Сергей Болотников - Действо

Сгорел одни прутик, и еще один, и еще обратился в сухой, невесомый пепел - эти лучинки, подобно шагам, как диковинные часы отмеряли время.

В конце концов пришлось сделать привал. Натруженные ноги гудели, подошвы горели от постоянной ходьбы по камням вверх и вниз. Лучина мерно потрескивала.

-Где он, проход? - спросил Пека понуро, - мы, наверное, уже за пределами Некрополиса.

-Это тебе так только кажется! - сказал Кроха, приваливаясь к стене, - тут на два шага вперед, три в сторону.

-А все равно идем долго. Я чувствую.

Кроха ничего не ответил. От стены позади исходил неприятный, глубинный холодок. Сверху нависал низкий свод тоннеля. Со вздохом Кроха погасил лучину и тьма снова обступила их. В этой темноте бесстрашные взломщики пирамид не заметили, как заснули. Над их головами тихо шелестел, несущий далекий, сладкий запах, ветер.

Какое-то время спустя Кроха проснулся оттого, что Пека трясет его за плечо. Кругом царила тьма, и потому он не сразу соориентировался в происходящем, а когда понял, то ему захотелось погрузиться обратно в сон. Действительность ужасала. Но голос Пеки сразу скинул всякую дрему, заменив ее резким и тягостным ощущением опасности:

-Кроха... там!

Тот замер, прислушиваясь ко тьме.

Когда среди привычных шуршаний и пощелкиваний толщи камня над головой выделился новый, непривычный звук у Крохи прошел мороз по коже. Сердце забилось, тьма навалилась кругом, мысль бешено скакала в поисках объяснений и... не находила.

Где-то далеко внизу, в толще пирамиды пели. Песнь эта, полная тоскливых, заунывных ноток, навевала жуть. Голосов было несколько - странный, призрачный хор, они причудливо переплетались, проводя каждый свою партию. Мотив был незнакомый, голоса тонкие - как флейта, и чуть более низкие - как тромбон.

Вот тогда Крохе стало по настоящему страшно. Песня звучала как жуткая эпитафия им обоим, печально и вместе с тем агрессивно - может быть, так могло петь все мертвое воинство Арсеникума, обрети оно вдруг голосовые связки. Немалым усилием воли Кроха подавил желание вскочить и вслепую бежать вперед, натыкаясь на стены и обдирая руки, лишь бы только не стоять на месте. Но это-то как раз и могло привести их к гибели. Поэтому Кроха просто запалил еще одну лучину, и сказал возникшему и мрака лицу Пеки - белому, как лед далекий северных стран:

-Не бойся, Пека, это ветер.

Пека помотал головой, не соглашаясь. Было видно, что ему тоже хочется бежать, пока ноги не откажут служить и пена не пойдет изо рта.

Или пока те, что поют, не поймают его в темноте.

-Конечно ветер, Пека. Этот туннель - он как труба, ветер в нем создает эту песнь. Впервые за много лет мы открыли проход - вот и играет.

Напарник Крохи пересек туннель и прислонился к стене рядом. Песня, то печальная, то жесткая, плыла над ними, пробивалась из каменных стен и гладкого пола.

И тут Кроха сделал то, что совершенно от себя не ожидал - он снова заснул. Истомленный, изнервничавший организм, явно знал лучше хозяина что ему надо.

Лучина догорела, а поющие так и не пришли.

Утром... субъективным, потому что встроенные хронометры расхитителей гробниц показывали только личное время их хозяев, о себе впервые заявил голод. Проснувшись в полной темноте, Кроха печально заметил, что думает о еде - не слишком типичная мысль, если учесть, что ты проснулся в одном из похороненных глубоко под землей туннелей усыпальницы могущественного колдуна, а вместо плюшевого мишки тебе согревали ночь триста добровольно сгинувших фанатиков. Но тем не менее - хотелось есть, и мысль эта, идущая откуда-то из мрачных глубин подкорки имела все шансы выйти на первый план, оттеснив надежду и страх.

Загнав поглубже мысли о еде, двинулись дальше. Коридор был по-прежнему украшен рисунками, наверное, даже богаче чем раньше, но внимания на это уже не обращали - чувство эстетики отмерло окончательно. Лучина - спасительный светоч - разгоняла темноту в двух метрах впереди, в уже чуть позади черный полог вновь накатывал, скрывал пройденные метры.

Дважды проходили крохотные помещения - похоже на караулки. Если бы тут было кого караулить. Что еще удивительнее - у стен висели на цепях подобие деревянных нар. Для кого были эти минимальные удобства, Кроха не хотел и думать. Его самого терзали смутные видения - проплывал под ногами каменный пол, исчезал позади, и казалось что Пека с Крохой совсем не двигаются - застряли на торце исполинского бесконечного колеса, что крутится и крутится без остановки, вращаемое усталыми шагами тысячи вот таких как они - тысячи потерявшихся без света и в безвременье мотыльков.

Когда стало совсем тоскливо, достигли отстойников. Это Пека их так назвал - на самом деле это были неглубокие квадратные бассейны, облицованные четырехугольной плиткой с замысловатым рисунком. Бассейны наполняла вода тепловатая и поросшая поземной бесцветной ряской, которая благоухала как центнер пролежавшей полдня на солнце рыбы. Здесь жили мокрицы - сколькие безногие создания, что медленно ползли по наклонной стене, иногда окуная свои полупрозрачные тела в пахучую влагу. К свету они были непривычны, и потому стремились укрыться в водорослевые заросли. Вода покрывалась мелкой рябью, будто под слоем водяной травки шевелилась, какая то мелкая водная живность однако, что было на дне бассейна, Крохе выяснять совершенно не хотелось.

А вот Пека со странным выражением смотрел на уползавших мокриц, пока напарник не потянул его за собой.

От нечего делать Кроха считал шаги, занятие это помогало убить время и ненужные мысли. Так, например, отстойники встречались через каждые пятьдесят два шага или тридцать вздохов, или четверть сгоревшего прутика. Примерно на каждый двадцатый шаг приходилась развилка - а на каждый двухсотый - двойная или даже тройная.

Правда, зачастую получалось так, что коридор делал плавный оборот в недрах земных и возвращался назад. Плутать тут можно было до бесконечности и надежда найти верный путь на поверхность все больше таяла в душе Крохи.

Тем неожиданнее оказалось встретить после многочасового пути узкий и длинный желоб, решительно непохожий на все виденное ранее.

-Ой, - сказал Пека, остановившись, - а это что?

Начало желоба находилось прямо под ногами, чуть в стороне обретался очередной бассейн и вытекающая из него струйка воды, спускалась по желобу в темноту. Справа и слева спуск обрамляли узенькие карнизы, которые ступеньками следовали друг за другом. Пол был густо покрыт слизью. Рисунков на стене не было.

-Похоже, они забыли сделать ступени, - произнес Пека и аккуратно шагнул вперед.

-Пека, стой! - крикнул Кроха и попытался уцепить друга за рукав, но не успел.

Поскользнувшийся Пека уже катился вниз по слизи. Он отчаянно верещал, размахивал руками, и отчасти из-за этого его развернуло поперек желоба. Не проехав и трех метров, Крохин напарник пристал к одному из карнизов. Кроха посветил лучиной и увидел, как Пека встает на ноги - был он перемазан и здорово смахивал на Арсениковых постояльцев.