Уэн Спенсер - Глазами Чужака

Кровь текла в банку, вначале капли стучали по дну дождем, потом звук стал похож на звук льющейся из крана воды.

— Тебе не повредит такая потеря крови?

— Это пустяки, — фыркнул Ренни. — Я первая Тварь Койота, а он — первая Тварь Прайма. В Стае я ближе всех к тебе, кроме Койота, но он сейчас в лесу. Чтобы всё получилось — а ты в этом отчаянно нуждаешься, — донором должен быть я.

— Чтобы получилось что? Что ты делаешь?

— Даю тебе лекарство от страшного недуга — незнания. Это знание. Если все получится, ты будешь знать столько же, сколько сейчас знаю я.

Кровь остановилась, Ренни стряхнул в банку последнюю каплю и быстро закрыл крышку.

— А теперь поезжай куда-нибудь, где не страшно заболеть — тебе может быть плохо. Только не в дом напарника в Шэйдисайд: мы нашли тебя там, значит, они тоже смогут. Если не получится, найди меня, только без блох.

— А я смогу тебя найти?

— Надеюсь. — Ренни отдал ему банку, нахмурился, проделал в крышке ножом несколько отверстий. — Не пролей ее и не дай ей убежать.

Моторы мотоциклов взревели и затихли вдали, и Укия остался стоять в лесу один, с банкой крови вожака Стаи в руках.

Закрепить кофейную банку на мотоцикле оказалось не так-то легко, и домой Укия ехал осторожно. Насколько все было бы легче, не вздумай Ренни прорезать в крышке дырки! И что ему делать с кровью — пить, что ли? Укию передернуло от одной мысли.

В доме на ферме все уже спали. Остановившись на подъезде к дому, юноша вытащил банку и осмотрел ее. Кровь не пролилась, но, когда он осматривал край банки, та странно наклонилась, как будто все ее содержимое собралось у одной стенки, и чуть не выскользнула из его рук. Укия сжал ее в руках, и банка снова дернулась, из нее послышался скрип коготков. Внезапно юноша понял, что на смену запаху крови пришел другой, смутно знакомый... Мышь-полёвка!

Укия еще долго стоял на дороге, держа в руках банку. Он сам видел, как в нее лилась кровь Ренни, а теперь там громко возилась мышь.

Вот, значит, каково это — быть не человеком. Даже кровь твоя тебе не принадлежит.

Побродив по дому в поисках места, где лучше всего поэкспериментировать с мышью, Укия остановился на своей ванной. Предыдущая мышь пропала бесследно, и пока он не решил, что делать с этой, надо быть с ней осторожнее. А ванная маленькая, спрятаться там можно только за унитазом, дверь закрывается плотно, и нет ни щелей, ни дырок в стенах.

Приподняв крышку банки, детектив заглянул внутрь. Мышь смотрела на него настороженно. Она была похожа на мышь из Шенли-парка — такая же черная, с черными бусинками глаз. Но тогда он словно нашел что-то потерянное, хрупкое и важное, а эта постарается сделать ему больно. Он закрыл крышку и обратился к следующей проблеме: как же использовать мышь? А он еще думал, что с кровью будет трудно! Укия поставил банку в центр ванны и плюхнулся на кровать.

Если сравнивать с людьми, клеточная структура Онтонгарда и Стаи покажется довольно странной. Когда человек порежется, у него просто идет кровь, а потом останавливается; кровь членов Стаи каким-то образом выживает вне тела владельца. Органы Дженет Хейз превратились в хорьков, а кровь Ренни — в мышь. Он вспомнил, что мышь из Шенли-парка совсем его не боялась, как будто была его собственной.

И тут он хлопнул себя по лбу.

Это и была моя мышь!

Он нашел ее там, где его кровь пролилась на землю. Конечно, банка из-под кофе лучше, но результат получился тот же самый. Интересно, скольких еще мышей он не заметил? Вряд ли много, иначе в его памяти было бы больше провалов. Скорее всего потерянные воспоминания о Джо Гэри и сейчас бегают по его хижине в Западном Виргинии. Он вспомнил, что удивился, когда пришел в сознание: на полу было до странности мало крови, а из угла в угол бегали маленькие испуганные зверьки. Но тогда он страшно захотел есть, полез в холодильник и нашел тело, едва справился с искушением съесть жареную ногу скаута, а потом приехали спасатели. Он даже не обратил внимания на испуганные воспоминания и не подобрал их.

А как же тысячи порезов, царапин и прочих мелких повреждений? Больше провалов в памяти у него не случалось. Почему? Возможно, дело в том, что обычно он терял совсем мало крови.

Вытащив из кармана швейцарский армейский нож, Укия сделал легкий надрез на большом пальце. Из тонкого пореза начала сочиться кровь, и детектив решил не стирать ее, не слизывать и не заклеивать палец пластырем, а просто посмотреть, что будет. Кровь быстро остановилась, а потом медленно всосалась обратно в палец. Через несколько минут от пореза осталась только тонкая корка, к утру, он знал, не будет и ее.

Из ванной раздалось царапанье коготков по металлу, фаянсовая чаша ванны усиливала звук. Если мышь из крови Ренни несет в себе воспоминания, Укия сможет понять, каким образом обрел память после того, как нашел мышь в Шенли-парке. Наверняка он как-то ее использовал, но как? Он помнил, что она сидела в его нагрудном кармане, а потом исчезла. Укия уже вспоминал события утра и дня, но о том, что происходило в то время, пока он спал, подумать не удосужился. Иногда он ставил на время сна аудиокнигу, но в остальном сонные воспоминания представляли собой бесполезную смесь звуков, запахов и ощущений. Теперь он вспомнил, как спал в тиши дома. В его кармане что-то шевелилось, потом по груди пробежали крохотные ножки и остановились на шее, там возникла теплая влага, а потом исчезла. Значит, памяти надо коснуться, взять ее, и она станет частью тебя?

Укия вспомнил, как враждебно выглядела мышь в банке. «Ага, как же, коснуться!» Конечно, убить ее, а потом взять в руки будет легче. Но Ренни позаботился о том, чтобы мышь не задохнулась, значит, с мертвой памятью может ничего не получиться.

Он вернулся в ванную, плотно закрыл дверь, снял с банки крышку, и черная мышь злобно уставилась на него. Он взял ее двумя руками и вытащил из банки, и мышь его укусила. Боль оказалась такой неожиданной и резкой, что Укия чуть не отбросил зверька, но сдержал себя и только сильнее сжал ладони. Зверек сопротивлялся изо всех сил, кусал и драл его острыми зубками; по ладоням потекла кровь. Тогда юноша сжал ладони еще сильнее, и мышь в ужасе запищала.

«Нет! Ненавижу! Я так не могу!»

Укия разжал руки, чтобы отпустить мышь, но той уже не было. На ладонях остался только мышиный помет, следы острых зубов и его собственная кровь. Получилось! Кажется. Во всяком случае, мышь была в нем. Когда же он может пользоваться воспоминаниями Стаи? Возвращение своей памяти он заметил лишь на следующий день.

И еще он не знал, мыть ли руки. Что, если память сейчас покрывает его руки тонким бактериальным слоем и ей надо впитаться? Детектив внезапно понял, насколько привык к жизни в человеческом обществе, раз беспокоится из-за крови на руках. Придя к некоему компромиссу, он сполоснул руки и снова повалился на кровать. Подумал, что надо позвонить Индиго, и...