Тэд Уильямс - Город золотых теней

Она захлопнула дверь в кабинет: припадок Соки усилил в ней ощущение преследующей ее некой безымянной опасности. Осторожность нашептывала, что она слишком торопится, что делает поспешные и ненаучные выводы, но Рени не была расположена прислушиваться к голосу осторожности.

Она повернулась к Ксаббу:

— Я пойду туда. Я должна.

— Куда? Во Внутренний Район?

— В клуб. К «Мистеру Джи». С Соки что-то случилось именно там. И я почти уверена, что Стивен, пока жил у Эдди, попытался туда вернуться.

— Если это что-то большое, что-то опасное… — Ксаббу покачал головой. — Есть ли смысл? Какая в том выгода владельцам виртуального клуба?

— Может, это побочный продукт мелких пакостных развлечений. Эдди говорил, что клиенты там якобы испытывают больше ощущений, чем позволяет их оборудование. Может, они нашли способ создавать иллюзию сенсорного ввода. Уплотненные подсознанки, гиперзвук, еще какая-нибудь незаконная дрянь с жуткими побочными эффектами. — Рени села и принялась разгребать гору бумаг у себя на столе в поисках пепельницы. — Что бы это ни было, я сама с ним разберусь. Привлекать кого-то со стороны — на это годы уйдут. ЮНКОМ [13]— наихудшая бюрократия в мире. — Пепельницу она нашла, но руки так дрожали, что она ее едва не уронила.

— Но разве вы не подвергаете себя опасности? Что, если и вы последуете за братом? — Гладкий лоб бушмена избороздили морщины беспокойства.

— Я буду куда внимательнее Стивена. И сведений у меня будет больше. Кроме того, я всего лишь ищу повод привлечь внимание властей. — Она потушила сигарету. — Может, если я выясню, что случилось, мы сможем возместить причиненный ущерб. — Рени стиснула кулаки. — Я хочу вернуть брата!

— Вы решились твердо.

Она кивнула, потянувшись к пульту. Ее переполняло пьянящее чувство ясности, смешанное с виной. Столько всего надо сделать. Для начала создать личину: если владельцам клуба есть что прятать, глупо лезть туда под собственным именем. И поглубже копнуть прошлое клуба и компании, которая им владеет. Все, что она выяснит заранее, увеличит ее шансы распознать улики, когда она попадет внутрь.

— Тогда вы не можете идти одна, — негромко проговорил Ксаббу.

— Но я… стоп. Ты себя имеешь в виду? Хочешь пойти со мной?

— Вам нужен товарищ. А вдруг с вами что-нибудь случится? Кто передаст властям ваш рассказ?

— Я письмо оставлю, записку… Нет, Ксаббу, я тебя не пущу.

Мотор завелся, Рени готова была сорваться с места, и любое вмешательство раздражало ее. Он не хотела брать бушмена с собой. Ее поход сам по себе будет незаконным; но если ее поймают вместе с собственным студентом, то припишут вину куда более серьезную.

— Экзамены через два дня. — Ксаббу словно читал ее мысли. — После них я уже не буду вашим учеником.

— Это незаконно.

— Предположим, что я, новичок в большом городе, незнакомый с современной цивилизацией, мог и не знать, что нарушаю закон. А я постараюсь оправдать подобное предположение.

— Но ты должен отвечать прежде всего за себя!

Ксаббу улыбнулся.

— Когда-нибудь, Рени, я расскажу, за что я в ответе. А пока я определенно отвечаю за вас, своего друга. И это очень важно. Прошу как услуги: подождите, пока не закончатся экзамены. Это даст вам время подготовиться. В любом случае я уверен, что, прежде чем вы встретитесь с этими людьми лицом к лицу, придется задать еще много вопросов и получить много ответов.

Рени поколебалась. Бушмен был прав. Ей так или иначе пришлось бы выкроить несколько дней для подготовки. Только вот не будет ли от него хлопот больше, чем помощи? Ксаббу ответил на ее вопросительный взгляд улыбкой полнейшей безмятежности. Несмотря на юность и малый рост, было в нем что-то внушительное. Его спокойная уверенность заражала.

— Ладно, — выдавила Рени наконец. Терпение требовало колоссального усилия воли. — Если Стивену не станет хуже, я подожду. Но если ты отправишься со мной, будешь делать только то, что я скажу. Понимаешь? Ты очень талантлив для новичка, но ты еще новичок.

Ксаббу показал зубы в ухмылке.

— Да, учитель. Обещаю.

— Тогда марш из моего кабинета учиться! А мне пора работать.

Ксаббу чуть поклонился и вышел, тихо прикрыв дверь. Движение воздуха колыхнуло последнюю струйку сигаретного дыма. Рени наблюдала, как дымки плывут перед оконным стеклом, сплетаясь в бессмысленные изменчивые узоры.

В ту ночь Рени снова увидала сон. Ксаббу стоял на краю обрыва, глядя на карманные часы. В этот раз они отрастили ножки и поползли по ладони, как плоский серебряный жук.

Что-то висело в воздухе за краем обрыва, смутно видимое в тумане. Заметив крылья, Рени поначалу решила, что это птица. Но нет — то был ангел, мерцающее, дымчато-синее создание с человеческим лицом.

Лицо принадлежало Стивену. Подплывая ближе, он звал Рени, но голос уносило ветром. Рени вскрикнула; Ксаббу обернулся, пошатнулся назад и рухнул с обрыва.

Стивен проследил за его падением, поднял на Рени полные слез глаза. Губы его шевельнулись снова, но Рени не слышала слов. Ветер ударил его, расправив крылья, заставив все тело колыхнуться, и, прежде чем Рени успела вскрикнуть еще раз, унес в туман.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Полиция убила 22 культиста-каннибала.

(Изображение: из здания выносят мешки с телами.)

ГОЛОС: Греческая военная полиция во время перестрелки, превратившей центр Наксоса в зону боев, застрелила 22 члена сомнительного культа «Антропофаги», которым приписывается ритуальный каннибализм. В ходе ожесточенной перестрелки один полицейский был убит, а двое ранены.

(Изображение: бородатый мужчина поднимает над головой кость, что-то выкрикивая слушателям.)

ГОЛОС: До тех пор, пока тела не опознаны (некоторые из них сильно обгорели), остается неизвестным, убит ли во время атаки лидер группы Димитриос Крисостомос, которого вы видели на кадрах, тайно снятых правительственным информатором…

Ему нравились его движения — медленные и плавные, как у леопарда перед прыжком. Он прибавил громкость, и его окружили рокочущие барабаны. Хорошо… Саундтрек, звучащий по внутренней системе, делал все вокруг… безупречным.

«Камера, камера», — думал он, отслеживая женщину глазами. А задница у нее вполне — он улыбнулся, видя целеустремленные движения ее ягодиц, и, чтобы усилить улыбку, вызвал глиссандо горнов, резкое и холодное, как нож. Серебристые звуки заставили его вспомнить о ноже, плоском «зейссинге», которым удобно резать сухожилия и ткани. Он извлек его, чтобы последний раз внимательно осмотреть, пока не отзвучали горны, и вид ножа сделал его твердым, как камень.

Женщина, немного торопясь, легко спустилась по ступенькам в подземную автостоянку. Ягодицы двигались, отвлекая его внимание от ножа. Бледнокожая женщина, богатая, с натренированным в гимнастическом зале телом, обтянутым модными белыми брючками, волосы цвета песка. Она пока его не заметила, но, наверное, знала, что он идет следом, — некий животный инстинкт, словно у газели, мог почуять опасность.