Дэвид Вебер - Война Хонор

– Пожалуй, вы правы. Но даже если правительство от меня отвернется, у меня хватит собственных средств, чтобы защититься от клеветнических обвинений.

– Ну, «клеветнические» – слишком субъективная оценка, – покачал головой Зилвицкий. – Скажем, вздумай кто-нибудь явиться в полицию Лэндинга и засвидетельствовать там, что некая Элейн Командорская незадолго до своего бесследного исчезновения и появления ниоткуда Джорджии Сакристос была замешана в убийстве одного из дознавателей, расследовавших дело по подозрению в мошенничестве, там не сочтут это клеветой. Во всяком случае, до проведения тщательной проверки.

– Понятно, – сказала Джорджия холодным голосом, который, впрочем, мог бы показаться ласковым в сравнении с устремленным на собеседника злобным взглядом. – С другой стороны, когда окажется, что эти обвинения доказать невозможно – поскольку, разумеется, все они абсолютно ложны, – я уверена, что суд квалифицирует их как клевету, инспирированную моими политическими врагами. Корона крайне неодобрительно относится к попыткам использовать правосудие в качестве орудия политической борьбы, капитан.

– Безусловно, – согласился тот. – Более того, как ни больно мне это признавать, в ваших знаменитых архивах наверняка запасено достаточно материалов на судей, чтобы выкрутиться даже при наличии тех любопытных странностей и обрывков улик, которые мне удалось собрать. Но, с другой стороны, это не имеет значения. Мне не нужно обращаться в полицию. И в суд тоже.

– Что вы имеете в виду? – натянуто спросила она.

– Узнав о существовании Элейн, я задумался: а кто она вообще такая? Откуда взялась? Не могла же она, да еще с внушительным начальным капиталом, материализоваться из ничего. Не так ли?

– Что вы хотите сказать?

На этот раз Джорджия явственно расслышала в своем голосе дрожь и мысленно отругала себя, но подавить её не сумела, и бледность лица тоже никуда не делась.

– Хочу сказать, что я нашел вашего первого биоскульптора, – очень, очень тихо сказал Зилвицкий, – того, который перенастроил генетическую последовательность, ответственную за образование метки у вас на языке.

Джорджия Юнг застыла, ошеломленная и раздавленная. Но как? Как мог человек, даже с репутацией Зилвицкого, докопаться так глубоко? Она похоронила эту тайну. Похоронила и завалила камнем, чтобы та никогда больше не выползла на свет. Спрятала за личностью Элейн – она даже хотела, чтобы кто-то разыскал ее полицейское досье, потому что на нем он бы и остановился, не доискиваясь, кем она была до того, как стала Элейн.

– Разумеется, – продолжил капитан, – закона, запрещающего удаление номера, не существует. У большинства освобожденных рабов просто нет денег на подобную операцию, но сама по себе она, конечно же, преступлением не является. Беда лишь в том, что биоскульптор сохранил запись стертого номера, и оказалось, что он принадлежит рабыне, которую уже давно разыскивает Баллрум. Бывшей рабыне, продавшей транспорт, набитый беглыми рабами, за собственную свободу и полмиллиона кредитов Лиги. Знаете, что Баллрум намерен сделать с этой рабыней, когда наконец найдёт её?

Джорджия таращилась на него молча, словно у неё промерзли голосовые связки. Зилвицкий слабо улыбнулся.

– Я никогда не был рабом. Не стану притворяться, что представляю, на что готов пойти невольник ради свободы. По той же причине я не могу осуждать тех, кто желает… обсудить с нашей героиней её поступок. Но мне почему-то кажется, что, будь я на её месте, Баллрум волновал бы меня больше, чем что угодно, что могли бы захотеть с ней обсудить в зале судебных заседаний в любой точке Звездного Королевства.

– Что… что вы предлагаете? – хрипло спросила она.

– Семьдесят два стандартных часа на сборы, – лаконично объявил Зилвицкий. – Не обещаю, что не передам собранные мною сведения Баллрум – «дворецкий» Кэти нам этого никогда не простит. Но Исаак дал мне эти три дня. Они с Джереми разумные люди. Им не нравится мое решение, но они приняли условия этой сделки, потому что понимают, как высоки ставки в политических играх, в которые мы играем в Звездном Королевстве. Они удовлетворятся тем, что знают теперь, откуда начать поиски, когда вы исчезнете.

– Значит, вы хотите, чтобы я просто исчезла. – Джорджия помолчала, глядя на Антона, затем покачала головой. – Нет. Вам нужно что-то еще. Я не стою риска, что Баллрум поведет себя не настолько «разумно», как вам хотелось бы. Кроме того, вы нанесли бы Высокому Хребту и его правительству куда больший урон, просто рассказав вашему Джереми, где меня найти. – Она снова покачала головой. – Вам нужен архив. Вы хотите заполучить его, верно?

– Нет, – холодным, как жидкий гелий, голосом ответила вместо Зилвицкого Монтень.

Джорджия перевела на неё недоверчивый взгляд. Бывшая графиня пожала плечами.

– Не стану притворяться, будто у меня не было искушения, но эти материалы принесли слишком много вреда. Наверное, я сумела бы уговорить себя, что настоящие преступники, негодяи, безнаказанно нарушавшие закон, заслуживают публичного осуждения, и устроить процесс надо с шумом, чтобы надолго запомнилось. Но есть и другое искушение… искушение придержать информацию. – Она покачала головой. – Слишком легко превратиться во вторую графиню Нового Киева и убедить себя, что благородство моих целей оправдывает любые средства.

– Не говоря уже о том, – добавил Зилвицкий, – что добрая треть «улик» в этом архиве наверняка сфабрикована.

– Не говоря уже об этом, – согласилась Монтень.

– Так чего же вы добиваетесь? – глухо спросила Джорджия.

– Ваш архив должен быть уничтожен, – сказал Зилвицкий. – Причем так, чтобы мы получили доказательства его уничтожения.

– И как мне это сделать?

– Элейн, вы столько раз демонстрировали свою сообразительность и изобретательность, – сказала Монтень. – Ни для кого не секрет, что все материалы укрыты в особо надежном хранилище, оборудованном под городской резиденцией Юнгов здесь, в Лэндинге. Не сомневаюсь, что вы без труда устроите так, чтобы этот подвал, да и сам дом… пострадали в результате какого-нибудь несчастного случая. Спешу добавить, без человеческих жертв.

– Вы хотите, чтобы я устроила все это и покинула планету за три стандартных дня? – Она покачала головой. – Даже если бы я и хотела, так быстро у меня не получится. Во всяком случае мне не хватит времени скрыться, так что для меня, в конечном итоге, не будет никакой разницы.

– Отсчет ваших трех дней начнется на следующий день после того, как архивы будут уничтожены, – уточнил Зилвицкий. – Если, конечно, вы не попытаетесь покинуть планету до того, как они будут уничтожены.