Леонид Смирнов - Чужими руками

— Украсть здесь больше нечего. Впрочем, вы не похожи на бомбера. Скорей уж — на заблудившегося туриста.

Сразу было ясно: собеседник Рассольникову достался интеллигентный.

— Добрый день. — Платон церемонно приподнял край соломенной шляпы с мерно гудящим вентилятором. — Не подскажете ли вы, где мне найти господина

Агурайца?

— Купите себе цыпокрыла и морочьте ему голову, — раздался из щели язвительный женский голос.

— Соня, перестань болтать ерунду, — укоризненно произнес бас. — Это же инопланетянин. Откуда ему знать?

— Простите, так какая из дверей принадлежит профессору? — наилюбезнейшим тоном осведомился Рассольников.

— Да моя, черт возьми! — тут не выдержал и бас.

— Здравствуйте, профессор! — с искренней радостью воскликнул археолог. — Я прилетел со Старой Земли. Меня зовут Платон Рассольников. Я буду зани…

Бронированная дверь с грохотом захлопнулась, так что он не успел договорить: «…маться раскопками».

Рассольников подождал минуты три. Пожалуй, профессор решил спрятаться, а вовсе не переодевается в манишку и фрак в честь дорого гостя. Пришлось постучать тростью в дверь, поскольку звонка не обнаружилось. В стене рядом с косяком двери открылась маленькая дверца, и Агураец пробасил испуганно:

— Кидайте свои фальшивки.

— Какие фальшивки? — не понял Платон.

— Моня, он плюет нам в душу, — подала голос язвительная Соня.

— Аусвайс давайте — я что, невнятно говорю?! — разозлился профессор. — Пачпортину, то бишь. Права водительские или еще какую подделку.

Очевидно, на Бочасте подлинные документы вовсе не водились.

— Теперь понятно. — Археолог не без трепета вынул из внутреннего кармана и кинул в черноту окошечка свой заграничный паспорт — электронную пластинку размером с мелкую монету, которая разворачивается под взглядом сапиенса в подробнейшую голограмму.

— И что?.. — раздался было бас и заглох. Земной документ предстал перед Агурайцем во всей своей красе. — Умеют же делать! — восхищенно воскликнул профессор, а потом довесил: — Если захотят.

Язвительная Соня на сей раз только хмыкнула, выражая глубокое сомнение в подлинности земного паспорта.

Когда Платон уже совсем отчаялся попасть внутрь, дверь наконец-то отворилась. Профессор Агураец походил на бывшего толстяка — в одночасье похудевшего и потому покрытого обвисшей дряблой кожей. Он был одет в аккуратно заштопанный женский фланелевый халат поверх ветхого полотняного костюмчика.

Язвительная Соня выглядывала из-за спины мужа. Это была сухощавая седая женщина неопределенных лет — в послеродовом корсете, венчавшем многослойное одеяние, в которое входили: вязаная кофта без передней части, короткий пеньюарчик, прикрывающий грудь, но не достающий даже пупка, и купальная простыня, обвязанная вокруг бедер.

Столь колоритных фигур Платон давно не видел. Разве что в Тибете — стране вечного маскарада. Правда, там была упорная стилизация под «золотой век», а тут… Рассольников перевел взгляд на лицо хозяина и сказал:

— Я могу войти? Не говорить же нам на пороге.

— Входите уж… — сконфуженно пробурчал Агураец. — Я ведь предупреждал, что красть больше нечего.

Профессорская квартира была хороша: монументальные серванты с выбитыми стеклами, вместо обоев — старые газеты, валяющиеся обломки стеллажей и груды книг с оторванными переплетами, обеденный стол, инкрустированный ценными породами древесины, одним концом покоящийся на штабеле треснутых кирпичей, а другим — на старых автомобильных покрышках, гнилые доски пола и остатки шикарного паркета у плинтусов… Следы былого величия и полная нищета.

Рассольников тотчас решил выделить Агурайцу кругленькую сумму из своих экспедиционных расходов. Заказчик стерпит — за информацию надо платить. А за ценную информацию надо платить весьма прилично. Пузанчики это понимают лучше других.

Внимательно оглядев гостя, язвительная Соня удалилась на кухню и загремела тазами, очевидно, заменявшими ей большую часть посуды. Профессор усадил гостя на единственный целый табурет. Сам опустился на пружинный матрас, явно со свалки.

— Итак, чем могу служить? Соня приготовит нам чай со льдом, — заговорил хозяин, стараясь вернуть своему голосу давно забытые профессорские интонации. После увиденного в прихожей, коридоре и бывшей гостиной Платон с трудом верил, что такое возможно. Для этого надо иметь в доме чай и лед, а, следовательно, что-то вроде плитки и холодильника. Или под «чаем со льдом» подразумевалось нечто иное?

— Я хотел бы получить у вас платную консультацию, — Рассольников не стал ходить вокруг да около, а сразу взять быка за рога.

— Ин-те-рес-но, — певуче протянул Агураец. — Но я давно вышел на пенсию и безнадежно отстал от науки.

«Как можно отстать от науки, которой больше нет? — подумал Платон. — На Бочасте в последние двадцать лет государство окончательно задушило всякие исследования. Они стали слишком дороги для ученых, которые живут на нищенские гранты, получаемые от Оксфорда, Кембриджа, Махана и научного департамента Лиги Миров».

— Ваш авторитет непререкаем. — Рассольников грубо льстил. — Земные археологи чтят ваши заслуги…

— Пустое, — отмахнулся профессор, но было видно, до чего же ему приятно.

— Вы последний, кто раскапывал След Моргенах-та. А так как ни один артефакт не дошел до земных университетов, ваши сведения просто уникальны.

— Да, я обнаружил кое-что интересное, — оживился Агураец и нервно потер переносицу с глубокими вмятинами от самодельных очков. — Но я давал подписку…

— Кому? — Платон почувствовал неприятное жжение в голове, но не обратил на это внимания.

— Я и говорить-то не имею права…

— А что вы получили взамен? — Археолог обвел глазами облезлые стены гостиной.

— Впрочем, столько лет прошло, — протянул хозяин. — Может, их и в живых теперь нет…— Он уговаривал сам себя.

— Что за жуткие тайны, когда речь идет о старинных черепках? — притворно удивился Рассольников, как будто не знал, что в раскопе нашли совсем не черепки. Это была нехитрая игра, но разволновавшегося профессора можно было поймать на голый крючок.

— Вы не совсем правы, коллега, — покачал головой Агураец. — Служба кон…

Платон не заметил, как напротив закрытого окна завис маленький летающий кибер, с минуту он стрекотал видеокамерой, фиксируя участников разговора, а затем выплюнул короткую желтую вспышку. Профессор откинулся назад, рухнул с матраса, с грохотом ударившись спиной и затылком о голый пол.

Рассольников кинулся к Агурайцу. Он был мертв. Лазерный луч ударил профессору точно в мозжечок. Кибер унесся прочь. Соня вбежала в комнату, оцепенела в трех шагах от убитого мужа. Затем, оттолкнув Рассольникова, подскочила к профессору и втащила на матрас. Откуда только силы взялись в таком хрупком теле? Помощи от Платона она не приняла.