Уолтер Уильямс - На крыльях удачи

Роман бросил взгляд на Дрекслера:

— Я отношусь к мисс Купер с большой симпатией.

Дрекслер был молодым хозалихом, еще не пережившим своей первой линьки. Он был чуть ниже среднего роста, но при этом широкоплечий — что-то вроде компенсации. На мочке правого уха у него блестела клипса, и Роман заподозрил, что в ней камера. Дрекслер выполнял обязанности техника при Джеффе Фу Джордже.

Мистер Челис был вторым помощником Фу Джорджа: он был человеком, лет ему было около тридцати, и он отличался болезненной худобой. Волосы у Челиса были рыжие, а передвигался он настолько неуклюже, что движения его напоминали кукольные. Роман всегда считал, что Челис изменил своему истинному призванию — карьере клоуна.

Клоунов Роман уважал гораздо больше, чем воров. Однако Майджстраль выбрал себе профессию, не посоветовавшись со слугой.

Роману исполнилось сорок шесть, и он уже начал отчаиваться относительно того, что когда-нибудь сможет зажить спокойной жизнью.

— Пообедаем компанией, джентльмены? — спросил Челис.

— Конечно.

— Почему бы и нет?

Робот проводил их к столику на четверых. (В ресторане для слуг работали только неживые метрдотели.) Как только к столику подошел другой робот, помощники великих грабителей сделали заказ — бутылку вина.

Дрекслер смотрел на слуг Майджстраля, и язык его весело высунулся изо рта. Кончики ушей наклонились вперед.

— Надеюсь, таможенники вам не слишком докучали?

— Конфисковали целый чемодан оборудования, — ответил Грегор. — Но я думаю, мы выживем.

— Вот это правильно, — подхватил Челис. Похоже, он даже обрадовался. — А то было бы жутко обидно, если бы мы остались единственными грабителями на этом булыжнике. Если не поймут, кто из нас провернул ту или другую работенку, можно будет воспользоваться замешательством в свою пользу.

— Одна работенка меня очень сильно интересует, — проговорил Дрекслер. — «Крылышко».

Роман постарался не встретиться взглядом с Грегором.

— Но его, может быть, здесь нет.

— Между нами говоря, — понизил голос Дрекслер, — я думаю, что оно здесь. С какой бы еще стати по станционному телевидению гоняли передачу про его историю? Вряд ли это простое совпадение.

— Если оно здесь, — сказал Роман, — ее милость герцогиня наденет его, иначе она не стала бы везти «Крылышко» в такую даль.

— У ее милости герцогини, — отметил Дрекслер, — очень обширный штат. Включая и шесть здоровяков, которые занимаются неизвестно чем и с самого приезда нигде носа не показывают. — Он огляделся по сторонам. — Вот и сейчас их тут нет.

— Может быть, они готовят ее бальное платье.

— Все шестеро?

Челис рассмеялся:

— Ну тогда это будет платье — я вам доложу!

— А не стоит ли нам заключить пари? — предложил Дрекслер.

— Насчет чего?

— Ну, например, насчет того, кому первому в руки попадет «Крылышко». Кому-то из вас или кому-то из нас.

— Могу запросто побиться об заклад, — незамедлительно отозвался Грегор.

— Но его, вероятно, нет на станции, — снова возразил Роман.

— Если его нет, — согласился Дрекслер, — или если его не добудет никто, пари ликвидируется.

Роман задумался. Грегор толкнул его ногой под столом. Диафрагма Романа протестующе подпрыгнула.

— Отлично, — сказал он. — Пять нов?

— А давайте десять? — предложил Дрекслер.

— И пяти хватило бы.

— Десять, — быстро подхватил Грегор. — Пусть будет десять.

Уши Романа отклонились назад.

— Десять, — вздохнул он и подавил желание спорить.

Дрекслер усмехнулся и поднял бокал.

— Джентльмены, — провозгласил он, — я желаю вам успеха.

— Успеха, — эхом отозвался Роман и отпил глоток вина.

Роман слышал, как сидевший рядом Грегор отстукивает пальцами по коленям какой-то ритм. «Ус-пех, ус-пех» — вот что слышалось Роману в этом ритме.

«Успех, успех».

Барон Сильверсайд всем своим видом излучал дружелюбие. Он вошел в столовую, держа под руки герцогиню Беннскую и баронессу. Роберта была выше супругов Сильверсайд на несколько дюймов. Барон проводил ее к столу и развернулся к гостям. Свет угасал, звучали фанфары. Майджстраль, сидевший через несколько столиков от того места, где стоял барон, закончил карточный фокус и позвал робота. Барон Сильверсайд, переполненный радостью, коснулся пальцами бакенбардов и стал ждать подходящего момента. Он видел красноватое свечение — это означало, что его изображение в голографической форме проецируется в столовые для слуг и персонала станции.

Вот вспыхнул яркий свет справа от барона, зажегся свет за спиной (превосходно подсвечивающий бакенбарды), загорелась подсветка слева — все шло как надо, и все у него должно было получиться блестяще. Снова взревели фанфары. Раздались оглушительные аплодисменты.

— Господа и дамы, джентльмены, — начал свою речь барон, но его слова потонули в аплодисментах. Барон удивился: он ведь еще фактически не начинал говорить.

Он переступил с ноги на ногу. Покраснел. Пригладил бакенбарды. Наступал его звездный час.

Джефф Фу Джордж потягивал вино и наслаждался зрелищем, но глядел он не на барона, купающегося в самолюбовании. Взгляд Джеффа Фу Джорджа был устремлен на Роберту, озаренную рассеянным светом направленных на барона прожекторов. «Крылышка» на герцогине не было — ее украшения были скромны — может быть, она надела их намеренно, чтобы затем «Крылышко» предстало в оглушительном блеске, но Джефф Фу Джордж все равно не сводил с нее глаз.

Он и сам не понимал, почему так пристально смотрит на Роберту. Может быть, хотел найти ответ на вопрос, зачем ей понадобилось играть в фишки с Майджстралем — какого-нибудь обмена взглядами, тайного знака. (Он ничего не дождался.) А может быть, ему просто нравилось смотреть на нее — на ее белые плечи, рыжие волосы, к которым удивительно шло темно-зеленое платье, — да, смотреть на нее было приятно.

Рукоплескания наконец смолкли. Барон начал речь сначала:

— Господа и дамы, джентльмены. Я польщен тем, что вы приняли мое приглашение. Когда я впервые задумался о создании этого курорта, то понял: для того чтобы он имел успех, нужно продумать все до мелочей…

Барон заливался соловьем. Белесые бакенбарды светились во тьме. За его спиной сидела баронесса, перекладывая с места на место вилки и ложки. Баронесса была пожилой женщиной невысокого роста. Фу Джордж знал, что она не слишком талантливая художница и владелица одной из самых престижных небольших коллекций живописи и скульптуры в Созвездии. Баронесса отличалась болезненной стеснительностью и почти не показывалась на людях, а когда появлялась, на ней неизменно красовалась замысловатая плиссированная юбка, которую она сама ввела в моду лет десять назад, но теперь такие уже никто не носил. Роберта с явным интересом наблюдала за бароном, который увлеченно разглагольствовал о том, как именно был выбран тот самый астероид, какой нужно. А Фу Джордж смотрел на Роберту и гадал, почему же она играла в фишки с Майджстралем.