Мария Симонова - Снайперы

— Фляндер, давай за три пробки, а? — принялась упрашивать Малинка. — Я тут на мели и как раз искала денег…

— Ладно, так и быть. Тащи.

Реально вирус такого класса стоил намного дороже, но ведь после того случая, когда вся компания сначала ухохатывалась до слез над разбушевавшейся мусорной кучей, а потом приняла решение разыскать и строго наказать виновного, он никому о Малинке не проговорился.

Виртуальная Малинка затерялась среди колышущихся портьер и скоро появилась, неся на ладони что-то вроде крупного янтаря, желтого и прозрачного, с замурованным внутри тараканом. Ян взял камень, чуть оттопырил свою наклейку и закинул «покупку» в образовавшийся карманчик.

Малинка продолжала стоять перед ним, держа руку ладошкой вверх. Он потер пальцами, словно насыпая соль, и ей на ладонь упали одна за другой три красные пробки.

— Живем! — воскликнула Малинка, зажимая их в кулак.

— Это само собой, — согласился Ян. Однако ему надо было двигаться, пока Малинка не очухалась и не принялась его забалтывать, На что она была большая мастерица. — А теперь мне пора, — сказал он. — Рад был с тобой повидаться.

— Взаимно, фляндер! Удачи тебе! — Последнее пожелание донеслось до него уже смазанно, как смазалась и комната в драпировках, поскольку в этот миг он стартовал по новому адресу.

Вновь чернота съела мир, потом впереди вспыхнула крохотная путеводная искра — новая цель. Ян почти не сомневался, что хозяин окажется дома — если только жив и находится на свободе.

Скоро искра выросла в бесформенное образование, напоминающее плотное, отливающее перламутром облако с дверью. Эта дверь смотрелась на облаке так чужеродно, словно какой-то чудак смонтировал примитивный коллаж из того, что попалось под руку. На длинном шнурке у косяка висел мел, на верхней части двери этим мелом было написано:

«БЕЗ СТУКА НЕ ВХОДИТЬ».

А на коврике у порога значилось:

«ВЫТИРАЙТЕ НОГИ».

Ян постучался. Ноги вытирать он не собирался — не хватало предоставить Пауку полный перечень всего, что у него при себе имеется.

— Заходи, Дзержинский, не заперто, — раздалось изнутри.

Толкнув дверь, Ян ступил в тесное помещение, обставленное древней мебелью — не то чтобы старинной, а просто изношенной чуть ли не до ветхости. В кресле, судя по всему антикварном, а может, просто взятом с помойки, сидел грузный старик. Ноги его были накрыты пледом, в далеком прошлом наверняка пушистым, но уже с десяток лет как свалявшимся. В руке он держал большое, наполовину обгрызенное яблоко и ковырялся в нем отверткой. Ян никогда не видел Паука живьем, то есть в реальности, но не сомневался, что в жизни Паук и его халупа выглядят в точности так же. Сам он появился здесь, как и всегда, высоким, тощим, слегка сутуловатым субъектом, в длинном плаще, с осунувшимся немолодым лицом.

— Здравствуй, Паук, — сказал он.

— С возвращеньицем, — отозвался старик, не оставляя своего занятия. — Ты садись пока. Сейчас я его докурочу.

Оглядевшись, Ян уселся на засиженный до блеска деревянный стул и подумал, что как бы не пришлось просидеть на нем полночи. А что, тут и такое бывало, и никуда не денешься — с клиентами Паук придерживался такой жизненной политики, что, если тебе чего надо, значит, сиди и жди, а если не надо, так выметайся ко всем чертям.

На этот раз Яну повезло — скоро в яблоке что-то хряснуло, и на колени к Пауку упала замысловатая деталька.

— Ну что, сделал я тебя, задница румяная? Вот так-то! — выдал Паук, обращаясь к огрызку, в который превратилось яблоко после выпадения из него запчасти. Повертев огрызок так и сяк, Паук закинул его в ящик стола, туда же последовала и выпавшая деталька. — Ты понимаешь, какая жопа? — обратился он к Яну. — Типа имитатор аромата в виртуальности, лежит себе, понимаешь, и вроде как приятственно благоухает, а потом провоцирует всплеск напряжения чуть ли не до двух тысяч. И конец твоей старушке.

Ян едва не вскочил, однако удержался: какой смысл вскакивать, когда все позади?

— Это что же, выходит, была… бомба?..

— Бомба не бомба, но вроде того, — ответил Паук, весьма довольный произведенным эффектом. — Да ты чего разволновался-то, Эдмундыч, я смотрю аж побледнел, словно тебе ее уже подложили. — Разумеется, ничего Ян не побледнел — в виртуальности кровь от щек не отливает. Но Паук не мог отказать себе в удовольствии подковырнуть «чекистскую рожу», как он порой под настроение величал Яна. Вдоволь насладившись триумфом,

Паук смилостивился: — Ну, теперь рассказывай. Что тебя ко мне привело?

— Требуется завязать «хвост», — сказал Ян, на что Паук ухмыльнулся, показав неровные, как расшатавшийся штакетник, зубы:

— Бантиком?

— Дулей! — не удержавшись, съязвил Ян. — Слушай, сейчас не до шуток, дело серьезное.

— Ладно. Положишь триста, сделаю.

— Всегда было двести, — возразил Ян не из жадности, а скорее для порядка.

— Так конъюнктура изменилась! — пояснил Паук. — По мелочам уже никто не заходит, ты вон и то пропал. К Сухарю, небось, переметнулся? Вот к нему и иди, если хочешь подешевле. А все равно лучше меня, сам знаешь, никто тебе анонимности не обеспечит.

— Да никуда я не переметнулся, — примирительно сказал Ян. — Просто реальные дела заели.

— Такие, как ты, всегда возвращаются, — задумчиво произнес Паук. — Сначала, может быть, по делу, а в конце концов чтобы жить. Потому что жить надо здесь, а туда ходить есть и гадить! Он только для того и годится, наш распрекрасный мир, чтобы в нем жрать и срать! — Паук вышел на любимую тему и явно стремился к дискуссии — ну давай, мол, попробуй, разубеди меня! «Да хрен тебя разубедишь, — подумал Ян. — Потому что тебе там и впрямь больше нечего делать, разве что еще дрыхнуть зубами к стенке. А от всего остального ты сам давно отказался. И не потому что стар, просто там тебе слабо».

— Что-то тебя сегодня на философию потянуло, — сказал Ян Пауку. — Ты извини, мне не до того сейчас. — Он протянул руку и «высолил» на плед, прикрывающий колени старика, три большие монеты с профилем Ильича. — Вот тебе три сотни, и можешь приступать.

Паук шустренько сгреб деньги, попробовал одну на зуб, зыркнул остро из-под лохматой брови, кивнул и спрятал их в нагрудный карманчик.

— Через час будет готово. Жди. — После этих слов он выдвинул нижний ящик стола и извлек оттуда пару новеньких, с виду очень дорогих ботинок. В его дремучей берлоге эти ботинки выглядели пришельцами из других миров. Натянув их один за другим на большие ноги прямо поверх толстых шерстяных носков, Паук встал и подмигнул Яну. Потом, вместо того чтобы лросто исчезнуть, он прошел через комнату и покинул ее, аккуратно прикрыв за собой дверь. Щелкнула собачка замка — Паук не любил скопления в своем дому посетителей, так что явившиеся в его отсутствие могли ожидать его возле двери или писать на ней мелом свои сообщения.