Сергей Болотников - Действо

-Письмо... вернуться назад... - проговорил Красноцветов, - но, мне казалось, пути назад уже нет?

-Есть, есть! - сказал клоун, облегченно улыбаясь, - как напишете, так и сбудется. Ну что, вы удовлетворенны?

Ткачев вскинул голову:

-Удовлетворенны? Ну, нет! - он вновь толкнул клоуна, придавив его к стене, - Письма, ящики... А не сказки ли ты нам плетешь, а? Ты ведь нам гадил всю дорогу, ты нас убить пытался, а теперь, значит, предлагаешь выход? Что еще за тварь ты упоминал? Она будет нам мешать? Отвечай, ну! Кто ты такой?! Ну!!! клоун молчал, - Ты, ничтожество, ублюдок вырядившийся в костюм! Что у тебя под гримом!!! СОТРИ ГРИМ!!!

-Саша... не надо. Оставь его, - внезапно сказал Анна, осторожно кладя руку на плечо Ткачеву, - ты разве не видишь? Он же не человек.

Клоун молчал. Его лицо утратило всякое выражение. Ткачев до боли вгляделся пойманному в глаза и вздрогнул. Сквозь спрятавшиеся среди белого жирного грима узкие прорези глазниц на Александра Ткачева смотрела пустота. С непроизвольным отвращением сетевик оттолкнул клоуна от себя.

-Марионетка... - сказал он сдавленным голосом, в котором ненависть мешалась с презрением - Такая же марионетка... как и все!

-Эй вы! - раздался голос со стороны улицы, - Что вы с ним делаете?

-Не твое дело! - заорал в ответ Поляков, - Отваливай!

-А вот и наше! - вступил новый голос, пьяный и задиристый, - Быстро его отпустили!

Теперь уже повернули головы все соседи - начало переулка перекрыли с десяток гуляк, все в костюмах - тут было два дракона, рыцарь в картонных доспехах, безобразно пьяный сантехник, унылое синюшное привидение и девушка, безуспешно пытающаяся прикинуться осьминогом.

-Мы не позволим, чтобы на карнавале кого ни будь обижали! - с запалом выкрикнул рыцарь, - сегодня счастье для всех!

-Кретин, да ты хоть знаешь почему мы... - начал, было, Поляков, но тут клоун рванулся.

Он оттолкнул все еще оторопевшего Ткачева и кинулся к гулякам, отметившим это победным воплем. Под бессильными взглядами семерки он миновал карнавальщиков и остановился. Позади него пестрым потоком неслись танцующие, оттуда смеялись и бросали в клоуна конфетти.

-Глупцы!!! - заорал клоун, перекрывая шум карнавала, - Вам все равно не остановить тварь!! Она уже поглотила все остальное и скорое доберется до вас!! Все срослось, сплелось в такой тугой комок, и тварь держит его в своих когтях!! - он сжал кулаки и воздел их к звездным небесам, потом повернулся и исчез в толпе.

-Ушел... - сказал Ткачев, - все, ушел. Ищи его теперь...

-Ушел и черт с ним! - резко произнес Красноцветов, - что мы будем делать, а, соседи?

-Очевидно - писать письмо, - пожал плечами Константин, - у кого-то есть идеи?

-Глупо не попытаться, - сказал Андрей Якутин, - в конце концов, я бы дорого дал, чтобы все это не случилось.

-Что ж, - собачник кивнул, - идемте, раз ничего больше не остается.

На выходе из проулка они остановились, глядя на карнавал. Ритм все еще звучал - однообразный, навязчивый, вокруг танцевали. Горели и источали резкий аромат факелы, а с черного неба, как разноцветный снег, падал и падал конфетти. Ночь казалась бесконечной и бескрайней. Время словно замерло - остановилось, зациклилось на одном коротком отрезке, вмещавшем резкую музыку, стробоскопические вспышки и изогнутые в танце тела. Казалось, утро уже никогда не наступит, и дикий вселенский карнавал будет пробивать себе путь из одной вечности в другую. Это нагоняло темный суеверный страх - соседи казались себе мошками, навеки завязшими посреди янтарного озера, застывшими в подвешенном состоянии без опоры под ногами, не имея возможности ухватиться рукой и на километры вокруг нет ничего реального, и есть только карнавал, и ты можешь принять его, или сбежать единственным доступным тебе способом - сойти с ума. На фоне озаряющих небеса ярких вспышек от фейерверков конфетти казался абсолютно черным.

Волшебный Почтовый Ящик Желаний и вправду оказался между балаганом гадалки - колоритной чернявой тетки с золотыми зубами - и простецким деревянным тиром с жестяными зверушками. Вокруг было полно народу, но не к тиру, не к гадалке никто не подходил, и вокруг Ящика образовался островок пустоты. Ящик выглядел соответствующе - деревянная коробка, обшитая вытертым алым крепом с кричаще безвкусным псевдо-золотым шитьем и аляповатыми кистями по углам. Прорезь для писем была обшита медью и выглядела входной щелью для факса времен Жюля Верна. Бланки и конверты лежали здесь же - аккуратной стопкой. На лицевой стороне Ящика тем же золотым житьем было каллиграфически выведено: "Испытай судьбу"

-Никогда не любил лотереи... - сказал Константин Поляков, беря из стопки чистый бланк - на дорогой тисненой бумаге, с гербом и аккуратными линиями для письма - у кого ни будь есть ручка?

-На, возьми, - Валера протянул ему "Паркер" с вечным платиновым пером.

Поляков расстелил бланк, поднял, было ручку, но вопросительно обернулся к соседям:

-Но, что мы будем писать?

-Пиши предупреждение... для себя, - сказал Красноцветов, а каждый из нас добавит что-то свое.

Поляков кивнул, склонился над бланком. Несколько секунд "Паркер" бесшумно порхал над бумагой, потом почтальон выпрямился и передал перо Валере. Тот взял лист, внимательно его прочитал:

-Постой, - сказал Золотников, - Ты же хотел про себя писать!

-Я и писал про себя, - нахмурился Константин.

-Да как же про себя... Тут написано: "Не бери морскую свинку!", это мое послание, я сам хотел его написать! Так, что...

-Там этого не было, - быстро сказал Поляков, - я писал: "Не заходи в дом номер..."

-Дай мне! - резко сказал Красноцветов и выхватил листок из рук Валеры, кажется, нам уже не надо ничего писать... у меня здесь: "Твоей собаке не нужна опека". Как раз то, о чем я когда-то думал... Были соображения - имею ли я право воспитывать, могу ли принять ответственность... Выходит - не могу.

-Можно мне? - Ткачев осторожно взял бланк, и с некоторой опаской заглянул: - "Нельзя любить призрака" - прочитал он, - а ведь и правда, нельзя. Ах, если бы я это прочел до того, как полез в чат! Если бы успокоился, вышел на улицу, посмотрел вокруг! - он повернулся, держа в руках письмо и посмотрел на Анну, - нельзя любить призрака, - повторил он, - только живых. Настоящих.

Анна, вдруг смутилась и опустила глаза. "Но я ведь живая!" - подумала она, - "Настоящая!"

-Я, кажется, понял! - воскликнул Поляков, - Очень меткие выражения. Стоит нам прочитать и мы... мы переменим свои решения! Все будет по-другому.

-Как сказал клоун, у нас тут немного волшебства, - произнес Якутин, дайте-ка глянуть! "В наши клетки мы загоняем себя сами". Помню, в тот день, когда я шел к Павлику мне как никогда хотелось бросить все и побродить по проспектам. Просто так. Но я был слишком правильным, чтобы делать хоть что ни будь без восьмидесятипроцентного КПД. Здравый смысл тогда победил. С этим же письмом...