вылетел из машины, кинулся за угол дома, упал плашмя в траву. На площадке оглушительно рванул бензобак, дохнуло горячим воздухом. Охранитель мира приподнялся и обнаружил, что в левой руке сжимает увесистый сверток с металлом. Надо же — прихватил… Великий Змей, что это было?! Отчего загорелась машина? Неужто актеры?

Ни один актер не подымет руку на охранителя мира. Однако же Ингмар… да и Рафаэль тоже. Они уже напали раз — в винном погребе. Почему бы и здесь не попытаться? Его прошиб холодный пот. Актеры думали прикончить своего Лоцмана! Лоцмана, оберегать которого — их святая обязанность. До чего докатился мир…

Он вышел из-за угла дома. На крыльце стоял Итель, очумело таращился на пылавшую машину. Заметил Лоцмана:

— Это ваши штучки?!

— Ваши, господин издатель. Ваши.

Лоцман вслушался. Актеры удирают. Подумать только — подкрались, облили машину бензином и подожгли. Он с горечью смотрел на яркое, по-киношному эффектное пламя. Анну бы сюда. И всех ее собратьев по перу, которые продались Ителю.

Автомобиль догорел, остался один почернелый раскуроченный остов с высыпавшимися стеклами. Ни в полицию, ни пожарным никто не позвонил, и те не приехали.

Внутри машины что-то слабо светилось. Охранитель мира подошел. На месте сгоревшего сиденья лежали присыпанные копотью цветы — неповрежденные, неувядшие. Огонь Большого мира был им нипочем — однако их сотворил Лоцман; а окажись он сам в бензиновом пламени? Жар горячего металла охватил пальцы, когда он сунул руку в окно. Не достанешь. Придется ждать, пока остынет.

«Лоцман!» — донесся неожиданный зов Эстеллы.

Он вздрогнул, выпрямился.

«Эст, я слушаю тебя».

«Лоцман, прости! Это не мы! Это роли!»

«Я понимаю».

Эстелла умолкла. Бедняги — они борются как могут, порой им удается ненадолго вырваться из плена ролей. Лоцман стиснул зубы. Он принес стилет и револьвер, он не задумываясь заколет или пристрелит своих актеров — но только если не останется иного выхода.

На рассвете он на Анниной машине въехал в растянувшийся на морском побережье город. Не имея никаких документов, Лоцман уповал лишь на то, что полиция не проявит интереса ни к нему, ни к автомобилю. Машина была крохотной, как игрушка, не в пример могучему «дракону», и охранитель мира чувствовал себя за рулем неуютно.

Вслушиваясь в информационное поле и тщательно соблюдая правила движения, он разыскал больницу, куда «скорая» привезла Марию. Поставил машину на парковочной площадке и долго сидел на каменном основании ограды, за которой зеленел большой парк.

Было еще слишком рано для впуска посетителей, когда Мария проснулась и откликнулась на зов, поэтому Лоцман попросту перемахнул через ограду и двинулся не к самому зданию больницы, а остановился на аллее, не дойдя до белого корпуса метров тридцать. Он огляделся, высмотрел скамью и объяснил Марии, куда приходить.

Она явилась через три минуты — оживленная, бодрая, не в больничном халате, а в Анниных джинсах, которые не доходили ей до щиколоток и были широки в поясе. Сегодня Богиня была без косметики, но понравилась Лоцману еще больше. Она весело приветствовала его издалека:

— С добрым утром! Видите? Я уже на ногах. Еще вчера домой, просилась, но врач уперся… Боже! — Мария заметила цветы на скамье. В тени деревьев они чуть приметно светились. — Какое чудо!

— Это вам. Простите, они запылились немного. — Лоцман пытался сдуть с цветов копоть и даже полоскал их в воде, однако черный порошок намертво прилип к лепесткам. А может, их всё же повредило огнем.

Мария зарылась носом в головку цветка, чихнула и подняла на Лоцмана удивленные глаза.

— Почему они пахнут горелым?

Он почувствовал себя кругом виноватым.

— Простите. Недоглядел. Они горели вместе с вашей машиной. И со мной.

— Вы шутите?

Лоцман рассказал о ночном приключении. Мария пришла в ужас:

— А что они сделают с вами дальше? Бомбу бросят?!

— Не успеют. Мне нужна ваша помощь, вы должны как можно скорее вернуться к себе. Где вы живете — в доме, в квартире?

— У нас с мужем дом, как у Анны. Но дальше от моря, там не слышно прибоя.

— А где ваш муж?

— В Германии, на конференции. Научной. Мне лезть с вами через ограду или дождаться, когда врач выпишет?

— Лучше полезем. — Лоцман повел свою Богиню через парк. — Мария, вы пишете сейчас что-нибудь?

— Нет.

Она ответила так резко, что он лишь после долгой паузы осторожно спросил: