Джек Вэнс - Исс и Старая Земля

— А, вот вы на что намекаете! Ну, может я и перестраховываюсь немного. Когда веду деловой разговор, то не люблю, чтобы вмешивались, прерывали и так далее — и надеюсь, вы придерживаетесь того же мнения. Я прав?

Уэйнесс вспомнила, что должна быть как можно более обаятельной с этим господином, так что бы он не почувствовал себя неуверенно.

— У вас гораздо более богатый опыт, чем у меня, — улыбнулась она. — И, без сомнения, вам виднее.

Баффумс кивнул.

— Я вижу, вы разумная молодая дама, и без сомнения, будете иметь большой успех.

— Благодарю вас, приятно слышать такой комплимент, тем более из ваших уст. Я буду вам очень благодарна за помощь.

Баффумс сделал широкий жест.

— Разумеется! Почему бы и нет? — Он буквально разлегся на столе. «По-моему, он совершенно не чувствует себя неуверенным», — подумала Уэйнесс, но было ли это хорошим или плохим знаком? Конечно, Баффумс выглядел человеком странным, непонятным и, вероятно, даже сварливым. Уэйнесс незаметно оглядела кабинет: слева ширмы закрывали, по всей видимости, некую приватную часть, справа находились стол, кресла, компьютер, полки и остальные офисные штучки.

Четыре высоких окна выходили во внутренний сад.

— Вы застали меня в удачный момент, — провозгласил Баффумс. — Я — если можно так говорить о себе — способный администратор, что означает возможность деятельности всей конторы без особого моего вмешательства. И это прекрасно, поскольку оставляет мне больше времени для собственных интересов. Кстати, вы изучали философию эстетики?

— Нет.

— А это одно из моих особых увлечений! Я специализируюсь в одном из самых важных и универсальных ее аспектах, даже несмотря на то, что ни ученые, ни студенты не обращают на эту область должного внимания.

— В таком случае, позвольте спросить, знакомы ли вы с деятельностью Общества натуралистов?

Но Баффумс, казалось, не услышал вопроса.

— Моя коллекция эротических курьезов, конечно, неполна, но я тешу себя мыслью, что главное — это не количество, а качество. Иногда я показываю ее неким разумным и симпатичным мне клиентам. Желаете ознакомиться?

— Я не знаток по этой части, а честно сказать, и вообще полный профан… — осторожно начала девушка, но Баффумс замахал на нее руками.

— Какая разница! Будем считать вас интересующимся любителем с большими, но пока скрытыми возможностями!

— Конечно, так, но…

— Посмотрите же! — Баффумс нажал какую-то кнопку, и ширмы разъехались, открыв просторное помещение, превращенное стараниями Баффумса в некий музей эротического искусства, символов, артефактов, статуй, статуэток, миниатюр, инсталляций и вообще чего-то не подлежащего уже никакой классификации. Ближе всего стояла мраморная статуя обнаженного героя в состоянии наивысшей эрекции; на противоположном конце находилась женщина, соблазняемая дьяволом.

Уэйнесс мельком глянула на коллекцию, внутренне содрогаясь, но одновременно почему-то смеясь. Она знала, что такая реакция несомненно оскорбит менеджера и старательно изображала на лице польщенность и вежливый интерес.

Но этого оказалось недостаточно. Баффумс смотрел на нее сквозь полуопущенные веки и явно выказывал все признаки неудовлетворенности. Уэйнесс стала быстро прикидывать, в чем же ее ошибка, и тут ее посетила новая мысль. «Он же явный эксгибиционист, вот в чем дело! И если я выкажу шокированность или страх или что-нибудь подобное в этом духе, то он возбудится еще больше! — Однако, выждав момент девушка сказала себе дальше. — Я, конечно же, должна быть с ним милой во что бы то ни стало и привести его в хорошее состояние духа. Но только не этим путем, это уж слишком!»

— В огромном царстве искусства много покоев, одни большие, другие маленькие, одни темные, другие светлые, какие-то богаче, какие-то беднее, некоторые вообще открыты лишь для настоящих ценителей. Так вот — я один из последних ценителей, и моя область — эротика. Я изведал близкие и далекие ее берега, я знаю в ней все…

— Это впечатляет, но что касается меня лично…

— Как вы могли заметить, мой конек — пространство, — продолжал свое Баффумс. — Я обращаю немного внимания на любовную музыку, позы, провокационные сцены и запахи. — Он быстро глянул на девушку и откинул с глаз прядь пепельных волос, составлявших такой контраст с черными бровями. — И теперь, если вы позволите, я ознакомлю вас с каплей того, что легендарная Амуйле называла — «позыв к охоте».

— Я думаю, что сегодня не самый удобный день для этого, — остановила его Уэйнесс, надеясь, что ее холодность несколько остудит исполнительного менеджера. — Может быть, в другой раз…

— Может быть, — сухо кивнул Баффумс. — Но что вы думаете о моей коллекции?

— Имея в виду мой ничтожный опыт, она кажется мне исчерпывающей — осторожно высказалась Уэйнесс.

Но Баффумс посмотрел на нее с укором.

— И ничего больше? Ничегошеньки? Но позвольте мне показать вам эти экспонаты поближе — при ближайшем рассмотрении люди с воображением пленяются совершенно, а некоторые даже приходят в настоящее возбуждение.

Уэйнесс с улыбкой покачала головой.

— Боюсь, я не оправдаю ваших надежд.

— А я вовсе не о надеждах! Просто не могу сдержать своего энтузиазма! — Он отошел к столу. — Вот, например, эти фигурки, такие примитивные, такие простые, такие порой малопонятные…

Уэйнесс посмотрела на стол, пытаясь найти, что сказать о стоящих там маленьких статуэтках обнаженных существ. Баффумс явно ждал каких-нибудь разумных слов.

— Не понимаю, как можно здесь что-либо не понять, все они вполне догматические.

— Возможно, что и так. Но в них на первый взгляд нет приманки, они ничего не скрывают. — Но, может быть, именно в этом и есть их шарм… Вы что-то сказали?

— Ничего особенного.

— Их лучшие образцы можно назвать народным искусством, — продолжал Баффумс. — Они существуют в любой исторический период и во всех социальных классах, исполняя множество функций: ритуалы инициаций, проклятья колдунов, просьбы о многоплодии, буффонаду и похабщину и еще много чего. Лучшие экземпляры вырезаны из дерева, но они бывают из всех материалов, всех цветов и размеров.

Баффумс явно ждал комментариев, и Уэйнесс сказала:

— Но я бы все-таки не стала называть это народным искусством.

— Да? И как бы вы их назвали?

Уэйнесс заколебалась.

— Впрочем, я подумала и решила, что да, народное искусство — определение, пожалуй, вполне подходящее.

— Именно так. Эти вызывающие штучки делаются крестьянами для народа, чья эстетика — вульгарность. В них специально делаются такие дырочки, чтобы можно было продеть шнурок и прикрепить… — Баффумс взял одну из штучек, и нежно улыбаясь, показал как это делается. — Вот таким вот образом. Что вы думаете об этом?