Леонид Смирнов - Зона поражения

Рассольников ошибся — не надо было ему переходить в рукопашную. На его горле сомкнулись стальные тиски вражьих пальцев. Сколько не лопать землю, а таких клешней ему за всю жизнь не отрастить. Платон понял, что горло не спасти, высвободил правую руку и начал молотить Адриана кулаком между ног. А противнику было хоть бы хны.

«Хана!» Археолог дернулся изо всех сил, крутанулся на полу, обрушив на себя и противника очередной столик. Без толку.

И когда черная пелена уже было отгородила его от мира, Платон вдруг почувствовал, что хватка врага ослабела. В пылу схватки он не заметил, что краля подскочила к катающимся по полу мужикам и фарфоровой вазой со всего маха хрястнула по башке Папаиоану. Она сделала свой выбор…

Здоровенная головища Адриана треснула и раскололась, как упавший на землю спелый арбуз. Девушка завизжала и бросилась к хозяйке салона. Археолог оторвал с горла руки мертвеца, отвалил его в сторону, встал на ноги, отдышался и, растирая онемевшую шею, нагнулся над поверженным врагом. Внутри пластикового черепа обнаружились микросхемы и тончайшие провода. Это был самый обыкновенный андроид.

…Три часа почти без перерыва граф Рассольников вкушал плоды своей победы. Их общей победы. Объятия были страстны и поцелуи сладки. Наверное, краля по имени Зи-Зи знала толк в истинных аристократах духа и тела. Ну а Платон умел отплатить добром за добро, лаской за ласку и нежностью за нежность. Он приходил с другого конца Галактики и исчезал снова, не оставляя после себя долгих слез и проклятий. Пусть ненадолго, но он делал женщин счастливыми. По крайней мере, ему так хотелось в это верить…

Платон вернулся в бар «Приют пилигрима» в приподнятом настроении и в прекрасной физической форме — он словно помолодел лет на десять. Кребдюшин Капоте сидел за тем же столиком, но его собутыльников поубавилось: кроме разумного гриба, понуро притулившегося у стены, продолжал квасить только сухопутная медуза Охр-Рхо.

Медуза уже настолько назюзюкался, что не заметил возвращения археолога. Зато полукровка встретил бывшего сотоварища восторженным улюлюканьем и свистом. Приветственная песнь зазвучала особенно громко, когда Кребдюшин заметил на шее Платона синие отпечатки вражьих пальцев и принял их за следы страстной любви.

Археолог настолько подобрел и размяк, что выпил с полукровкой на брудершафт. Потом они отправились в номер гостиницы «Муравьиный лев», который снял полукровка по прилете на «Эль-Гарду». Гриб остался сторожить у дверей. Он проиграл в покер не только сундук старинных карт, но и свою свободу. Целый месяц он будет служить рабом Кребдюшину.

Платон знал, что мимикрист мухлюет, но не стал объявлять об этом во всеуслышание. Такого рода козыри лучше держать в рукаве.

Номер был просторный и богато обставленный. Имелся здесь виртуальный материализатор и даже кабина нуль-транспортировки. Правда, за нуль-прыжки нужно было платить отдельно. И вряд ли хоть один постоялец осмелился выложить целое состояние за сомнительное удовольствие мгновенно оказаться там, где тебя совсем не ждут. Что же касается виртуалки, то по ночам Кребдюшин и наверняка лепил из биопласта куколок, которых присмотрел в «Кибер Секс Мэгазин».

Мебель была хоть и пластиковая, но сделанная под старину. Реклама называет эти аляповатые виньетки и обильную позолоту « стилем Людовика XIII. Покойный монарх наверняка вертится в своем гробу — крутые сутки, без перерыва.

Встроенная бытовая техника оказалась на высоте. Особенно хорош был набор для душа, состоящий из трех кибер-гурий и иллюзорного моря с восхитительным коралловым рифом, чудесными атоллами и русалками на любой вкус. Отличить это море от настоящего мог только неизлечимый скептик или ученый-гидролог.

Кребдюшин изо всех сил старался быть радушным хозяином: достал из холодильника банку настоящих маринованных огурцов, упаковку копченых агапий (это чуть хуже, чем лососина) и объемистую фляжку со змеиной настойкой. Гад ползучий уже почти растворился в спирту, в мутноватой жидкости плавал только маленький череп и свившийся в кольцо скелетик. Змее Платон предпочел бы красный перчик или горсть можжевельника, но сойдет и это…

Выпив по одной и аппетитно захрустев корнишонами, собутыльники дружно откинулись на спинку роскошного дивана.

— Я почти уверен: тебе нужен Новый Форт…— зашептал полукровка, как будто шепот может спасти от прослушки.

Рассольников молчал. Он не боялся говорить: Непейвода заранее установил, где живет Кребдюшин, просканировал его номер и, убедившись, что все чисто, сообщил археологу по сервисному браслету. Просто ему нечего было сказать.

— Возьми меня с собой, Атлантида! Я тебе пригожусь. — Хозяин не просил, он требовал. — С Кребдюшином лучше дружить…— Полукровка начинал говорить о себе в третьем лице, когда очень волновался или грозил. — Кребдюшин — полезен. Кребдюшин — хороший боец…

— И где этот Новый Форт? — делая вид, что не слышал просьбу, осведомился Платон.

— На дне океана у южной оконечности материка Бельдам.

Археолог скривил лицо, изображая глубокие сомнения. И полукровка попался на нехитрую уловку— вскочил на ноги, яростно замахал руками.

— Я объясню! Я докажу! — выкрикивал он до тех пор, пока Рассольников властным жестом не заткнул ему пасть и не произнес веско:

— Сядь и говори. Только внятно, — велел Платон.

Кребдюшин сел и внятно заговорил:

— Когда к Тиугальбе подвалил флот Второй Конкисты, аборигены уже давно успели сгнить. Но люди не стали рисковать и долбанули их главные города и космодромы на полную катушку. Несколько бомб с антиматерией попали в тектонический разлом. Часть берега ушла под воду. И потому постройки Большого Южного Хранилища хорошо сохранились. На дне оказался Старый форт, где лежит всякая дребедень и артефакты непонятного назначения, оставшиеся после сортировки. И Новый Форт, куда тиугальбцы сваливали последние находки. Сваливали безо всякой системы — слой за слоем. Там вполне может быть то, что вы ищете.

— Звучит разумно, — после долгого молчания согласился Платон. Играл он убедительно. — Да только туфта все это. Нет там ничего.

— Я знаю точно! Я взломал защиту Военно-космического Архива! Я залез в секретные файлы земного флота! — орал Кребдюшин, на глазах утрачивая человеческие черты.

С мимикристами это бывает при стрессах. А полукровки — и вовсе существа истеричные. От обеих рас они зачастую берут худшие черты.

Кожа Кребдюшина пошла цветными пятнами, руки стали превращаться в щупальца, а мускулистые плечи стекать на спину и грудь. Лицо менялось так быстро, что было не уследить. Одна жуткая гримаса сменяла другую. Археолога затошнило при виде его превращений.