Уэн Спенсер - Глазами Чужака

... чернота, потерянная помять...

— Смотри, чем они пытались защищаться! — Гекс заливался смехом, показывая короткое деревянное древко с каменным наконечником. — Я не смог правильно настроить станнер и убил почти всех, там были в основном самцы. Самка мне досталась только одна, но больше нам и не надо.

Самка оказалась невысокого роста, тонкокостной. Она лежала неподвижно, напоминая птицу, убитую в полете. Длинные черные волосы блестели под корабельными лампами, глаза были полуоткрыты, странные глаза: внешнее кольцо белое, а центр черный, почти как у Прайма. Фигурой и пропорциями она не слишком сильно отличалась от расы его матери и, наверное, поэтому показалась ему странно красивой. «Так вот какая будет мать у моего ребенка», — подумал Прайм, но сразу же одернул себя. Рядом с Гексом нельзя расслабляться: одна неверная мысль — и все обречено...

... чернота, потерянная помять...

Гекс вел овипозитор над сопротивляющейся самкой.

— Оглуши ее, а то я не смогу работать.

Прайм поднял станнер, подумал, что можно увеличить мощность и «нечаянно» убить женщину, но понял: ему необходимо, чтобы Гекс отвлекался на работу с ней.

Прости меня, самочка.

Вспышка станнера, щелчок — и тело женщины обмякло. Гекс кивнул и направил острый конец овипозитора вдоль ее обнаженного живота...

Укия с криком вскочил и обнаружил, что находится не в ванной, а в своей постели. На улице светило солнце. Юноша понял, что все еще держится за живот, не в силах забыть длинную иглу овипозитора. Это всего лишь память, сказал он себе, память о том, что было много лет назад. Он оглядел комнату, стараясь отвлечься. Плетеный коврик на полу, кофейная банка на тумбочке, Макс в ногах кровати, выражение лица рассерженное и испуганное одновременно.

Тут Укия забыл обо всем остальном и понял, что ему холодно, он слаб, дрожит и ничего не понимает.

— Макс? — Он попытался закутаться в одеяло, но ничего не получилось. — Что ты тут делаешь?

— Я приехал выяснить, что ты такое с собой сделал. Питтсбург — маленький город. Вчера вечером мне позвонил Крэйнак и рассказал про перестрелку в полиции. Я позвонил тебе, но твой телефон не отвечал. Тогда я позвонил Индиго, и она сказала, что ты поехал искать Стаю. «Не волнуйтесь, мы поставили «жучок»!» Когда я перезвонил, она сказала, что они тебя потеряли.

— «Жучок» нашла Стая, и Ренни его сломал.

— Тебе повезло, что они не разозлились. Укия стиснул голову, боль в ней пульсировала в такт биению крови.

— Да, они меня простили, потому что считают несмышленым ребенком.

— Да ты и есть ребенок-несмышленыш. Ты обещал мне быть осторожным.

Юноша дернулся под обвиняющим взглядом Макса.

— Я взял пистолет и сказал Индиго, куда еду. Но подкрепление на встречу со Стаей я взять не мог.

— Я решил, что ты или крупно вляпался, или сидишь дома и не понимаешь, что натворил, и позвонил сюда, чтобы исключить второе.

Укия вспомнил, что услышал телефонный звонок, простонал что-то в ответ на вопрос мамы Джо, его нашли, привели в порядок, уложили в постель и напоили.

— Прости, мне было плохо.

— Я так и понял. Твои мамы сказали, что это похоже на пищевое отравление, но они не знали, что ты был в Стае и что у доктора Хейз была обнаружена вирусная инфекция. Так что ты с собой сделал?

— Ренни дал мне память Стаи. Моя иммунная система боролась с ней, но сейчас они достигли компромисса.

Макс внезапно оказался рядом с ним, взял юношу за подбородок и внимательно всмотрелся в лицо. В глазах детектива беспокойство сменилось гневом.

— В Стае тебе дали неизвестный наркотик, и ты его принял?

Укия застонал и освободил голову.

— Макс, послушай, у меня не было выхода. Мне надо было знать, что происходит. Ты помнишь, Стая пыталась меня убить, а что еще хуже — могли задеть и тебя, и Индиго. Когда Ренни подвозил меня в город, он предупредил, что есть еще одна банда, по сравнению с которой Стая — милые щеночки. Вчерашняя перестрелка была с одним из них, Макс, Когда я вошел в комнату, он разбросал дюжину полицейских, чтобы до меня добраться. Мне надо было знать, во что я вляпался, пока беда не пришла на нашу ферму.

Посылки его логики Макс понял, а вот выводы — нет.

— Укия, ни один наркотик не сообщит тебе ничего нового про войны банд. Наркотики могут только изувечить твой мозг.

— Макс, это был не наркотик. Это была мышь, и с ее помощью я многое узнал.

— Память? Мышь? Какая мышь?

— Обычная, полёвка. Как Микки-Маус, только настоящая.

Детектив положил ладонь на лоб Укии.

— Тебе все еще нехорошо. Юноша оттолкнул его руку.

— Я уже в порядке, тебе только кажется, что я брежу. Объяснить это невозможно. — Откинув одеяло, он выбрался из постели; он чувствовал, что хочет пить и страшно проголодался. Оглядевшись, он нашел халат и надел его. — Да ты мне всё равно не поверишь.

Макс в раздражении взмахнул руками.

— Значит, ты ничего мне не расскажешь? И мне опять придется гадать, что же такое с тобой проделала Стая? Ты больше не доверяешь мне?

Укия прикрыл глаза. Как они до такого докатились? Между напарниками образовалась трещина, последние несколько дней она росла и теперь грозила поглотить их. Как же он это допустил? И что теперь делать?

— Макс, я доверяю тебе больше, чем всем остальным, вместе взятым. Я даже себе не настолько доверяю. До этой истории с Дженет Хейз я знал, что я твой напарник, брат Келли и сын своих мам. Я любил свою работу, любил жизнь, а потом все покатилось в тартарары. — Он снова упал на край кровати и затряс головой. — Я как будто попал в Зазеркалье. Тело девушки превращается в хорьков, Стая залезает ко мне в мозг и просматривает воспоминания, как будто я — компьютерный монитор. И я могу общаться с ними мысленно! Я читаю их мысли, а они — мои. Прошлой ночью я видел, как Ренни порезал руку, и его кровь натекла вот в эту банку из-под кофе. — Он протянул ее Максу. — — Когда я приехал домой, то увидел, что его кровь превратилась в мышь. Я взял ее в руки, и она слилась с моим телом. — Укия сам осмотрел банку. — Пожалуй, эта история с мышью лучше всего характеризует мою жизнь в последние три дня. Как я могу просить, чтобы ты мне поверил, если сам себе не верю? А все это еще цветочки по сравнению с тем, что я узнал сегодня ночью.

Макс, Господи, все, что я о себе думал, — неправда! Я не человек, Макс, и никогда им не был. Мой отец — непокорный участник вторжения флота чужой цивилизации. Моя мать понесла ребенка с помощью их машины, и я — первый шаг к завоеванию Землю. Вот почему Стая собиралась убить меня! Отец создал Стаю, чтобы остановить вторжение, защитить мир, и они считали меня угрозой этому миру. Я их единственный производитель потомства. — Укия сжался от внезапного отчаяния. — Боже мой, Индиго! Что я ей скажу? А если она забеременела? Мы предохранялись, но вдруг со мной это не работает? А если я ее заразил? Как же ей сказать, что я — инопланетное чудовище?