Мария Симонова - Вирус хаоса

— Что теперь нам делать? — спросил Фил, дождавшись паузы в их странной беседе.

Жнец взглянул на Мэри с оттенком безнадежного вопроса — как, мол, насчет возвращения в родные конгломераты? Поняв по ее молчанию, что дело, очевидно, швах и надежд питать не стоит, он тяжко вздохнул и произнес:

— Поедем в город.

Возражений не последовало: им в любом случае следовало выйти на цивилизацию, а на этой полуразвалившейся вилле дожидаться чего-либо было еще безнадежнее, чем у моря погоды.

Они забрались в машину — мужчины сели впереди, Мэри на заднее сиденье — и выехали на запущенную разбитую дорогу — жалкое подобие той, по которой приехали. Учитывая к тому же далеко не первой свежести драндулет, поездка не обещала быть приятной. Самое время было вспомнить о «телепортациях», и Мэри о них вспомнила, но не в плане скорейшего прибытия на место: она вспомнила, что дорожное раздражение может стать «крючком» к исполнению и какого-нибудь другого желания. Значит, прежде чем раздражаться, следовало обдумать, какую «рыбку» на сей раз не мешало бы поймать. Предел мечтаний — вернуть всех и вся, куда положено — был, очевидно, очень крупной добычей — китом. А кит, ясное дело, на удочку не ловится. На него нужен гарпун, да только где ж его взять?.. Гений, кажется, подбирался к ответу, да только где теперь Гений?

Пока она размышляла, на дороге появился человек: нет, он не вышел из кустов и не голосовал у обочины, а просто брел по ней в ту же сторону, куда ехали они. Услышав позади звук мотора, он обернулся и замер в ожидании. Вообще-то, учитывая инцидент, произошедший в доме, иметь дело с местными жителями было небезопасно. Но путник еще издалека показался Мэри очень знакомым, даже со спины, а уж когда повернулся…

Кажется, Фил тоже его узнал, потому что притормозил, и через несколько секунд к открытому правому окну склонилась озабоченная физиономия в бисеринках пота.

— Ребята, это вы?.. — в голосе звучала растерянность, глаза тревожно прыгали с одного лица на другое.

— Да, Евгений Михайлович. Это мы, — сказал тоже Евгений Михайлович, своему полному, в том числе и генетическому тезке. И предложил: — Садитесь сзади. Мария подвинется.

Мэри быстро переместилась влево, практически вжавшись в противоположную дверь — и не потому, что на сиденье было мало места. Просто сам факт, что двое Смеляковых окажутся рядом с ней, в одной машине, вызывал некоторый страх: как знать, возможно, что одно их непосредственное прикосновение друг к другу грозит аннигиляцией?

Фил покосился на нее через плечо:

— Мария?.. — особого удивления в вопросе не было, скорее желание расставить все точки над «i».

— Лучше Мэри, — пискнула она, в то время как новый пассажир с неловкостью полного человека занимал место рядом с ней. Усевшись, он огляделся и произнес:

— Что за ерунда тут творится? — вытер лоб тыльной стороной ладони, затем продолжил: — Можете вы мне объяснить? Куда подевалась съемочная группа? Где реквизит, декорации, где в конце концов все?.. Такое впечатление, что надо мною подшутили, но… но… — Машина тронулась, он нервно прищелкнул пальцами, явно не в силах подобрать определение происходящей с ним чертовщине.

— Не волнуйтесь, вы не сошли с ума, — сказал Жнец, ответив таким образом на главный вопрос, волнующий человека в подобной ситуации, о чем все присутствующие, в том числе теперь и Фил, знали не понаслышке, а по собственному горькому опыту. — И заранее хочу вас предупредить, что я тоже не сумасшедший, — он оглянулся, — вот Мэри не даст соврать.

— Угу, — донеслось подтверждение из угла заднего сиденья, и на продюсера сверкнули глаза, почему-то заставившие его поежиться.

— Только не вздумайте паниковать: мы с вами всего-навсего находимся в другом мире.

— Как-как? В другом?.. — опешил Смеляков. Мэри произвела мысленный подсчет: это, выходит, был Смеляков-4. Она назвала его про себя Михалычем — для удобства. — Что за бред вы несете?.. — недоумевал он, все в том же ключе.

— Понимание непременно придет — со временем, — утешил его Жнец, — а пока отставьте здравый смысл в сторонку и просто напрягите воображение: оно у вас достаточно развито… — тут он слегка запнулся, помолчал и добавил: — …раз вы имеете дело с кино.

Мэри прекрасно понимала Жнеца: беднягу Михалыча не стоило так сразу оглоушивать известием о том, что, кроме всего прочего, он в данный момент имеет дело со своим двойником, немножко осведомленным о скрытых внутренних качествах оппонента. Она только задавалась вопросом — неужели этот продюсер был «захвачен» ею вместо Гения, то есть, если следовать терминологии, вместо Смелякова-2? Или Гений уже тоже где-то здесь? То есть их тогда будет трое?.. А со здешним, если он тут имеется, — четверо? И почему бы тогда ей в тот, самый первый переход не «прихватить» с собой Смелякова-1?.. «Нет уж, нет уж, — подумала она, — хватает и так…»

Странное занятие — отыскивать семена логики в проявлениях Хаоса. И все же, все же… В логике — в этом извечном оружии разума заключалось спасение. Хаос оставался лишь средством — могучей слепой стихией, и, как любую стихию, его только требовалось направить в нужное русло, нащупав верные рычаги… Конечно же, для поиска решения ей необходим был Гений: с ним они, что называется, сработались и понимали друг друга с полуслова. Остальные Смеляковы хоть и были, безусловно, ему сродни, но пока еще мало что смыслили в их общей проблеме — даже Жнец был не в курсе, что уж говорить о продюсере.

Вот она и определилась с желанием: ей требовалось заполучить назад Гения — где бы он сейчас ни находился, вытащить его к себе, пусть даже третьим Смеляковым в команду, естественно, не парализованным, а в рабочем состоянии — то бишь в ясном уме и в твердой памяти.

«Теперь можно и пораздражаться, — подумала Мэри, — более того — нужно». Она попыталась сосредоточиться: неприятные чувства хоть и поддаются воспроизведению намного легче, чем такие, как, скажем, любовь, но и их не всегда просто бывает вызвать силой.

В это время по левую руку за окном показалось море — нежнейшая предзакатная акварель — и затопило душу, вымыв оттуда зачатки раздражения и любых нечистот, как кофейную гущу со дна чашки.

Красота вытеснила Хаос из властного над ним сердца. Она способна была спасти мир.

Но не «злую волшебницу».

А на дороге впереди показалось заграждение — не обычный милицейский кордон, а кое-что посерьезнее: грузовики, выставленные поперек проезда, были подкреплены с двух сторон парой бронированных машин — что-то из здешнего арсенала техники, но очень смахивающих на БТРы. Людей видно не было, но вскоре они довольно убедительно заявили о своем присутствии: перед самым носом движущегося автомобиля асфальт прострочила очередь. Когда Фил уже дал по тормозам, усиленный мегафоном голос приказал остановиться и выходить из машины. Дождался выполнения и добавил — с поднятыми руками!