Стивен Харпер - Империя Немых

Когда все было кончено, они направились к Иджхану. Видья Ваджхур двинулась с места быстро, но Прасад ее удержал.

— От такого темпа ты скоро выбьешься из сил, — сказал он. — Впереди долгий путь.

Видья кивнула. Расправив на плечах ремни упряжки, которую Прасад смастерил, чтобы ей было удобнее везти тачку, она заставила себя идти ровным, размеренным шагом. В тачке лежали одежда, палатка, запасы еды и другие необходимые вещи. Невыносимо было думать о том, что это — их единственное имущество. И поэтому она старалась не думать.

Гравий хрустел у Видьи под ногами. Рядом с ней Прасад толкал перед собой повозку, в которой тоже лежало кое-что из еды. На самом дне скрывалась еще пара вещиц — так, безделушки, с которыми, тем не менее, Прасад не хотел расставаться. Их свадебная лента, например или пачка красных микрочипов — красных, потому что в них содержались медицинские данные и результаты генетического сканирования. Прасад попытался было так их припрятать, чтобы она ничего не заметила. Видья лишь молча поджала губы. Еще на повозке стояла клетка с дюжиной уток, которые без умолку крякали. Единственные из домашней живности, кого пощадила Зараза.

— А представь только, если бы в живых остались коровы, — сказал тогда Прасад. — И бросить жалко, и взять с собой в дорогу невозможно. Так что нам повезло.

«Это надо же, — усмехнулась про себя Видья, — в любой куче навоза найдет золотую пылинку».

Ремни больно вдавились женщине в плечи. Она покосилась на того, кто уже пять лет был ее мужем. У него была такая же смуглая кожа, как и у нее, а ростом он был на голову выше. Черные волосы спутанными прядями свисали на лоб. На щеках и подбородке уже проступила темная щетина, хотя брился он только вчера, и кудрявая поросль покрывала руки, с силой толкающие вперед повозку. От напряжения и пережитых волнений вокруг глаз, его прекрасных черных глаз, пролегли морщины, хотя ему едва исполнилось двадцать пять.

У Видьи глаза были более светлого, карего оттенка, тонко прорисованные брови, высокий лоб и классическое овальное лицо. Длинное и стройное тело. Не стройное, а худое.

Запертые в клетке утки недовольно крякали. И чего раскричались, раздраженно думала Видья. Бесплатно ведь их катают. Она бы с удовольствием поменялась с ними местами. Как хорошо быть уткой. Плавай себе спокойно в пруду да ищи что поесть. А если не найдешь, надо просто перелететь куда-нибудь в другое место.

Видья заметила, что опять прибавила шагу, и постаралась идти помедленнее. Ноги сами несли ее вперед, как будто хотели убежать далеко-далеко, чтобы она не могла уже оглянуться на те развалины, что когда-то были их фермой. Видья не отрываясь смотрела под ноги. Как будто боясь пропустить воронку от снаряда, а на самом деле — чтобы не видеть раскинувшиеся вокруг поля. Труднее всего было не обращать внимания на запах. Каждый порыв ветра приносил сырой дух заплесневевшего, гниющего на корню урожая, уничтоженного Заразой. Один раз Видья уловила в воздухе запах тухлятины, потом — запах горелых перьев. От этого ей захотелось бежать во весь дух, и Прасад тоже прибавил шагу. Не говоря ни слова, они шли так быстро, как только могли, пока эти запахи не остались позади. Когда заболели куры, произошла мутация, и новая форма Заразы стала опасна и для людей. Запах горелого пера мог означать только одно: кто-то пытался уничтожить у себя на ферме больных птиц. За исключением этого случая, Зараза — вернее, целый ряд болезней, который понимался под одним этим словом, — не трогала человека. Только сейчас Видья начала осознавать, что в определенном смысле это было еще ужаснее.

Так они и шли. Видья не поднимала глаз от земли, но вдруг Прасад удивленно вскрикнул. Видья огляделась вокруг. К этому времени они уже вышли на большую дорогу, но оказалось, что эта дорога в еще более ужасном состоянии, чем та, по которой они шагали раньше. Авиация Империи Человеческого Единства усиленно бомбила эти места, и от дороги мало что осталось. Путь преграждали то обломки летных машин, то вздыбленные плиты бетонного покрытия. Тем не менее пройти было можно, хотя и с большим трудом. Прасад смотрел прямо перед собой. Видья с раздражением сбросила с плеч ремни.

— Ну и везет же нам! — воскликнула она. — Просто сказочно!

— Потише, — пробормотал Прасад. — Мы не должны привлекать к себе внимание.

Видья уже открыла рот, чтобы сказать какую-нибудь резкость, но прикусила язык и только бросила на мужа возмущенный взгляд. Сарказмом ничего не исправишь, а гнев ее был адресован, разумеется, не Прасаду.

— И что нам теперь делать, как ты думаешь? — спросила она наконец. — Я не имею представления.

— Как будто у нас есть выбор, — Прасад пожал плечами.

Он опять ухватился за оглобли своей повозки и двинулся вперед. На секунду замешкавшись, Видья тоже расправила плечи, натянула поудобнее ремни и пошла вслед за ним.

Живой поток заполнил дорогу. Люди с неудовольствием расступались, освобождая место вновь пришедшим. По разбитым камням шли тысячи, может быть, сотни тысяч. Многие несли заплечные мешки, толкали перед собой тачки или тележки. Было много раненых. И все они направлялись в Иджхан.

Мрачная тишина висела над дорогой. Люди лишь изредка переговаривались вполголоса, иногда раздавался крик младенца, плакал ребенок постарше, но и эти звуки быстро стихали. Как будто люди боялись, что кто-то может их заметить.

— До них, наверное, тоже дошли слухи, — тихо сказала Видья. Она стреляла глазами во все стороны, пытаясь получше рассмотреть людей вокруг.

— Отдохнем в Иджхане, — вполголоса отозвался Прасад. — Жаль, что не удалось поговорить с дядей Рафидом, он бы рассказал, как дела обстоят на самом деле. Хотелось бы…

— Мало ли кому чего хотелось бы, — оборвала его Видья. — Одним хотением ты Единство не перешибешь, и не…

— Птица! — раздался вдруг пронзительный голос. — Домашняя птица!

Видья резко повернула голову. Какой-то седовласый мужчина в ужасе уставился на их клетку с утками. Прасад молча хлопал глазами. Толпа вокруг них расступилась.

— Зараза! — завопил седой. — Они же переносят Заразу!

Он рванулся к клетке, намереваясь разнести ее на куски, но Видья была начеку. Она выхватила из тележки маленький сверток и быстрым движением развернула тряпку.

— Стой! — рявкнула она. — Стой, или ты умрешь!

Седой замер. Замерли и все вокруг. Через какую-то секунду толпа дрогнула и отступила, и нападавший остался в круге пустого пространства. Твердой рукой Видья крепко сжимала короткий прут. Он светился голубым светом, и на конце мерцала крошечная искорка.