Дэвид Вебер - Война Хонор

– А если он узнает о переброске нами сил на укрепление Звезды Тревора, он может усомниться в наличии у него этого самого превосходства, – медленно произнес Мэтьюс.

– Именно об этом я и думаю, – сказал Бенджамин.

– Но если Высокий Хребет категорически отказывается просить о помощи, почему вы думаете, что он примет её по вашему предложению? – спросил граф Белой Гавани.

– А кто вам сказал, что я собираюсь делать какие-либо «предложения»? – ответил вопросом на вопрос Протектор и демонстративно фыркнул. – Во-первых, я не могу позволить себе терять время, дожидаясь, пока Яначек с Высоким Хребтом разберутся, где у них головы, а где – задницы. Во-вторых, если я официально предложу отправить еще одно оперативное соединение нашего флота таскать каштаны из огня для Мантикоры, то даже Палата Поселенцев встанет на дыбы. О том, как отреагируют Ключи, мне даже думать не хочется. Нет, если уж посылать корабли к Звезде Тревора, то никого ни о чем не спрашивая. Просто взять да послать.

Белая Гавань моргнул. Сказанное еще раз напомнило ему об огромной разнице между личной властью, которой пользовался Протектор, и той, которой Елизавету наделяла Конституция.

– И как их туда перебросить? – спросил Мэтьюс, отклоняясь назад и потирая подбородок. – Только на подготовку и решение организационных вопросов уйдет не меньше недели, а до Звезды Тревора от Грейсона более ста пятидесяти световых лет. Это более трех недель пути. У нас есть этот месяц, чтобы мы успели выйти на позиции?

– Не знаю, – ответил граф Белой Гавани. – Не думаю, что мы можем на это рассчитывать. Если признать известие о пребывании республиканских сил в Силезии за факт, то уже нет.

– В таком случае и не будем на это рассчитывать, – сказал Бенджамин. – И не будем тратить три недели, чтобы туда добраться. Мы воспользуемся туннельной Сетью.

– Сетью? – Граф Белой Гавани вытаращил глаза на Протектора. – Но, ваша светлость, как вы собираетесь это сделать? Если Яначек с Высоким Хребтом не попросят вашей помощи, так неужели они позволят вашим кораблям на виду у всех пройти через терминал? По меньшей мере, они глубоко оскорбятся. Если уж они вбили себе в головы, будто усиление пикетов Звезды Тревора даже мантикорскими кораблями может быть сочтено «провокацией», то что уж говорить о кораблях Грейсона!

– Вообще-то, Хэмиш, – сурово сказал Бенджамин, – мне нет дела до оскорбленных чувств этой парочки, а вот попытка воспрепятствовать проходу моих кораблей через Сеть будет с их стороны крайне неосмотрительным шагом. Согласно статье двенадцатой «Хартии Мантикорского альянса», военные корабли всех союзных флотов имеют свободный и неограниченный доступ ко всем терминалам туннельной Сети. Если мне заблагорассудится провести через Сеть весь мой флот, это мое законное право, и я пошлю ко всем чертям любого, кто попытается меня остановить.

Он улыбнулся гостю, и выражение его лица никак нельзя было назвать приятным.

– И при сложившихся обстоятельствах, – мягко сказал он, – я даже буду рад, если они попытаются мне помешать.

– Поверить не могу! – шипела Элоиза Причарт, прожигая взглядом лежащий перед ней экземпляр ноты. – Какая беспримерная наглость и ложь! Как они посмели послать нам подобное!

– Такого, конечно, я и сам не ожидал, – начал Джанкола, – но…

– Никаких «но»! – рявкнула Причарт. – Они совершенно беззастенчиво лгут своему народу и нам!

Сидевший за совещательным столом Томас Тейсман был шокирован и возмущен последним посланием с Мантикоры не меньше самой Причарт.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Ле Пик. – С ума они, что ли, посходили? Мы же однозначно заявили, что на Звезду Тревора наши территориальные претензии не распространяются!

Тейсман машинально кивнул: он полностью разделял недоумение друга. Почему именно после того, как Республика недвусмысленно отказалась от притязаний на Звезду Тревора, Мантикора пригрозила в одностороннем порядке прервать переговоры на том основании, что Республика претендует на возвращение ей суверенитета над этой территорией?

– Может быть, они что-то не так поняли? – медленно спросил Вальтер Сандерсон.

– Как это? – гневно вопросила Причарт. – Как мог даже идиот вроде барона Высокого Хребта не понять простой и недвусмысленной фразы?

Она порылась в папке и достала экземпляр последней ноты, адресованной правительству Мантикоры.

– «В ответ на запрос Звездного Королевства об отношении Республики к статусу Звезды Тревора, – прочитала она вслух, и голос её звучал напряженно и сурово, – Республика однозначно заявляет, что не претендует на суверенитет над данной территорией». – Элоиза швырнула документ на стол. – Не претендует, Вальтер! Я не понимаю, как можно выразиться еще яснее!

Сандерсон медленно качал головой в глубокой растерянности.

– Боюсь, тому есть очень простое объяснение, – заговорил Тони Несбит и в ответ на обратившиеся к нему взгляды пояснил: – Это откровенное и наглое искажение истины. Это не недопонимание, это ложь. Это попытка свалить всю ответственность за провал переговоров на нас. Единственная причина, по которой, как мне кажется, они могли это сделать, – это их желание прервать переговоры, но так, чтобы их народ и вся Галактика поверили, что вина за это лежит на нас.

– Но чего они надеются достичь? – спросила Анрио. Обычный скепсис, которым она всегда встречала извечные подозрения Несбита относительно истинных мотивов Звездного Королевства, исчез без следа.

– По-моему, Рашель, это очевидно, – спокойно ответил министр торговли. – Им нужна не только звезда Тревора. Она для них лишь клин, вбитый в наше пространство, а целью является удержание за собой всех оккупированных систем.

– Мне кажется, мы несколько перевозбудились, – сказал Джанкола и, когда все взгляды скрестились на нем, махнул рукой. – Я не пытаюсь преуменьшить огромное расхождение между тем, что, по нашему мнению, сказали мы, и тем, что, как утверждают они, им кажется, мы сказали. Подозрения по поводу их истинных намерений я высказывал с самого начала. Но давайте не горячиться: надо выдержать паузу и подумать.

– Поздновато разыгрывать из себя голос разума, Арнольд, – язвительно сказала Причарт. – Особенно после вот этого. – Она снова постучала по тексту последней мантикорской депеши.

– Всегда есть время разуму сказать свое слово, госпожа президент, – возразил Джанкола. – Это фундаментальный принцип дипломатии. Кроме того, мы не обязаны отвечать немедленно. За пределами кабинета о содержании этой ноты знает лишь посол Гросклод, а стало быть, если мы её придержим – по крайней мере, не будем публично демонстрировать свое недовольство, – мы сможем немного поостыть и спокойно проработаем наше решение.