Джо Холдеман - Бесконечный мир

То, что случилось потом, произошло так быстро, что я не смог бы даже связно описать это, не просмотрев запись наблюдательной видеокамеры, которая была в комнате.

Начав говорить, Инграм чуть передвинул свой стул, словно бы для того, чтобы поудобнее развернуться к Марти. На самом же деле он только убрал препятствие с дороги и обеспечил себе опору.

Одним молниеносным движением, достойным олимпийского чемпиона по гимнастике, Инграм выбросил тело вверх и по ходу дела ударил Марти в подбородок носком ботинка, потом перекувырнулся через стол, в ту сторону, где сидел я – пистолет был у меня руках, но я не успел толком прицелиться. Все-таки я выстрелил один раз – куда попало, наудачу, – прежде чем Инграм обеими ногами врезал мне в грудь, сломав при этом пару ребер. Я выронил пистолет, а Инграм подхватил его прямо в воздухе, потом без помощи рук, плечом вперед перекатился через стол, пружинисто, как танцовщик, приземлился на ноги и сразу же плавным, точным движением провел удар ногой мне в голову. Этим ударом он собирался вышибить мне мозги, но не все и не всегда получается так, как нам хочется.

Лежа на полу, я видел не так уж много и услышал только, как Марти сказал: «Не сработало». Потом я потерял сознание.

Я пришел в себя, сидя в своем кресле. Доктор Меган Орр как раз выдергивала иголку шприца из моей руки. Человек, которого я узнал, но не смог сразу вспомнить его имя, то же самое делал с Амелией. Вспомнил я почти азу – это был Лобелл, Марк Лобелл, единственный из Двадцати, с которым я еще не подключался напрямую.

Казалось, мы вернулись на несколько минут назад во времени и можем снова попробовать сделать то, что не получилось. Каждый сидел на том же самом месте, что и раньше. Инграм снова был надежно прикручен к стулу. Но при каждом вдохе у меня сильно болело в груди, и я не знал, смогу ли сейчас разговаривать.

– Мег, – прохрипел я. – Доктор Орр! – она повернулась ко мне. – Можно будет зайти к вам, когда все это закончится? Кажется, у меня сломано ребро или даже два.

– Хотите, сейчас пойдем и посмотрим, что у вас там?

Я покачал головой. От этого движения в горле заболело еще сильнее.

– Нет, хочу послушать, что расскажет этот ублюдок. Марк стоял возле открытой двери.

– Мне нужно несколько минут, чтобы подготовиться.

– Хорошо, – Меган подошла к Инграму, единственному, кто был до сих пор без сознания, и остановилась у него за спиной.

– Там, за дверью – комната дежурного, туда поступают данные с наблюдательных камер, – пояснил Мендес. – Марк увидел, что тут у нас происходит, и мгновенно заполнил зал усыпляющим газом. Это необходимая предосторожность, когда имеешь дело с посторонними.

– Значит, вы действительно неспособны применять насилие? – спросила Амелия.

– Я способен, – ответил я. – Ничего, если я пну его несколько раз, пока он не пришел в себя?

– Вообще-то, мы можем защищаться. Но я не могу себе представить, чтобы кто-нибудь из нас на кого-нибудь напал, – Мендес кивнул в мою сторону. – Кстати, Джулиан заговорил об известном парадоксе – если бы он напал на этого человека, я мало чем мог бы ему помочь.

– А если бы напали на кого-нибудь из Двадцати? – спросил Марти.

– Ответ очевиден. Это была бы чистая самозащита – все равно, как если бы напали на меня самого.

– Можно мне продолжать? – спросила Меган. Мендес кивнул, и она ввела Инграму стимулятор.

Он быстро пришел в себя, непроизвольно дернулся, потом дернулся еще пару раз, проверяя крепость пут, и наконец затих.

– Что бы это ни было, действует оно забойно, – заметил он. Потом посмотрел на меня. – Знаешь, а ведь я должен был тебя убить!

– Вот говнюк! Ну не получилось – подумаешь! Не плачь, ты старался, как мог.

– Молись, чтобы никогда не узнать, на что я способен, когда стараюсь по-настоящему.

– Господа, господа, – вмешался Мендес, – мы все согласны с тем, что вы двое – самые опасные люди в этой комнате.

– А по большому счету, все остальные, кто есть в этом доме, – самые опасные люди во всем мире, – добавил Инграм. – А может быть, даже и во все времена.

– Мы примем во внимание вашу точку зрения, – заверил его Марти.

– Тогда примите во внимание и еще кое-что. Вы собираетесь устроить полное вырождение человеческой расы за какие-нибудь пару поколений. Вы чудовища. Вроде инопланетян, которые хотят уничтожить человечество.

Марти широко улыбнулся.

– Вы знаете, а это сравнение раньше как-то не приходило мне в голову. Но единственное, что мы хотим уничтожить – это способность человеческой расы к самоуничтожению.

– Если даже это сработает – в чем я далеко не уверен, – что хорошего в том, если мы превратимся в нечто иное, в каких-то нелюдей?

– Половину из нас и так нельзя назвать людьми в полном смысле этого слова, – спокойно возразил Марти.

– Вы поняли, что я имел в виду.

– А много ему известно о том, почему это надо сделать так спешно? – поинтересовался я.

– Только в общих чертах, без подробностей, – ответил Марти.

– Вы, наверное, толкуете об этом «абсолютном оружии», какое бы оно там ни было? Мы привыкли уживаться с «абсолютным оружием» аж с тысяча девятьсот сорок пятого года, – ухмыльнулся Инграм.

– Даже раньше, – вставил Мендес. – Аэропланы, танки, нервно-паралитический газ тоже когда-то считали абсолютным оружием. Но эта штука чуточку более опасна. И чуть более абсолютна.

– И это вы ее придумали! – воскликнул Инграм, глядя на Амелию со странным, благоговейным выражением на лице. – Но все другие люди, все эти «Двадцать» – они тоже знают о ней.

– Не знаю, как много им известно, – ответила Амелия. – Я с ними не подключалась.

– А вот вы подключитесь, и очень скоро, – пообещал ему Мендес. – Вот тогда вы сами все узнаете и все поймете.

– Это преступление – принуждать кого-то подключаться против его воли!

– Да, преступление. Но похищение человека и введение ему наркотиков – тоже преступления, которые вряд ли порадуют федеральные власти. Ах да, кроме того, мы еще связали вас и допрашивали.

– Вы можете меня развязать. Я уже понял, что физическим сопротивлением ничего не добьюсь.

– Не думаю, – сказал Марти. – Вы слишком быстро двигаетесь и вообще – слишком хороши в своей профессии.

– Я не буду отвечать ни на какие вопросы, если меня не развяжут!

– А я думаю – будете, так или иначе. Меган, у вас все готово?

Доктор Орр взяла шприц-пистолет и повернула рычажок на два деления. Механизм сухо щелкнул.

– Только скажи, Марти, – Мег улыбнулась и сказал Инграму: – Тазлит F-3.

– Это же запрещенное вещество!

– Боже ж ты мой! Ну подумаешь – наши трупы откопают и вздернут еще разок.

– Это не смешно, – голос Инграма заметно дрогнул.

– Он, наверное, в курсе насчет побочного действия, – сказала Меган. – Оно остается надолго. Слишком дорогая плата за то, чтобы похудеть, правда?