Джек Уильямсон - Лунная эра

Мы ужинали в роскошной столовой особняка на острове Лонг. Я чувствовал себя здесь очень неуютно. Меня смущали и сверкающие золотом приборы, и до мелочей продуманная сервировка. И хотя за столом сидели только мы с дядей, я боялся показать свою неловкость перед прислугой. Поэтому полностью сосредоточился на том, чтобы не допустить никаких промахов.

Это была моя первая встреча с дядей Энфилдом Конвеем. Высокий, подтянутый, всегда одетый только в черное, он выглядел гораздо моложе своих семидесяти. Худощавое лицо не казалось таким изможденным как у большинства людей в этом возрасте. А почти полностью поседевшие волосы оставались еще достаточно густыми. Ясные голубые глаза видели также хорошо как в молодости, поэтому очки он не носил.

Все в доме дяди имело отпечаток роскоши и аристократической чопорности. Я почувствовал это еще на станции, где меня встретил шофер в строгой униформе.

Мне отвели просторную, великолепно обставленную комнату и прислали абсолютно ненужного слугу.

Дядю я увидел только за ужином.

— Полагаю, Стефан, ты хотел бы знать, зачем я вызвал тебя сюда, — торжественно произнес старик, когда слуги унесли последнее блюдо, а на столе остались только сигары и минеральная вода.

Я кивнул. Телеграмму с просьбой немедленно прибыть на остров я получил в Техасе, где некоторое время преподавал историю. В ней не было никаких объяснений.

— Ты, вероятно, осведомлен, что некоторые из моих изобретений принесли немалую прибыль, — продолжал он.

— Да, — снова согласился я, — доказательства окружают меня здесь повсюду.

— Мое состояние насчитывает более 3, 5 млн. Как ты отнесешься к тому, чтобы стать моим наследником, Стефан?

— Сэр?!

— Ты, если захочешь, сможешь заслужить это право. Кроме того, пока я жив, тебе будет выплачиваться по 15 тыс. ежегодно.

Я вскочил, в волнении опрокинув стул. Такое богатство поражало воображение.

— Сделаю все, что скажете, — запинаясь пробормотал я.

— Погоди, — перебил старик, — не спеши, пока не узнаешь, что потребуется.

— И что же?

— Стефан, я 11 лет проработал над одним проектом и в результате сконструировал «машину». В ней воплотились мои лучшие идеи, сотни тысяч долларов и усилия способных инженеров и умелых механиков.

Сейчас она готова, но еще не опробована. Все, кто работал вместе со мной над ее созданием, отказываются от испытания. Они считают это очень опасным.

Сам же я стар для такого путешествия. Здесь требуется молодой, выносливый и смелый человек.

Ты достаточно энергичен, Стефан, и я полагаю, обладаешь крепким здоровьем. В данном случае это просто необходимо. Как у тебя с сердцем?

— Думаю, отлично, — заверил я. — Долгое время состоял в футбольной команде колледжа.

— И у тебя нет вредных привычек?

— Никаких. Но что это за «машина»?

— Пойдем, я тебе покажу.

Он поднялся с неожиданным для семидесятилетнего старика проворством и повел меня через длинную анфиладу комнат. Я шел за ним в полном смятении. Беспорядочный вихрь мыслей мешал сосредоточиться. Все это богатство может стать моим! Нет, не подумайте, что мне нужна была роскошь ради нее самой. Но состояние означало свободу и возможность не заниматься неблагодарным учительским трудом. Книги. Путешествия. Собственные научные исследования. Я смогу побывать в самых интересных исторических местах.

Неожиданно мы вышли в чудесный парк, благородная красота и спокойствие которого казались неземными в мягком лунном свете.

Пройдя немного, мы оказались около строения, имеющего некоторое сходство с ангаром для самолетов.

Не проронив ни слова, дядя Энфилд снял с двери тяжелый навесной замок и, войдя внутрь, включил свет.

— Иди сюда, — позвал он, — Вот «машина». Я постараюсь как можно подробнее рассказать о ней.

Я с трудом протиснулся в узкий дверной проем и остолбенел от изумления. На голом бетонном полу стояло странное сооружение. Два огромных медных диска диаметром 20 футов с блестящим хромированным цилиндром посредине. Форма машины напоминала обыкновенную катушку, поставленную вертикально. Диаметр цилиндра составлял 16, а высота 9 футов. По кругу располагались небольшие иллюминаторы.

Дядя обошел аппарат с другой стороны и нажал на рычаг, выступающий на его гладкой поверхности. С легким жужжанием медленно открылся люк. Я осмотрел толщину стен. Четыре дюйма брони!

Старик зашел внутрь машины. Я последовал за ним с растущим волнением. Двигаться приходилось на ощупь в кромешной тьме. Раздался щелчок и яркий электрический свет ударил в глаза.

Я с изумлением огляделся.

Небольшое круглое помещение, где мы оказались, было заставлено современной аппаратурой. Стены, пол и потолок покрыты белым мягким войлоком. Огромное количество известных и неизвестных мне инструментов. Назначение высоких баллонов, прикрепленных к стене, я прекрасно знал. В таких обычно хранят сжатый кислород. Тут же стояло несколько аккумуляторных батарей. Оружие. Астрономические приборы. Карты. В центре — пульт управления. Его многочисленные кнопки, рычаги и огоньки были для меня настоящей «китайской грамотой»

— Абсолютно ничего не понимаю во всем этом, — в замешательстве начал я.

— Вполне естественно, — не дал договорить дядя, — к тому же изобретение необычное. Даже инженеры, работавшие над его созданием, так и не поняли принцип действия механизма. Я тоже недалеко продвинулся.

Дело в том, Стефан, что одиннадцать лет назад я открыл необычный феномен. В результате многочисленных опытов, обнаружилось, что заряд двух медных пластин, находящихся на определенном расстоянии параллельно друг другу, зависит от соотношения их общей массы с напряженностью электрического поля и частотой.

Не берусь сказать, как это происходит, но на пластины перестает действовать гравитационное поле Земли. Они полностью освобождаются от силы тяжести. Это необычное действие простирается также на любой объект, расположенный между ними. С помощью небольших изменений силы электрического тока можно достичь комбинации, при которой пластины двигаются вперед с силой равной их тяжести.

Я так и не смог объяснить это явление, которое назвал «Феноменом Конвея». Но построил эту машину, чтобы найти ему практическое применение. Теперь работа полностью завершена. Однако передо мной возникло непредвиденное препятствие. Четыре инженера, которые конструировали аппарат, отказались помогать в любом испытании.

— Почему? — удивился я.

— Мюллер, инженер, возглавлявший работы, пришел к заключению, что отсутствие гравитации обусловлено движением в четвертое измерение. Он заявил, что экспериментально доказал свою теорию, создав небольшую модель. Когда механизм привели в действие, она просто исчезла. Другие, кажется, поверили ему. Во всяком случае, они отказались принять участие в эксперименте. Боятся исчезнуть, как предсказал Мюллер, и не вернуться обратно.