Дэвид Герролд - Сезон бойни

После того как дверь за ними закрылась, Лиз обвела взглядом оставшихся. Она набрала команду на клавиатуре, и мы снова включились в сеть.

– Боже, как мне ненавистно это дерьмо! – простодушно призналасьЛиз перед лицом всего мира, заявив это прямо в микрофон. – Просто не выношу. Если гнездо безмозглых слизняков становится важнее человеческих жизней, значит, что-то не так в этом мире. Мне говорили, что доктор Хикару блестящий специалист. Может, и блестящий, но… – Лиз грустно покачала головой. – Как же он туп.

Несмотря на большой документальный видеоматериал, который предполагает, что гастроподы способны к. разумному поведению, физиологических свидетельств этого мало. Было произведено более ста двадцати вскрытий гастропод разного размера. И ни одна не обладала мозгом достаточных размеров, чтобы объяснить ту разумность поведения, которую они якобы демонстрируют. Ясно, что существует несоответствие между документально засвидетельствованным поведением червей и нашими объяснениями.

Некоторые исследователи считают, что мы просто не можем понять, как работает орган, который служит га-строподам мозгом, но их мнение не выдерживает критики перед лицом физиологических свидетельств. Мозг гастропод не просто мал – он настолько рудиментарен, что его, возможно, вообще нельзя классифицировать как мозг. Даже у мыши серого вещества больше.

Если использовать земных животных в качестве эталона, то мозг хторранских гастропод не способен обеспечить даже их питание. Однако, как бы в качестве компенсации, животное имеет большое скопление гипертрофированных ганглиев внутри своего «мозгового горба». Эта структура, похоже, отвечает за большинство автономных и корковых процессов у гастропод. Она настолько хорошо развита, что могла бы служить соответствующим органом для существа, устроенного на много порядков сложнее, чем гастропо-ды. Кажется, что этот орган вовсе не соответствует им.

«Красная книга» (Выпуск 22. 19Л)

Когда я снова посмотрел на трибуну, мой генерал выглядела гораздо спокойнее. Она что-то изучала на экране перед собой, потом, подняв голову и увидев, что все с нетерпением ждут, произнесла самым обыденным тоном: – Мы ожидаем, что сегодня бразильское правительство прекратит свое участие в этой операции и потребует, чтобы мы покинули территорию страны. Но мы не собираемся выполнять это требование.

Лиз подняла руку, требуя тишины, и бессвязный шум в зале моментально затих.

– Позвольте мне объяснить, – сказала она. – Мы вводим в действие чрезвычайный план «Норма». Это означает, что мы – больше не международная научная экспедиция. Мы больше не работаем под контролем Северо-Американской Оперативной Администрации. Отныне мы – полномочный представитель правительства Соединенных Штатов и имеем предписание завершить нашу наблюдательную миссию. Бразильское правительство больше не контролирует данную операцию; любая его попытка помешать будет расцениваться как заведомо незаконная и либо будет проигнорирована, либо встретит сопротивление. С применением силы, если потребуется.

Также могу сообщить, что пропавший самолет упал где-то в окрестностях мандалы Япура. Поэтому нам приказано сохранять прежний курс и провести все необходимые поисково-спасательные мероприятия, включая любые дополнительные меры по защите нашего воздушного судна. Правительство Соединенных Штатов организует круглосуточное барражирование военных самолетов, чтобы нам не помешало и не атаковало какое-нибудь подразделение бразильских вооруженных сил. Сейчас, когда я говорю, готовится нота президенту Бразилии, информирующая его об этих акциях. Другими словами, леди и джентльмены, наше правительство обеспечивает нам надежный тыл, и у нас есть работа, которой мы должны заниматься.

Раздались громкие и восторженные аплодисменты.

Лиз покачала головой и снова подняла руку.

– Я знаю, что такой курс будет расценен многими государствами из Альянса четвертого мира как агрессивный и империалистический. Мне жаль, но у нас нет выбора. Наша планета в опасности. Необходимо предпринять ответные действия. История обвинит нас в грубом попрании прав наших хозяев. Надеюсь, что она же и оправдает нас. Или, по меньшей мере, поймет. То, что мы здесь делаем, поможет человечеству выжить и сохранить свою историю.

Сказав это, она открыла следующую страницу в повестке дня и высветила на экранах новую серию изображений.

– Ладно. Довольно процедурных вопросов. Давайте поговорим о том, что произошло прошлой ночью. Сейчас мы собрались для ничем неограниченного мозгового штурма, так что не старайтесь придерживаться протокола. Я хочу услышать все. Кто выскажется первым?

Генерал Лизард Тирелли многозначительно посмотрела на меня, не обращая внимания на поднятые руки.

Я медленно встал с кресла.

– Ну… – начал я. – Хорошие новости состоят в том, что мы, похоже, нашли новый потрясающий способ уничтожения червей… – Кое-кто отозвался на это нервным смешком, но я не собирался веселить их. – Плохо то, что прежде хторран необходимо собрать в толпу численностью в четверть миллиона. – Я взглянул на Лиз. – М-м, можно показать запись?

– Пожалуйста, только почему бы вам не пройти к трибуне?

Нервничая, я вышел вперед. Мне было известно, что многие не любят меня. Некоторые – потому что им приказали, но неприязнь большинства я честно заслужил сам. Например, доктор Шрайбер, которая чистила ногти миленьким маленьким ножичком.

Я знал, чего добивается Лиз, – она пыталась сохранить мою репутацию. Она хотела, чтобы эту часть совещания вел я, а мне это не нравилось. Мы говорили об этом прошлой ночью. Спор закончился быстро: она была чином выше меня, и я подчинился.

Я опустил глаза на панель управления на трибуне. Она была простой: шесть экранов предварительного просмотра и меню файлов. Я быстро вызвал нужные записи. Море червей – вид сверху, – волнующееся в молитвенном экстазе.

– Хорошо, взгляните сначала на эти изображения. Минуту… – Я нажал на клавишу резкости, увеличив зернистость изображения. В результате стал четко виден рисунок цветных полос, проплывающих по толпе копошащихся червей, а отдельные животные слились в общую массу. – Вот, обратите внимание на этот цикл…

Я закольцевал запись и оставил ее прокручиваться снова и снова.

Сначала было удивление, а потом послышались громкие вздохи – все начали узнавать картину.

Я выждал, пока все в зале рассмотрели изображение, и только потом продолжил: – Похоже на камень, брошенный в пруд, не так ли? Концентрические волны цветов расходятся от центра. Фиолетовая. Оранжевая. Красная. Что это означает? Обратите внимание, пожалуйста, что сам центр – хаотический водоворот всех цветов. Только на расстоянии от него не ближе десяти метров – назовем это горизонтом события, – цвета выкристаллизовываются и распространяются волнами к периферии. А теперь, прежде чем что-либо постулировать, позвольте напомнить вам, что на самом деле эти волны – лишь очень слабые оттенки цвета, почти незаметные невооруженным глазом. Вы наблюдаете очень сильное увеличение разрешения. Также позвольте напомнить, что эти волны распространяются синхронно с песней гнезда.