Питер Гамильтон - Обнаженный Бог: Финал

– Иди же, – сказала личность.

– Следуй за мной, – прикрикнул Дариат на Толтона.

Он начал пробираться вдоль коридора по направлению к главной пещере, двигаясь так быстро, как могло позволить его туловище. Толтон ничуть не колебался, он вскочил и побежал следом за твердым духом.

Главная пещера находилась в смятении. Спасавшиеся там поняли, что что-то неладно, но не могли знать, что именно. Принимая это за очередное нападение Оргатэ, они сбивались в кучу как можно дальше от обоих входов. Фосфоресцирующие полоски электрического света на потолке быстро угасали.

Дариат повернулся к алькову, служившему оружейной.

– Возьми оружие, – велел он. – Оно может нам понадобиться.

Толтон схватил зажигалку-торпедометатель и пояс боеприпасов к нему. Они оба повернулись к одному из выходов. Никто из занервничавших защитников не спросил их ни о чем, когда они пробегали мимо. Они слышали, как за спиной у них группа доктора Патана кричала и ругалась, когда Дариат с Толтоном пробегали через пещеру.

– Куда мы идем? – спросил Толтон.

– К оси. Там оставлены несколько камер скорой помощи, которые не были отправлены в последний раз, когда я торопился.

– К оси? То есть к свободному падению. Я всегда в свободном падении переворачиваюсь.

– Послушай…

– Да, да, я знаю. Свободное падение – рай по сравнению с тем, что произойдет вскоре.

Дариат врезался прямо в группу призраков, ожидающих в большом овальном расширении коридора. Они не могли видеть эту суматоху, никто из них не был способен к связи, но они могли ее ощущать. Эфир наполнялся горем и мучениями съежившихся душ, которые он требовал к себе.

– Прочь с дороги! – заревел Дариат.

Он обрушил руку на лицо первого же попавшегося ему призрака, вытягивая из него энергию. Призрак завопил и отшатнулся от Дариата. Его очертания дрогнули и размылись, прогибаясь книзу с тихим хлюпающим звуком. Остальные живо отступили назад, глядя с выражением болезненного обвинения, повернув к нему свои бледные жалкие лица.

Дариат нырнул в одно из боковых ответвлений прохода. Свет полосок над головой теперь убывал быстро.

– У тебя есть фонарик? – спросил он.

– Конечно, – Толтон похлопал по висящему на поясе цилиндру.

– Поэкономь его, пока он и в самом деле тебе не понадобится. Я смогу помочь, – он поднял руку и сосредоточился. Ладонь зажглась холодным синим свечением.

Они вышли в расширяющийся участок коридора. Здесь прежде бывали огненные сражения: стены полипа обуглились, электрофлюоресцентные светильники расшатались и почернели от сажи. Толтон почувствовал, что его мир сжимается, и взялся за предохранитель торпедометателя. Дариат стоял перед закрытой мускульной мембраной высотой почти с него самого; она была встроена в стену. Он сфокусировал свои мысли, и гибкий камень неохотно расступился, края, подрагивая, сморщились. Засвистел воздух, переходя в сильный порыв, по мере того как мембрана раскрывалась дальше.

Никакого света внутри не было.

– Что это за помещение? – спросил Дариат.

– Вспомогательный воздушный канал. Он должен вывести нас прямо к центру.

Толтон неохотно, с содроганием, вошел туда.

Валиск прошел туманность, при его большой длине можно было за несколько минут попасть на чистое пространство. Космопорт был последней территорией, которая оставалась позади. Четыре прожектора ярко горели вокруг дорожки в док, где покоился «Хайнан Тандер», четыре в кольце, состоящем, по меньшей мере, из сотни. Тем не менее их огни горели необыкновенно ярко в этом мрачном окружении. Их четкие лучи падали на корпус, обнаруживая участки блестящего серебристо-серого металла, они светились сквозь пелену неопрятной пены, защищающей от температурного воздействия, которая таяла в клейкой мороси.

В окнах, выходящих на возвышение, сверкал яркий свет, а приведенный в отчаяние экипаж возился около офисов служащих в кислородных масках, защищающих лица, они держали перед собой зажженные фонарики. Минуты через две звездный корабль начал проявлять некоторые признаки активности. Вокруг нижней четверти корпуса из форсунок хлынули тонкие струйки газов. Одна из предохраняющих от перегревания панелей соскользнула из своего углубления и загорелась слабо-розовым в центре. Высвободился один из шлюзов, передвинувшись на несколько метров, прежде чем остановиться. Зажимы вокруг посадочного возвышения отошли, освобождая корпус.

Загорелись химические двигатели вокруг центральной линии корабля, посылая наружу мерцающие клубы горячего желтого газа. Они прорвались прямо к панелям дока, создавая сильную отдачу атмосферного газа из жизнеобеспечивающих секций.

«Хайнан Тандер» поднялся с причала на вершину плотного гейзера завихряющегося белого пара.

Воспламенились более мощные химические ракеты, унося корабль из космопорта наверх. Одна из них взорвалась, ее камера возгорания ослабела от соприкосновения с темным континуумом. Корабль накренился набок, затем выпрямился и начал последовательно подниматься по направлению к туманности.

Оргатэ бросился из процеживающейся грязи и опустился на корабль. Его когти разорвали плиты корпуса, прорываясь к внутренней части. Ракеты замерли, оказавшись под душем сапфировых искр. Из глубоких трещин устремились жидкости и пар.

К первому Оргатэ присоединился второй, громадные твари с силой терзали корабль. Крупные стружки металла и композита отрывались от поверхности корпуса и, кружась, летели в пустоту. Твари с нетерпением прорывались когтями через баки и машинное отделение, чтобы добраться до капсул жизнеобеспечения и скоплений жизненной энергии, скрытых внутри.

Наступил последний выброс газа после того, как прорвались капсулы, затем Оргатэ успокоились, уничтожая свою недолговечную еду.

У личности обиталища оставалось мало времени на раскаяние и даже на гнев. Она наблюдала за поверхностью этой смеси по мере того, как та приближалась. Непрекращающееся движение становилось все отчетливее, взволнованный океан густой жидкости, еще ближе – и биллионы различных видов ксеноков тонули в этом океане. Их придатки, щупальца и конечности извивались друг против друга, в то время как они боролись, чтобы удержаться на плаву. Еще ближе – и тела воистину сформировывались из жидкости и бешено цеплялись за возможность подняться в пустоту, царившую над ними, за краткое существование бесполезной борьбы и зря растраченной энергии, перед тем как они погибали и их уносило назад, в суету. Если им везло, души сваливались в общие кучи, объединяя усилия, но жертвуя индивидуальностью. Те, которые оказывались на вершине, тянулись все дальше и дальше, трепеща в волнении, чтобы освободиться. Только однажды видела личность Оргатэ или что-то подобное, устремившееся вверх, новорожденное и победоносное.