Стивен Харпер - Черная тень

Подросток ощутил странное смещение окружающего мира. Возникло чувство широты, огромного, откликающегося эхом пространства. Он раскрыл глаза и охнул от изумления. Кенди стоял посреди пещеры — той самой, какую они с братом представляли себе, играя в подвале. Пещера казалась совершенно реальной — здесь было темно, сумрачно, лишь слабый лучик солнечного света пробивался через отверстие в своде. Там, куда падал солнечный луч, подросток заметил тлеющий огонь костра. В воздухе ощущался терпкий запах древесного дыма. Кенди ошеломленно ахнул, и этот сдавленный звук эхом отозвался по всей пещере. Подросток шагнул вперед, и сухой песок тихо зашуршал под его босыми ступнями. Пещера была большая, здесь могло бы спокойно разместиться около дюжины самолетов. И ему здесь… хорошо!

Кенди завопил от восторга, но тут же сжал голову руками, когда звук с грохочущим эхом отразился от каменных стен. У него получилось! Он попал в Мечту!

Вдруг подросток почувствовал какое-то прикосновение. Он замер на секунду, потом резко обернулся. Это не было физическим прикосновением. Что-то другое. Кто-то к нему приближался, и Кенди чувствовал его шаги, будто бы чьи-то ноги ступали не по песку, а по его собственной коже. Сначала подросток испугался, однако быстро понял, каким-то образом осознал, что это постороннее присутствие не несет в себе опасности, более того, он знал того, кто к нему приближался. В туннеле, выводящем из пещеры, мелькнула тень, и тогда Кенди понял, кто это. Он повернулся в ту сторону и прижал пальцы ко лбу.

— Отец Чед-Хисак, — позвал он. — Я здесь.

Низко наклонив изогнутую шею, чед-балаарец вошел в пещеру. Отблески солнечного света, проникавшие через отверстие в своде, играли на его светлой шерсти, а широко раскрытые глаза светились радостью. Он открыл рот, и Кенди приготовился услышать плохо понятное клацанье и странное гудение. Подросток уже год бился над изучением языка чед-балаарцев, но понимал его пока не слишком хорошо. Без карманного переводчика ему придется нелегко, но он надеялся, что как-нибудь справится. Им надо будет…

— Поздравляю тебя, Кенди Уивер, — произнес отец Чед-Хисак. — Ты создал для себя в Мечте великолепное пристанище.

Подросток вытаращил глаза, забыв отнять руку от лба.

— Тебя удивляет, что ты легко меня понимаешь? — с улыбкой обратился к нему чед-балаарец. — Видишь ли, когда мы в Мечте, наша речь — это прямой обмен идеями. Ты читаешь мои мысли, но для тебя они принимают облик звучащей речи.

— Я совсем забыл об этом, отец, — признался Кенди. — Значит, вам кажется, что я издаю такие же звуки, как и твои сородичи?

— Ну да. У тебя немного странный выговор, но мне понятно каждое слово. Пойдем, я хочу посмотреть на созданный тобой мир.

Он взял Кенди за руку. Ладонь у отца Чед-Хисака была крепкой, но мягкой на ощупь, словно из замши. Подросток неуверенно посмотрел на свое обнаженное тело. От отца Чед-Хисака не укрылось его замешательство.

— Одежду ты можешь выбрать себе любую, — сказал он. — Для таких, как я, это не имеет значения, но если тебе удобнее быть одетым, просто подумай, что именно ты хотел бы выбрать, и твое желание мгновенно исполнится.

В то же мгновение на Кенди оказались шорты и футболка. Однако такой наряд ему не понравился — несмотря на свою легкость, он все же сковывал движения. Подросток понял, что здесь любая одежда будет неуместной, но все же ему не хотелось оставаться полностью обнаженным перед отцом Чед-Хисаком. Футболка и шорты стали прозрачными и через несколько секунд растворились в пространстве, а чресла Кенди оказались прикрытыми узкой набедренной повязкой.

Отец Чед-Хисак кивнул в знак одобрения.

— Отлично. Итак, это — твое убежище, место в Мечте, куда можно войти лишь с твоего разрешения. Я попал сюда через туннель, ведущий из внешнего мира, здесь ты, освоив базовый курс пребывания в Мечте, станешь заниматься делами. Прошу. Поскольку мы находимся на твоей территории, лучше будет, если ты пойдешь первым и станешь указывать мне дорогу.

Сердце Кенди сильно билось от радости и возбуждения. Он повел отца Чед-Хисака к выходу из пещеры. Каменный туннель извивался серпантином; высота его сводов едва позволяла чед-балаарцу держать прямо голову. В нем царила тьма, и подросток подумал, что хорошо бы зажечь факел или еще какой-нибудь светильник. Стоило этой мысли окончательно оформиться в его сознании, как в руке Кенди мгновенно появился факел. Подросток так изумился, что едва его не выронил.

— Смотри, будь осторожен, — предупредил его отец Чед-Хисак. — Здесь, в Мечте, мысли мгновенно воплощаются в реальность.

Через несколько минут они вышли наружу, и Кенди увидел перед собой плоскую каменистую равнину, которая тянулась, насколько хватало глаз. Тут и там виднелись темно-зеленые клочки скудной растительности, цепляющейся за каменистую почву. В шуме ветерка слышались множество приглушенных голосов, и Кенди знал, что это — другие Немые, находящиеся рядом. Но он их не видит, так же как и они не видят его. Впереди вздымался отвесный утес, своей вершиной, казалось, упиравшийся в лазурное небо. Паривший в небе сокол спланировал вниз. Через секунду птица уже опять кружила в вышине, зажав в когтях какую-то мелкую зверюшку. Перед подростком лежала австралийская пустыня, именно такой он ее запомнил. Впервые в жизни он чувствовал себя здесь как дома. И где-то там, вдалеке, его ждет мама. Надо просто найти ее.

— Пойдем, — сказал отец Чед-Хисак. — Покажи мне свои владения.

Кенди сжал руку чед-балаарца и сделал первый шаг в собственный мир Мечты.

Бен сидел на полу в углу гостиной и с тоской взирал на дверь своей комнаты. Она была закрыта, и мама строго-настрого наказала, что закрытой она оставаться и должна, а Бен должен находиться по эту сторону двери. Подросток поерзал, отпил глоток из стакана и постарался придать лицу выражение заинтересованности всем происходящим, тогда как на самом деле предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте, все равно каком, но только подальше отсюда.

И в доме, и на балконе было полно людей — студентов, преподавателей из монастыря, присутствовало даже несколько чед-балаарцев. Отовсюду слышались разговоры, как громкие, так и приглушенные. Обеденный стол заставлен блюдами, из динамиков несется веселая праздничная музыка. На каждом углу висели гирлянды разноцветных фонариков. В доме повсюду расставлены букеты цветов, висят флажки и прочие украшения, главное из которых — огромный плакат, гласивший: ПОЗДРАВЛЯЕМ ВАС, ДЖЕРЕН, КЕНДИ, КАЙТ И УИЛЛА!

Бен вообще не любил праздничных сборищ, а таких, как это, — особенно. Он почти никого здесь не знал. Среди приглашенных в основном Немые, а те, как правило, не очень-то охотно общаются с «непосвященными». По этому поводу не существовало никакого закона или правила, так получалось само собой. И подросток считал, что этому присуща своя логика. Все Немые имеют между собой много общего, так почему же им не предпочитать общество себе подобных?