Джек Уильямсон - Гуманоиды

Но Форестер неподвижно стоял, нахмурив брови, и смотрел на небольшой пик на графике, не зная, что именно за ним скрывается. Детекторы были слишком чувствительны, нейтрино — слишком вездесущи, а радиус действия стволов — слишком велик. Космический флот Трипланетного альянса всегда совершал подозрительные маневры в секторе Вермилион, но сектор находился в зоне исчезнувшей сверхновой. Распространяемый ею поток естественных нейтрино, немногим менее мощный, чем яркий свет, еще не успел рассеяться.

— Ну, что скажете, шеф?

Форестер подумал и ответил:

— Пожалуй, стоит доложить об этом в министерство обороны. Единичный взрыв сам по себе не очень важен. Но посмотрите сюда: три других взрыва, почти столь же мощных, но произошедших ранее. Три с половиной часа назад, семь и десять с половиной часов. Интервал слишком похож на часы наблюдательных полетов Трипланетного флота. Возможно, они что-то испытывают и используют потоки частиц сверхновой в качестве защитного экрана.

— Я тоже подумывал об этом. Но ведь мы зарегистрировали более сильные взрывы, чем обычные пики частиц сверхновой, — в голосе Армстронга звучало сомнение.

Форестер знал, что он прав. Именно из-за подобных случаев доктор заработал себе язву желудка. Он чувствовал себя недостаточно компетентным, чтобы нести бремя возложенных на него обязанностей. Все его навыки сводились к точным наблюдениям, анализу и обработке чистых научных данных, он не был приспособлен к ведению решительных действий.

Доктор неохотно произнес:

— Мы не способны дать однозначный ответ. Такая регулярность может оказаться простой случайностью, но тем не менее надо быть готовым ко всему.

Он продиктовал Армстронгу короткое сообщение для шифровки и послал телетайп в министерство обороны.

— Я иду вниз работать над секретным проектом. Позвоните, если что-нибудь случится, — добавил он.

Форестер поспешил вниз в свой тихий офис, подошел к дальней стене и открыл дверцу ничем не примечательного платяного шкафа. Зайдя внутрь и заперев за собой дверь, он приподнял небольшое зеркало и нажал спрятанную за ним черную кнопку. Шкаф начал медленно опускаться вниз, оказавшись замаскированным лифтом.

Проект «Бдительность», каким бы важным он ни был, также являлся прикрытием для более существенной задачи. Счетчики Гейгера на новых военных орбитальных станциях осуществляли наблюдение за вражескими действиями; однако главным в проекте было сокрытие от шпионов суперсекретного проекта «Молния».

Проект «Молния» возник вслед за взрывом сверхновой. Он-то и стал главной причиной подорванного здоровья Форестера, и именно из-за него доктор никак не мог сегодня отправиться с Рут в Солт-Сити. Речь шла об оружии, мощнейшем оружии последнего поколения. Кроме Форестера лишь десять человек знали о существовании проекта. Шестеро — молодые технологи, а также Армстронг и Додж, физически сильные и умственно развитые для несения столь страшного бремени. Оставшимися двумя были министр обороны и президент мировой республики.

А Фрэнк Айронсмит?

Форестер нахмурился, спускаясь на лифте вниз. Звонок Айронсмита насчет странной бродяжки вогнал его в недоумение. В обязанности Фрэнка входило управление компьютерным отделом, он не имел доступа к сведениям о проекте, и обеспечение безопасности не должно было его волновать.

Если этот вечно бездельничающий клерк и сумел однажды сделать правильные выводы из приносимых ему математических задач, то держал их при себе. Охранная полиция, проводившая с Айронсмитом обычные тесты на лояльность, не нашла причин для подозрений, и Форестер не видел причин не доверять Фрэнку.

Тайна проекта тщательно охранялась, в этом не могло быть сомнений. Потайной лифт доставил Форестера на сотню футов ниже его официального офиса, под бетонные своды помещения в самом сердце горы. Все взрывы и строительство проводились его собственными технологами, а оборудование было доставлено якобы для менее важного проекта, поддерживаемого не подлежащими ревизии грантами, предоставленными срочными фондами. Даже Айронсмит ничего не мог знать об этом.

Но странные подозрения вызывали желудочные колики, и мрачные предчувствия завладели Форестером, когда, выйдя из лифта, он торопливо проходил по узкому тоннелю в лабораторию. Включив свет, он пристально огляделся вокруг, ожидая увидеть какие-либо неполадки в ракетных станциях.

Ракетный ствол, замаскированный под шахту вентиляции, проходил все здание насквозь. Оружие находилось в полной боевой готовности. Взгляд Форестера опустился на уложенные возле ствола ракеты. Они лежали точно так же, как он оставил их в прошлый раз, и почти физическое ощущение исходившей от них мощи немного успокоило подозрения Клэя. Повернувшись к арсеналу позади станции, он остановился возле нового изобретения, доводка которого задержала его вчера допоздна. Хотя Армстронг и остальные техники могли самостоятельно запускать смертоносные механизмы, а огромный защитный сейф служил надежным укрытием для уникальных деталей установки, Форестера не оставляла мысль о возможности проникновения сюда шпионов Трипланетного альянса.

Прикасаясь к холодному дюралевому ящику, доктор не мог не чувствовать гордости творца, создавшего нечто совершенное. Тонкие, конусообразные машины были меньше любого атомного оружия прежнего поколения, и при этом гораздо мощнее — благодаря его, Клэя, изобретению. Ракетные боеголовки, размером меньше самого костлявого кулачка, способны были разнести на куски целую планету. Родомагнитный двигатель достигал скорости, превышающей скорость света, а механизм автопилота приводил оружие к цели с потрясающей точностью.

Форестер взял свою лупу с увеличением, как у ювелирной, и склонился к верхней плите, опасаясь, что неправильно установил ключ, предохраняющий ракеты от случайного взрыва до непосредственного запуска. Страх перед этим преследовал доктора даже во сне и немало поспособствовал возникновению язвы.

Ключ стоял в точности так, как надо, но Форестер по-прежнему не мог успокоиться. Прикрыв плиту, он размышлял о том, как замечательно было бы стать другим человеком, способным без лишнего нервного напряжения держать в своих руках судьбу планеты. Он знал многих генералов и политиков, сгоравших от зависти к куда более скромному оружию, находившемуся в его распоряжении. Однако ни одному из них не было дано читать спектр излучения сверхновой…

— Простите, мистер! — прозвучал чей-то робкий голос.

Резко обернувшись, Форестер увидел маленького ребенка. Девочка выходила из узкого коридора, ведущего к лифту. Шаги ее были бесшумны — бродяжка пришла босиком. Она что-то сжимала в правом кулачке, засунутом в карман желтого платьица. Девочка дрожала, словно приняв трудное решение, голос ее срывался от страха: