Сергей Болотников - Действо

-Говорить будем низким "взрослым голосом"! Это вокодер, дешевый правда... но он работает.

Дрогнувшей рукой набрав номер, Смирнов, с неподвижным лицом и без выражения, прочитал текст в трубку. Голос, который выходил из вокодера, вполне мог принадлежать какому ни будь особо одаренному пожилому индивидууму из племени даунов - говорил он четко, но несколько растянуто и низко. Максим ни за что бы ни поверил, что Петька Смирнов может выдать вот такой голос - слишком он не соответствовал зеленой внешности говорящего.

Отговорив положенное, Смирнов повесил трубку и они поспешно пошли прочь с вокзала.

-Что теперь?

-Теперь ждать, - сказал Крохин, - они на обычные вызовы не выезжают, но на такой должны. Они всегда выезжают на сообщения о заложенной бомбе. А это склад с оружием и взрывчаткой - почти то же самое, даже круче.

-Максим... а нас, не поймают? - спросил Петька тихо.

Крохин только головой мотнул раздраженно:

-Не пори ерунды. Кто нас видел? Никто! Ты счас иди домой и за двором Лапкина наблюдай. Потом мне скажешь, как там все прошло.

Смирнов только кивнул неуверенно. Ему вдруг пришло в голову, что на свете есть проблемы покруче нападок Сени Гребешкова.

Звонок последовал в семь вечера. Срывающийся голос Петьки в телефонной трубке сообщил:

-Он вернулся!

-Сеня? - быстро спросил Максим.

-Нет! - крикнул Смирнов, - Лапкин вернулся!

-Но он не должен был... - прошептал Крохин, - хотя... Это даже к лучшему. Ведь это, наверное, его склад.

-Что-то будет! - возвестил Петька Смирнов, - до связи.

И он положи трубку, оставив Крохина со все усиливающимся ощущением неудачливого вызывателя духов. Очень неудачливого.

Итак, Лапкин выбрал очень неудачное время для возвращения. Оставалось надеяться, что все обойдется без большой крови.

В восемь телефон истерично взвякнул таким тоном, что Максим сразу понял это его.

-Идет Сеня! - коротко сообщил Смирнов.

-Ох... я тоже иду!

-Мам я погулять пойду? - сказал Максим одеваясь, - еще не поздно!

-Все в клады играете? - спросила мать.

-Ага, - произнес Крохин, чувствуя себя партизаном на задании, - и уже один нашли.

Снаружи светила луна - и совершенно непонятно было, откуда с чистого неба сыпется редкий снежок - создавалось впечатление, что это крошатся от мороза звезды.

Сеня был тут как тут. Максим и Петька на этот раз заняли наблюдательную позицию в тени облезлых берез, чуть в стороне от участка Лапкина. Здесь была отличная видимость на двор, притом, что сами они оставались в глубокой темноте.

Гребешков, не задумываясь, перемахнул через забор. В этот раз он тащил с собой объемистый китайский баул из поблескивающей синтетической ткани. Не было сомнений, что груз должен был переместиться туда.

И Сеня был один - Максим догадывался, почему - старшие товарищи Гребешкова не поверили ему. Либо поверили, но решили перестраховаться. Кладокопатель споро начал разбрасывать снег над люком, совсем не замечая, что окошко домика Лапкина светится неярким желтым светом. Гребешков вонзил принесенную с собой саперную лопатку с целью поддеть ей люк.

В следующую мерзлую минуту на сцене возникло еще трое персонажей, причем появились они на диво синхронно, хотя и совершенно независимо друг от друга. Луна подсвечивала картину холодным софитом.

Из своей конуры вышел Бульдозер и плавно натянул свою цепь до отказа. Он был готов ждать вечно.

На крыльцо своего домика вышел Лапкин в накинутой на плечи драной телогрейке. В отличие от своего пса он был склонен к более эмоциональной оценке происходящего и уже открыл, было, рот для гневной матерной фразы, если бы не внезапное появление третьего участника представления.

Побитого милицейского бобика, который с потушенными фарами вдруг вырулил из соседнего переулка, а на подъезде к участку врубил сирену и сигнализацию.

Надрывный вой жестко и страшно ударил по окрестностям. Петька и Максим замерли, остолбенел на крыльце Лапкин и конечно в ужасе замер дважды застигнутый Сеня Гребешков. И только Бульдозер на вой никак не среагировал. Он ждал.

Уазик притормозил у ворот и неестественный механический голос из громкоговорителя с ленцой посоветовал:

-Стоять... Все встали не шевелятся.

Все и так стояли - абсолютная оторопь делала их похожими на каменные статуи. Максиму вдруг показалось, что он присутствует на какой то апокалипсической игре в "замри". Проблесковый маячок ронял на окрестности синие блики.

Из уазика появилось двое - как и положено в черных кожаных куртках и с АКСУ наперевес. Оба мента были грузноваты и низкорослы, отчего казались почти братьями. Они не торопились - вразвалочку проследовали через калитку, но остановились у самой изгороди. Один качнул автоматом в сторону замершего на крыльце хозяина дома:

-Ты Лапкин? - спросил страж порядка.

-Я, - сказал Лапкин, - а что...

-А это кто? - так же с расстановкой спросил мент и указал стволом АКСУ на Сеню.

Сеня побледнел - это казалось невозможным, если учесть что сверху светила луна, делая всех присутствующих похожих на живых мертвецов, но Сене это удалось. Похоже, он сейчас напряженно раздумывал что будет, если сейчас взять и побежать и будут ли при этом стрелять в спину. Видимо Гребешков решил что будут, и потому не стронулся с места.

-Да откуда я знаю? - неверно и на повышенных тонах произнес Лапкин, - Кто он такой вообще?! Че он здесь делает?!

Милиционер величаво обернулся к Сене и, сняв автомат с плеча, мягко спросил:

-Склад копаешь?

-Какой склад?! - крикнул с крыльца Лапкин, - вы че вообще?! У меня ведь там...

-А ну молчать!!! - с неожиданной злобой крикнул второй мент, а потом кивнул Гребешкову, - копай!

Максима стала бить крупная дрожь. У него на глазах пропадал его давний враг. Но не чувствовал Максим Крохин не радости ни даже злорадства. Страшно было. И еще страшнее оттого, что по щеке Сени Гребешкова вдруг прокатилась скупая мужская слеза. Трясущимися руками он начал освобождать люк от земли.

Охранители закона нервозно оглядывались по сторонам - им было неуютно потому, что анонимный звонок, судя по всему, оказался правдой. Может быть, они решали - стоит вызвать подкрепление или нет. Сеня рыл мерзлую землю с таким видом, словно по завершении ему придется туда лечь. Зрелище было не для слабонервных.

А вот и люк снова блеснул в подлунном свете. Лопата выпала из руки землекопа и глухо стукнула оземь.

-Это... это здесь. - Трясущимися губами вымолвил Сеня.

Максиму вспомнилось, как Гребешков бежал через дворы от своры своих бывших подельничков. У него, тогда, как раз такое было лицо - бледное и испуганное, как у маленького мальчика, застигнутого за какой ни будь непристойностью.

-Да вы че, охренели, что ли все!!! - завопил Лапкин, сжимая кулаки и делая шаг с крыльца, - с ума посходили?! Ведь это же...