Дэвид Герролд - Сезон бойни

Пуховики также переносят на себе семена и споры других видов, преимущественно хторранских, конечно.

Механизм прост: когда шары «сахарной ваты» катятся по земле, они задевают растения и животных. Самые мелкие захватываются клейкими нитями пуховиков и уносятся ими.

Таким способом манна обеспечивает расселение не только себя, но и большой части хторранской микроэкологии.

«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)

Через секунду зажегся свет. Я огляделся… – Смирно!

Зигель, Марано, Лопец, Валада, Навроцки и еще семеро закаленных в боях ветеранов застыли в напряженном ожидании. По армейским меркам, это помещение было чересчур шикарным, по стандартам «Босха»… соответствующим. Двенадцать солдат, расположившиеся здесь, занимали его почти целиком.

– Вольно, – – автоматически скомандовал я и пробежал взглядом по лицам.

Это была та команда, которую я первоначально отобрал для экспедиции – почти та. Не было Рейли, Уиллиг и Локи, а теперь не будет и меня. Довольно большие потери. Новеньких я не знал, но узнавал жесткое выражение лиц, и этого было достаточно.

Вперед гордо выступил Зигель и отдал честь.

– Докладывает лейтенант Зигель, сэр!

– Да брось ты эту ерунду… Ты сказал «лейтенант»?

– Вы отдадите мне честь, сэр? – Он застыл словно изваяние.

– Поздравляю с повышением! Отличная работа, Курт. Но, э… а, черт. – Я отдал ему честь, и он расслабился. – Но я больше не твой капитан. Я уволился из армии.

Надо было видеть выражение его лица.

– Вы что?..

Остальные, нарушив строй, сгрудились вокруг и недоверчиво загомонили: – О чем вы говорите?

– Башку оторву этому сукину сыну Данненфелзеру…

– Теперь ты здесь командир. – Я с размаху хлопнул Зи-геля по плечу. – Меня освободили от всей ответственности.

– Мы еще поборемся!

– Нет, не поборетесь. Я никогда не чувствовал себя так счастливо. К тому же я собираюсь жениться.

– Жениться!.. – взвизгнула Валада. Навроцки ухмыльнулся.

– Браво! – Лопец влепила мне в губы сочный поцелуй.

– Лопец! Ты меня удивляешь!

– Это вы меня удивляете, дохлый гринго!

– Но как же с нами?.. – Гордое выражение на лице Зигеля исчезало на глазах. Я испортил его большой сюрприз. – Мы же рассчитывали на вас!

– Хорошо, хорошо, – сказал я, начиная чувствовать себя виноватым. Своей непосредственностью они напоминали детей, которым только что сказали, что отец уходит из семьи. – Послушайте. Теперь я вольнонаемный специалист. Официально я ваш индейский проводник.

– А? Что это означает?

– Это означает поздравления! – крикнула Лопец. – Наконец-то вам платят за то, чтобы вы думали.

– Это означает, что я не могу отдавать приказы, – объяснил я. – Только советовать.

Говоря это, я в упор смотрел на Зигеля. Он нахмурился.

– Это означает, что теперь я старше вас по званию?

– Правильно, – сказал я. – Вы все – старше. Я полностью вне всяких званий. И так этому рал, что вы и представить себе не можете.

– Гм. – Зигель, казалось, смутился окончательно. – Послушайте, капитан, я чувствую, здесь что-то не так. Вы понимаете в нашем деле больше, чем кто-нибудь другой. Я хочу сказать, что если нам придется иметь дело с червями, то лучше бы приказы отдавали вы.

– Простите, лейтенант, но я не могу это делать, даже если бы хотел. А вас отдадут под трибунал, если вы позволите мне это. Уклонение от командования. Поверь мне, Курт, ты справишься. Я не рекомендовал бы тебя, если бы не был в тебе уверен.

– Вы рекомендовали меня?

– Да, я. После того дела в Марине.

– А? Так это же была ерунда.

– Я думаю иначе, – возразил я. – И с моим мнением посчитались.

Семья медузосвиней поселилась на вокзале в Сосалито и угрожала подрыть целый квартал своими подземными ходами. Из-за множества важных зданий наверху мы не могли использовать огнеметы или нефть, а репродуктивное поведение медузосвиней исключало использование любой взрывчатки, даже холодной. В конечном итоге туда послали тигров с емкостями жидкого азота. Идея принадлежала Зигелю, его отделение программировало, а потом обеспечивало операцию. После этого я заполнил рекомендацию на премирование всей команды, но параллельно направил отдельный рапорт, в котором отметил организаторские способности Зигеля. Я рекомендовал Уиллиг и Рейли тоже…

Зигель покачал головой, словно поверил еще не до конца.

– Ну, тогда мне, наверное, надо поблагодарить вас… Он протянул руку.

Мне хотелось сказать ему: «Не благодари меня. Ты еще не знаешь, что получил в наследство». Но это было бы нечестно по отношению к нему. Он по-прежнему светился энтузиазмом. Я взял руку и крепко пожал ее.

– Отойдем-ка, нам надо поговорить.

Я отвел его в угол комнаты, повернул спиной к остальным. Он вопросительно смотрел на меня.

– Я буду помогать чем смогу, любым советом, но никогда в присутствии других. Что бы ты ни делал, что бы ни говорил, ты никогда не должен выглядеть неуверенным. Не бойся спрашивать у подчиненных, что они думают о ситуации, но никогда не спрашивай, что они хотели бы сделать. Ты уловил разницу?

Он кивнул.

– Хорошо, только смотри – ты должен научиться этому быстро. Ты мужчина теперь, а это означает, что все неприятные решения – твои. – Я вглядывался в лицо Зигеля. Понимает ли он?

Он не моргнул. Он понял, о чем я говорю.

– Как насчет Рейли и Уиллиг?

– Точно. Как насчет Рейли и Уиллиг.

– Вы не пустили меня к ним… Я смотрел ему прямо в глаза.

– Правильно, не пустил.

– Я ненавидел вас за это.

– Я сам себя ненавидел. Но я уже потерял три жизни. И не собирался терять четвертую. Штука вот в чем, Курт, – если бы меня там не было, чтобы остановить тебя, если бы ты тогда был лейтенантом, как поступил бы ты?

Зигель ответил не сразу.

– Я понимаю, что вы хотите сказать, – согласился он.

– Для них ничего нельзя было сделать – ни для Рейли, ни для Уиллиг, ни для Локи. Ты не прошел бы и трех метров, да еще подверг бы риску жизни остальных. Что мы должны были сделать? Оставить для тебя дверь открытой? Впустить внутрь квартирантов? Разве это то, что должен делать лейтенант? Погибнуть глупой смертью? Даже если бы твои солдаты были достаточно умны или не любили тебя достаточно сильно, чтобы захлопнуть дверь перед твоим носом и спастись самим, все равно они остались бы без командира. Подумай над этим. В наследство ты оставил бы ущербное подразделение, которое отдали бы новому лейтенанту, которому пришлось бы начинать все с нуля. Плохо было бы и ему, и всему подразделению.

Зигель, казалось, заколебался.

– Я и не представлял…

– Вот именно, не представлял. – Вспомнив все, я снова начал злиться. Пришлось насильно заставить себя успокоиться. – Все в порядке, Курт. Тогда это было не твое дело – представлять. Это была моя работа. – Я положил руки ему на плечи и не отпускал. – Послушай меня. Теперь все иначе. Теперь ты – становой хребет. Ты связываешь все воедино. Ты – источник силы, целеустремленности. Ты приказываешь, и они идут.. Вот в чем твоя работа. Любой может умереть, но только лейтенант может приказать.